Диссертация (1147079), страница 13
Текст из файла (страница 13)
Систем. требования:Acrobat Reader. – URL: http://www.nupi.no/content/download/577/9953/version/7/.../NUPI-R-274.pdf (дата обращения:12.04.2010).46На уровне Европейского союза представление иммиграции как угрозы идентичности имеет свои особенности. С одной стороны, для ЕС в наибольшей степени (посравнению с государствами-членами) характерен дискурс, касающийся интеграции иммигрантов, – процесса сведения на нет различий между коренным населением и «пришлыми».
Как, однако, справедливо отмечает ряд авторов, интеграция подспудно подразумевает существование гомогенного общества до появления иммигрантов, от них требуется принять существующие нормы и правила поведения, то есть речь идет об одностороннем процессе, в котором тон задает коренное население 155. С другой стороны, утвердился тезис о культурной близости между государствами – членами Европейскогосоюза, которая обретает свою форму, будучи противопоставленной гражданам третьихстран, в результате чего по мере вступления в ЕЭС иммигрантами (и культурно чуждыми) переставали считаться жители государств – членов Сообщества (это хорошо виднона примере испанцев, португальцев, греков, а впоследствии – и выходцев из Центральной и Восточной Европы).Иммиграция, представляемая как угроза социально-экономическому благополучию страны, выступает в двух ипостасях.
Во-первых, речь идет о так называемом шовинизме благосостояния (welfare chauvinism), когда иммигранты рассматриваются как мошенники, стремящиеся незаконно воспользоваться благами, по праву причитающимисячленам некоего сообщества, к которому они не принадлежат. В основе таких представлений лежит убеждение, что государство всеобщего благосостояния, сложившееся в Европе, должно предоставлять услуги в первую очередь собственным гражданам, а в условиях экономического кризиса (1970–1980-х гг.) иммигранты превратились в лишнююнепосильную обузу для системы социального обеспечения.
На уровне Европейскогосоюза шовинизм благосостояния находит выражение в принципе преференций в трудоустройстве для граждан государств-членов (Community preference): допуск к рынку труда для граждан третьих стран открыт лишь в том случае, когда существующие вакансиине могут быть заполнены за счет местной рабочей силы 156. Во-вторых, широко используемое крайне правыми партиями утверждение о том, что иммигранты занимают рабочие места коренного населения. В условиях кризиса иммигранты из фактора экономического роста превращаются в главных конкурентов граждан страны пребывания на рынке155Miles R., Thränhardt D. Migration and European integration: The dynamics of inclusion and exclusion. – P.
62.Council Resolution of 20 June 1994 on limitation on admission of third-country nationals to the territory of theMember States for employment // Official Journal of the European Union. – 1996. – 19 September (No C 274). – P. 4.15647труда, причем, как явствует из социологических исследований, проводимых в различных странах ЕС, основными «жертвами» такой ситуации оказываются низкоквалифицированные рабочие157.Хотя возникновение в составе «континуума безопасности» транснациональнойорганизованной преступности непосредственно связано с реализацией проекта единогорынка и компенсационных мер в рамках Шенгенской конвенции (рубеж 1980–1990-х гг.), логика ее появления во многом схожа с тем, каким образом в 1970-е гг.
полицейские службы оправдывали необходимость сотрудничества на европейском уровне.Так, ими выдвигался тезис об абсолютно новом виде преступности (коим в 1970-е гг.служили терроризм и наркоторговля), который в условиях всѐ большей взаимозависимости стран Европы (уже тогда употреблялся термин «транснациональный»158), быстрого экономического развития и технологических прорывов второй половины XX в., новой геополитической ситуации вследствие распада колониальной и социалистическойсистем159 и особенно прозрачности границ (отсутствия пограничного контроля) требуетскоординированных действий со стороны правоохранительных органов160.Чаще всего, говоря об организованной преступности, в текстах официальных органов Европейского союза подразумевается мафия, то есть этнические группировки,стремящиеся получить материальную выгоду или власть незаконным путем (преждевсего торговлей наркотиками, оружием, контрабандой ценностей, рэкетом) и которыеотличает определенная иерархическая структура и действия на международном уровне.Как отмечает Д.
