Диссертация (1147079), страница 10
Текст из файла (страница 10)
Ключом же к пониманию самого общества служила идентичность, набор идей и практик, которые определяют индивидов в качестве членов социальной группы 113. При этом О. Вэвер проводил фундаментальное различие между безопасностью общества (societal security) и социальной безопасностью (social security): первая относилась к группам людей и касаласьидентичности, а вторая – к индивидам и имела скорее экономическое измерение114.Угрозы безопасности общества, по мнению О. Вэвера, могли исходить в основномиз следующих источников: 1) миграции – изменение идентичности народа X в результа111Морозов В.Е. Теория секьюритизации: учебно-методическое пособие.
– СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та,2006. – С. 4, 19.112Identity, migration and the new security agenda in Europe / O. Wæver, B. Buzan, M. Kelstrup [et al.]. – London: Pinter, 1993. – P. 25.113Ibid. – P. 24.114Buzan B., Wæver O., de Wilde J. Security: A new framework for analysis. – London: Lynne Rienner, 1998. –P. 120.34те изменения структуры населения и притока народа Y; 2) горизонтальной конкуренции – изменениеукладажизнинарода Х из-за влияниякультурынарода Y;3) вертикальной конкуренции – народ X более не рассматривает себя таковым из-за интеграционистского/ассимиляционного (европейская интеграция, СФРЮ) или сецессионистского процесса (Квебек, Каталония, Курдистан), что ведет либо к расширению, либо к сужению идентичности115.Наряду с дуалистической концепцией безопасности (безопасность общества –безопасность государства) Копенгагенская школа серьезно пересмотрела сам подход копределению базовой категории.
Стремясь предотвратить риск включения в повесткудня безопасности вопросов, которые не имели к ней никакого отношения, О. Вэвер и егоколлеги занимались исследованием ее внутренней логики. С их точки зрения, безопасность определялась экзистенциальными угрозами, то есть такими угрозами, которыебыли в состоянии поставить под сомнение способность политических акторов эффективно справляться с ними, а значит, и их способность управлять; в таком случае вопросы безопасности приобретали высший по сравнению со всеми остальными сферамижизни приоритет116.На первоначальном этапе Копенгагенская школа следовала в основном конструктивистскому подходу, в соответствии с которым следовало различать угрозы реальные ивоспринимаемые. С политической точки зрения О. Вэвер и коллеги рассматривали вторые как более важные, поскольку именно восприятие или невосприятие угроз определяло в конечном счете политическое поведение и возможность постановки того или иноговопроса в качестве предмета для политической дискуссии117.
Однако в дальнейшем Копенгагенская школа отказалась от конструктивистского подхода в пользу дискурсивного: безопасность предстала в форме речевого акта; называя какую-либо проблему проблемой безопасности, политические акторы «делают» ее таковой (процесс, именуемыйсекьюритизацией)118.В отличие от конструктивистского подхода, где восприятие соотносится с реальностью, речевой акт является самоотносимой категорией (угроза является таковой лишь115Buzan B., Wæver O., de Wilde J. Security: A new framework for analysis.
– P. 121.Huysmans J. Revisiting Copenhagen: Or, on the creative development of a securities studies agenda in Europe// European Journal of International Relations. – 1998. – Vol. 4, No 4. – P. 493.117Ibid.118Wæver O. Securitization and desecuritization // Lipschutz R. On security. – New York: Columbia UniversityPress, 1995. – P. 62.11635в силу того, что она названа угрозой, а не потому, что существует «в реальности»). Подсекьюритизацией следует понимать особую риторическую структуру, в рамках которойбезопасность приравнивается к выживанию (эта идея заимствована из традиционныхисследований, посвященных военно-политическим аспектам безопасности), постулируется необходимость срочных действий («иначе будет слишком поздно») и утверждаетсяправо на использование чрезвычайных мер для нейтрализации экзистенциальной угрозы119.В этом смысле концепция безопасности Копенгагенской школы опиралась нетолько на теории речевых актов, выдвинутые Дж.
Л. Остином и Дж. Серлем, но и нареалистскую традицию в лице К. Шмитта (1888–1985). В своих работах120 немецкий философ постулировал невозможность дать точное определение политического, основываясь на его природе. С точки зрения К. Шмитта, политическое определялось не спецификой своего содержания, а интенсивным отношением к нему, которое можно выразитьчерез особое политическое различение друг – враг121.
Понимание Копенгагенской школой термина «безопасность» во многом схоже: данная категория имеет неясный характер, то есть она определяется авторами через использование критерия, а не посредствомнекоего содержания. Как и для К. Шмитта понятие политического, так и для О.
Вэверасекьюритизация определяются процессом интенсивного отношения (любая проблемаможет быть доведена в своем представлении аудитории до такой степени, что станетрассматриваться ею как экзистенциальная угроза)122.На Копенгагенскую концепцию безопасности повлияла и теория суверенитетаК. Шмитта, в соответствии с которой суверенитет есть способность принимать решениео том, что угроза существующему политическому порядку достигла такой степени, когда для ее нейтрализации необходимо отойти от «нормальных» процедур и приниматьчрезвычайные меры. Секьюритизация также предполагает элемент чрезвычайности исрочности, знаменует собой решение, на основании которого появляются или, наоборот,исчезают политические группы, отличающиеся особым (интенсивным) отношением ккакой-либо проблеме (угрозе)123.119120Buzan B., Wæver O., de Wilde J.
