Диссертация (1147079), страница 24
Текст из файла (страница 24)
– 2003. – No 49. – P. 59–60.257Convention d‟application de l‟Accord de Schengen du 14 juin 1985. Art. 26. – P. 25.25687ненное Королевство первым из стран Европейского сообщества ввело соответствующийакт, столкнувшись в 1980-е гг. с феноменом обращения с ходатайствами о предоставлении политического убежища в пунктах прибытия на британской территории (до этогобо́льшая часть обращений происходила в дипломатических представительствах за рубежом или от людей, уже находившихся на законных основаниях в Великобритании) 258.Во-вторых, обязанность принимать все необходимые меры для обеспечения наличия у иностранцев документов для въезда оказалась широко истолкованной правительствами.
В законах, принятых во исполнение конвенции, речь обычно идет не только оконтроле за наличием, но и о проверках документов на предмет их подлинности (не является ли документ полностью поддельным), действительности (не истек ли срок действия) и соответствия содержащихся данных реальности (не является ли документ фиктивным). В данном случае можно говорить о том, что перевозчикам оказалась делегирована государственная функция по миграционному контролю.
Для государства это обернулось рядом выгод – снижением бюджетных затрат по приему и размещению прибывающих беженцев, отсутствием возможностей ЛИУ обращаться в судебные инстанции иоставаться в этой связи на территории ЕС длительное время, легкостью осуществлениянадзора за перевозчиками и их использованием для осуществления контроля непосредственно в странах – источниках нежелательных лиц259.Для перевозчиков (прежде всего авиакомпаний) введение Шенгенской конвенциипривело не только к увеличению расходов на обучение персонала по выявлению нелегальных иммигрантов и выплату штрафов, но на первых порах и к более тесному сотрудничеству с органами власти государств Европейского союза. Известны факты, когдаавиакомпании были вынуждены прибегать к услугам бывших или даже действующихсотрудников пограничных и таможенных служб для оказания помощи по выявлениюфальшивых документов непосредственно на регистрации и при посадке на авиарейсы внаиболее «проблемных» точках260.Таким образом, меры, принятые в рамках Шенгенской конвенции и направленныена ограничение притока иммигрантов и беженцев, существенным образом трансформировали смысл понятия границы для граждан третьих стран.
C ее существованием они258Ruff A. The Immigration (Carriers‟ Liability) Act 1987: Its implications for refugees and airlines // InternationalJournal of Refugee Law. – 1989. – Vol. 1, No 4. – P. 483–484.259Guiraudon V. Logiques et pratiques de l‟État délégateur : les compagnies de transport dans le contrôlemigratoire à distance // Cultures & Conflits. – 2002. – No 45.
– P. 54–58.260Ibid. – P. 64–65.88отныне сталкиваются задолго до физического прибытия на пограничный пункт, последовательно «активируя» различные виды контроля – в консульском представительствегосударства – члена Евросоюза при подаче документов для получения визы, при регистрации на авиарейс (а иногда при посадке в самолет и покупке билета), наконец при прохождении паспортного контроля по прибытии в ЕС261.Экстернализация иммиграционного контроля осуществлялась не только в формепереноса контроля за иммигрантами и (потенциальными) беженцами с внешних границгосударств – членов Европейского сообщества непосредственно в регионы – источникинежелательных лиц. Она нашла свое выражение и в форме вовлечения третьих стран путем переноса на них ответственности по реадмиссии (то есть возвращению и приему)тех людей, которые незаконно проникли через их территорию в ЕС.Сами по себе реадмиссионные договоры как способ борьбы с нелегальной иммиграцией появились еще в 1960-х гг.
и заключались в основном между государствами –членами интеграционного объединения. Однако по мере развития Общего рынка и распространения свободы передвижения не только на рабочих, но и на всех граждан ЕС ииностранцев, этот инструмент стал применяться в отношениях с третьими странами, аважнейшее отличие заключалось в существенном расширении обязательств. Это выразилось в круге лиц, которые подпадали под действие соответствующих договоров: еслиранее они распространялись исключительно на граждан подписавшихся государств, тотеперь – на апатридов и граждан стран, не являющихся сторонами договора262.В Европейском союзе толчком к переосмыслению роли реадмиссионных договоров послужила Декларация о принципах, лежащих в основе внешних отношений и миграционной политики, принятая по итогам заседания Европейского совета в декабре1992 г. в Эдинбурге.
В ней, в частности, провозглашалась необходимость использованияреадмиссии как инструмента для борьбы с нелегальной иммиграцией из стран Центральной и Восточной Европы, что потребовало униформизации существовавших на тотмомент практик в сфере заключения реадмиссионных договоров государствамичленами. В результате проведенной группой ad hoc по иммиграции работы в 1994 г. Совет ЕС утвердил шаблон реадмиссионного договора между государством-членом итретьей страной, а годом позже – и набор положений, регулирующих обычную и упро261Guild E., Bigo D.