Биго, будучи частью «континуума безопасности», организованная преступность подразумевает непосредственную связь с заграницей (обычно говорят о китайских «триадах», японской «якудзе», колумбийских наркокартелях, «русской мафии»и т. д.), что стало одним из решающих аргументов (наряду с отменой пограничного контроля между странами ЕС и, соответственно, ожидаемого роста числа преступлений, совершаемых мафией) в деле институционализации полицейского сотрудничества в Европейском союзе путем создания Европола и выделения для него соответствующей компе157Hainmueller J., Hiscox M.
Educated preferences: Explaining attitudes toward immigration in Europe // International Organization. – 2007. – Vol. 61, issue 2. – P. 400.158См.: Aron R. Peace and war: A theory of international relations. – Garden City NY: Doubleday & Company,1966. – 838 p.; Nye J., Keohane R. Transnational relations and world politics. – Cambridge MA: Harvard University Press,1972.
– 460 p.159Потемкина О.Ю. Россия и Европейский союз на пути к сотрудничеству в борьбе с нелегальной иммиграцией // Ответы России и Евросоюза на вызовы XXI века. Часть III. Политические аспекты. – С. 56.160Bigo D. L‟Europe de la sécurité intérieure : penser autrement la sécurité // Entre union et nations. L‟État enEurope / dir.
A.-M. Le Gloannec. – Paris: Presses de Sciences Po, 1998. – P. 74.48тенции, в состав которой оказалась включена и «трансграничная преступность» – обычные уголовные преступления, совершѐнные на территории более чем одного государства-члена.Говоря о «континууме безопасности», сформировавшемся в ходе взаимодействияпредставителей полиций, таможенных служб, военных ведомств, отдельных судебныхорганов, министерств иностранных дел и парламентов, Парижская школа делает попытку объяснить и само становление неформальных структур и институциональноправовых основ пространства свободы, безопасности и правосудия (включая и еговнешнеполитическое измерение).
При этом, с одной стороны, французскими политологами отрицается широко распространенное утверждение, согласно которому элементыПСБП следует рассматривать в контексте исключительно неофункционалистских теорий161 и так называемого эффекта переливания (spillover effect), когда сотрудничество водних сферах (прежде всего экономической) неизбежно ведет к взаимодействию в других (в данном случае – в юстиции и внутренних делах), а Шенгенское соглашение представляется как своего рода «лаборатория», в рамках которой наиболее «прогрессивными» (то есть готовыми отказаться от части суверенитета) государствами ЕЭС были выработаны и опробованы решения, к которым в дальнейшем присоединились остальные162. Как справедливо отмечают исследователи, неофункционализм не объясняет, почему, например, Великобритания, выступая за создание единого рынка, не поддержалаШенгенскую конвенцию (которая представляется едва ли не самым логичным продолжением создания пространства без границ), но при этом весьма активно участвует в полицейском сотрудничестве163 (что, казалось, противоречит ее позиции относительно сохранения государственного суверенитета).
С другой стороны, Парижская школа критикует и либерально-межправительственный подход к европейской интеграции164, согласно которому совпадение национальных приоритетов и интересов по отдельным вопро-161См. о неофункционализме: Haas E.
The uniting of Europe: Political, social and economic forces, 19501957. – Stanford: Stanford University Press, 1968. – 592 p.162Monar J. The dynamics of justice and home affairs: Laboratories, driving factors and costs // Journal of Common Market Studies. – 2001. – Vol. 39, No 4.
– P. 750; Garcia-Jourdan S. L‟émergence d‟un espace européen de liberté,de sécurité et de justice. – Bruxelles: Bruylant, 2005. – P. 19; De Lobkowicz W. Intergovernmental cooperation in the fieldof migration – from the Single European Act to Maastricht // The Third Pillar of the European Union: Cooperation in thefields of justice and home affairs / ed. by J.
Monar and R. Morgan. – Brussels: European Interuniversity Press, 1994. –P. 99–122.163Кавешников Н.Ю. «Гибкая интеграция» в Европейском союзе // Международные процессы. – 2011. –Т. 9, № 2(26). – С. 65.164Moravcsik A. The choice for Europe: Social purpose and state power from Messina to Maastricht. – Ithaca:Cornell University Press, 1998.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