Security: A new framework for analysis. – P. 26.См. в особенности: Шмитт К. Понятие политического // Вопросы социологии. – 1992. – № 1. – С. 35–67.121Williams M. Words, images, enemies: Securitization and international politics // International Studies Quarterly. – 2003. – Vol.
47, issue 4. – P. 516.122Ibid. – P. 516.123Ibid. – P. 516–518.36Возвращаясь к идее конструктивистов об угрозах реальных (объективистскаяконцепция) и воспринимаемых (субъективистская концепция), Копенгагенская школахарактеризовала секьюритизацию как межсубъектный процесс, в котором участвуют двестороны – актор и аудитория124.
Успех секьюритизации зависит от аудитории, к которойобращен речевой акт, и чтобы достигнуть цели, он должен отвечать внутренним ивнешним условиям. К первым относят определенную структуру (наличие экзистенциальной угрозы, «точки невозврата», возможные решения по нейтрализации угрозы), а ковторым – позицию актора (он должен обладать в глазах аудитории определенным авторитетом и легитимностью высказываться по тем или иным вопросам – речь идет обычноо политических лидерах, правительствах, лоббистах, группах влияния и т.
д.)125.Представители Копенгагенской школы серьезно пересмотрели категорию «комплекс безопасности», введенную в 1983 г. Б. Бузаном и обозначавшую «группу государств, чьи интересы в сфере безопасности настолько тесно переплетены, что рассмотрение их безопасности невозможно в отрыве друг от друга»126. Однако в первоначальном виде такое определение в значительной степени отражало региональную динамикув традиционном (военном) понимании и оказалось устаревшим в результате окончанияхолодной войны. По мнению О. Вэвера и его коллег, после 1991 г.
можно говорить овосстановлении собственно европейского комплекса безопасности, существовавшего доВторой мировой войны и исчезнувшего из-за противостояния СССР и США на континенте127. Соответственно поменялось и определение комплекса безопасности: отнынепод ним подразумевается «набор единиц, чьи процессы секьюритизации и десекьюритизации настолько тесно переплетены, что их проблемы безопасности не могут быть рассмотрены или решены в отрыве друг от друга»128.Концепция безопасности, предложенная Копенгагенской школой, стала предметом многочисленных дебатов в академической среде. Так, О.
Вэвера и его коллег критиковали за то, что они наделяли общество таким же объективистским онтологическимстатусом, как и государство. С точки зрения Б. Мак-Суини, это привело и к неверному124Buzan B., Wæver O., de Wilde J. Security: A new framework for analysis. – P. 30–31.Ibid. – P. 33, 40.126Buzan B. People, states and fear: An agenda for international security studies in the post-Cold War era.
– P. 90;о комплексах безопасности см. также: Buzan B., Wæver O. Regions and powers: The structure of international security. – Cambridge: Cambridge University Press, 2003. – P. 40–92. – (Cambridge studies in international relations; 91).127Huysmans J. Revisiting Copenhagen: Or, on the creative development of a securities studies agenda in Europe. – P. 499–500.128Buzan B., Wæver O., de Wilde J. Security: A new framework for analysis. – P. 201.12537выводу о том, что общество обладает (одной) идентичностью и недооценке того, что насамом деле идентичность представляет собой политический процесс, а не независимуюпеременную129. Соглашаясь с Б.
Мак-Суини, что идентичность является процессом,О. Вэвер и его коллеги, однако, полагали, что ее некоторые черты могут быть настолькоукоренены, что их можно рассматривать как данность. Кроме того, с их точки зрения,чтобы лучше понять идентичность как угрожаемый объект, необходимо изучать те символы, которые используются в дискурсе для ее обозначения и в конечном итоге подвергаются секьюритизации, а не саму идентичность как процесс130.Работы конструктивистов и Копенгагенской школы послужили основой для дальнейшей реконцептуализации безопасности с привнесением в анализ процессов европейской интеграции и применением наработок французской политологической школы.1.1.2. Проблемы европейской безопасности: вклад Парижской школыОтталкиваясь от рассуждений О. Вэвера и его коллег относительно восстановления европейского комплекса безопасности, большой вклад в пересмотр базовой категории внесла так называемая Парижская школа исследований безопасности, сформировавшаяся в конце 1980-х гг.
вокруг профессора Института политических наук Д. Биго ииздаваемого им журнала Cultures & Conflits. Другими известными авторами, которыхобычно относят к этой группе исследователей, являются Й. Хѐйсманс, А. Цукала,А. Джейхан.По мнению Д. Биго, концепция безопасности, предложенная Копенгагенскойшколой (определение секьюритизации как риторической структуры, в рамках которойпостулируется необходимость срочных действий и утверждается право на использование чрезвычайных мер для нейтрализации экзистенциальной угрозы), слабо отражалапрактики демократических государств. В связи с этим французский исследователь полагал, что секьюритизацию необходимо рассматривать с точки зрения ежедневного (рутинного, а не чрезвычайного) взаимодействия органов власти различных стран, с точки129McSweeney B. Identity and security: Buzan and the Copenhagen School // Review of International Studies.
–1996. – Vol. 22, issue 1. – P. 85.130Buzan B., Wæver O. Slippery? Contradictory? Sociologically untenable? The Copenhagen School replies // Review of International Studies. – 1997. – Vol. 23, issue 2. – P. 244.38зрения столкновения их интересов и конкуренции за ограниченные финансовые и организационные ресурсы131.В качестве субъектов секьюритизации представители Парижской школы рассматривали «профессионалов безопасности» – сообщество, сформировавшееся в 1970–1980-е гг.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