Le visa Schengen : expression d‟une stratégie de « police » à distance. – P. 23–24.Bouteillet-Paquet D. Passing the buck: A critical analysis of the readmission policy implemented by the European Union and its member states // European Journal of Migration and Law. – 2003. – Vol. 5, issue 3. – P. 359, 362–363.26289щенную процедуру реадмиссии (образцы форм для заполнения компетентными органами, способы определения гражданства задержанных лиц и факт пересечения ими границЕС и т.
д.)263.Кроме того, в 1996 г. Совет Европейского союза утвердил типовые формулировкистатей о реадмиссии незаконных иммигрантов, которые должны были с этого моментавключаться во все так называемые смешанные договоры с третьими странами (то естьдоговоры, сторонами в которых выступает не только Европейское сообщество, но и егогосударства-члены; к таковым, например, относятся соглашения об ассоциации, а такжео партнерстве и сотрудничестве). Примечательно, что в числе принятых текстов оказалась и разрешительная статья (enabling clause, article Y), в соответствии с которой странаХ брала бы на себя обязательство заключить с потребовавшим этого государством –членом ЕС двусторонний договор о реадмиссии не только собственных граждан, но иапатридов и граждан третьих стран, незаконно въехавших через ее территорию в интеграционное объединение264.Очевидно, что с теоретической точки зрения включение вышеуказанных реадмиссионных положений в смешанные договоры с третьими странами являет собой яркийпример «внешнего управления», подпадающий под идеальный тип «иерархия».Наряду с реадмиссией вовлечение третьих стран осуществлялось и путем переноса на них ответственности по рассмотрению ходатайств о предоставлении политического убежища.
Такая форма экстернализации иммиграционного контроля нашла выражение как в ограничении доступа к процедурам подачи и рассмотрения соответствующихходатайств заинтересованными лицами, так и в снижении процессуальных гарантийЛИУ265.Ограничение доступа к процедурам подачи и рассмотрения ходатайств о предоставлении политического убежища состояло в первую очередь во введении в националь-263Bouteillet-Paquet D. Passing the buck: A critical analysis of the readmission policy implemented by the European Union and its member states.
– P. 363–364; Council Recommendation of 30 November 1994 concerning a specimenbilateral readmission agreement between a Member State and a third country // Official Journal of the European Union. –1996. – 19 September (No C 274). – P. 20–24; Council Recommendation of 24 July 1995 on the guiding principles to befollowed in drawing up protocols on the implementation of readmission agreements // Official Journal of the European Union.
– 1996. – 19 September (No C 274). – P. 25–33.264Roig A., Huddleston T. EC readmission agreements: A re-evaluation of the political impasse // European Journal of Migration and Law. – 2007. – Vol. 9, issue 3. – P. 368; Readmission agreements and EC external migration law.Statewatch article RefNo# 6762 [Электронный ресурс]. URL: http://database.statewatch.org/article.asp?aid=6762 (датаобращения: 29.05.2011).265Lavenex S.
The Europeanization of refugee policies: Normative challenges and institutional legacies // Journalof Common Market Studies. – 2001. – Vol. 39, No 5. – P. 860.90ную и европейскую практику нормы о безопасной третьей стране (БТС, safe thirdcountry, pays tiers sûr).
В соответствии с ней, лицу, ищущему политическое убежище,могло быть отказано в рассмотрении ходатайства на том основании, что оно уже имеловозможность обратиться за защитой к властям другого государства (через которое онотранзитом проследовало на территорию члена ЕС), однако не сделало этого266.Впервые такая норма была внедрена в 1986 г. в Дании (Danish clause), а к концу1990-х гг. распространилась и закрепилась в остальных государствах – членах Европейского сообщества. Строго говоря, практика высылки ЛИУ в безопасные третьи страныимела некоторые основания в статье 31 Женевской конвенции 1951 г.
(см. сноску 149 настр. 43). Она закрепила отказ договаривающихся сторон от санкций в отношении незаконно въехавших беженцев, которые прибыли непосредственно оттуда, где их жизни исвободе угрожала опасность. Указание на термин «непосредственно» (в английском варианте – coming directly), как утверждалось апологетами нормы о БТС, являет собойпусть и скрытое, но всѐ же требование к беженцам обращаться с ходатайством о предоставлении политического убежища при первой же возможности и в первой же стране наих пути следования из региона/государства, где они опасаются преследований 267.На уровне ЕС норма о безопасной третьей стране прямо или косвенно была закреплена в ряде документов, имеющих различный юридический статус.Во-первых, речь идет о Дублинской конвенции, определяющей государство, ответственное за рассмотрение ходатайств о предоставлении убежища, поданных в одномиз государств – членов Европейского сообщества.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
