Диссертация (1146801), страница 13
Текст из файла (страница 13)
Толкование остальных пословиц учащимся предлагается выбрать из предлагаемого списка или сформулировать самостоятельно. Эти задания, как и подборэстонских эквивалентов, должны выполняться исключительно при четком контроле со стороны преподавателя, которому, в случае необходимости, следует прокомментировать пословицы с лингвосоциокультурологической точки зрения,напр.: Язык до Киева доведет – толкуется переносное значение оборота, разъясняется механизм его развития, вводятся сведения из русской истории (КиевскаяРусь, IX-XII в.).Тематическая подгруппа «Ученье – наука» включает пословицы, передающие ценность знания (Ученье – свет, неученье – тьма) и важность обучения в течение всей жизни: Век живи, (-) век учись; Учиться – всегда пригодится.
В этугруппу включена единственная пословица (устаревшая), в которой упоминаетсяпрофессия – учитель: * Дерево и учитель познаются по плоду.Задания к пословицам данной группы без каких-либо лингвосоциокультурологических комментариев традиционно предлагают учащимся объяснить, как они понимают пословицу, в какой ситуации ее можно использовать, какова могла бы бытьтема публичного выступления с использованием данной пословицы, каковы эстонские соответствия данной паремии.
Только в одном случае авторы учебника предлагают эстонский эквивалент: Ученье – свет, неученье – тьма (Haridus on valgus, harimatus on pimedus) [Алликметс, Ведина 2001а: 71], что гарантирует адекватное понимание выражения. Вопросы, касающиеся содержания пословиц, никак его не проясняют, а зачастую заставляют учащихся субъективно, без опоры на свой жизненныйопыт, истолковывать паремию, например, внутри одного из учебных текстов читаем:«Тяжело в учении – легко в бою.
Значит ли это, что работать легче, чем учиться?»[Мангус 2007б: 15]. В данном случае правильно понять смысл пословицы, возникшей60на базе прецедентного высказывания А.В. Суворова, помог бы эстонский эквивалент(Raske õppustel, kerge lahingus), тем более, что в эстонском варианте компонент õppus(учение) касается только военной сферы. Здесь был бы уместным и лингвосоциокультурологический комментарий, раскрывающий происхождение паремии.В пословицах мы видим и другие свойственные народному сознанию ценностные приоритеты: добро предпочитается злу, смелость трусости, ум глупости, правдалжи. Смелость и отвага доведены в пословичной репрезентации до безрассудности иудали: Двум смертям не бывать, а одной не миновать; Или грудь в крестах, или голова в кустах (необходимый культурно-исторический комментарий в учебниках отсутствует).Пословицы о добре и зле призывают ценить доброту и добрых людей: Не ищикрасоты, а ищи доброты; Свет (мир) не без добрых людей.
Здесь для адекватноговосприятия пословицы важна не предусмотренная учебниками лексическая работа смногозначными словами свет, мир.Огромным лингвосоциокультурным потенциалом обладают пословицы, отражающие обычаи, правила поведения. Такие пословицы предписывают русскомучеловеку уважать старших и прислушиваться к их мнению (Яйца курицу не учат),не стремиться занять неподобающее в социальном плане место, не браться не засвое дело (Не в свои сани не садись), быть терпимым к чужим традициям, принимать многокультурность окружающего мира (Сколько стран, столько и обычаев),и не устанавливать свои порядки в чужом доме, коллективе (В чужой монастырьсо своим уставом не ходят).
Однако ни одна из данных пословиц не получаеткомментариев, на которые учащиеся могли бы опираться при выполнении упражнений.К данной группе пословиц близки по дидактическому содержанию и паремии, отражающие вкусы и пристрастия людей: На вкус и цвет товарища (товарищей) нет; * У кого какой вкус – кто любит дыню, а кто арбуз.
Пословицы призывают с пониманием относиться к предпочтениям других людей. Здесь мывстречаем как универсальные пословицы, функционирующие в разных культурах(О вкусах не спорят), так и этнокультурно маркированные паремии, требующие61комментария, как на уровне компонентов, так и в плане развития целостного переносного значения.Аспекты традиционно-бытовой культуры отражены в пословицах о бане,которые вышли из активного употребления. Приведенные в учебниках пословицыговорят об оздоровительном влиянии бани, об очищении не только тела, но и души: * Вылечился Ваня, помогла ему баня; * Баня все грехи смоет.
Эти этнокультурно маркированные пословицы не сопровождаются никакими разъяснениями,соответственно, материал не имеет дидактической установки на изучение.Русские пословицы представляют эстонским учащимся и особенности русской кухни, традиционную русскую пищу (хлеб, щи, каша, чай, сухари). В учебниках не семантизируются и не комментируются ни соответствующие компоненты пословиц, ни паремии в целом.В пословицах издавна отражается бережное отношение русского человека кхлебу как основному традиционному продукту питания: * Хлеб – батюшка, водица – матушка; * Хлеб – всему голова; * Хлеба ни куска – и в избе тоска. Особоеотношение к продуктам питания у русских крестьян, которым приходилось и голодать и много работать, чтобы прокормить семью, передается в пословицах через использование деминутивов: * Ржаной хлебушко – сухарю дедушка; * Выпьемчайку – позабудем тоску.Учебные тексты в тематических блоках «Я – повар.
Приятного аппетита!»[Корчагина 2008] и «Хлеб да соль» [Алликметс 1999] дают общее представление опищевой культуре. Здесь использование пословиц имеет, безусловно, лингводидактическую важность, имеется возможность представить паремиологический материалконтекстуально. Тем не менее, самостоятельное определение семантики пословицы издесь может сопровождаться субъективной интерпретацией учащегося, при этом несоздается адекватного социокультурного фона образа.Морально-нравственные установки русской культуры отражены в пословицах оБоге и вере.
Здесь мы встречаем две устаревшие безэквивалентные пословицы, связанные с нормами православной культуры, отношением к иконе: * Молись иконе, дабудь в покое; * Наперёд икону целуй, там отца и мать, а там – хлеб-соль. Две другие62пословицы, построенные на отражении отношений человека и Бога, призывают косторожности (Бережёного Бог бережёт) и самостоятельности (На Бога надейся, асам не плошай). Несмотря на то, что учебные тексты, рассказывающие об иконе,включают пословицы и большое количество фоновой лексики, они не сопровождаются лингвосоциокультурологическими комментариями.Даже такая, казалось бы, не маркированная в культурологическом плане тематическая группа пословиц, как «Действие – результат (последствие)», предоставляетвозможность при изъяснении переносного значения рассказать о сельскохозяйственных работах (Что посеешь, то и пожнёшь) и домашнем хозяйстве (Цыплят по осенисчитают), о традициях охоты (На ловца и зверь бежит) и зимних забавах (Любишькататься, люби и саночки возить).
Однако и в этом случае культурный фон пословиц не изъясняется.Лингвосоциокультурный потенциал пословиц помимо их общего содержанияможет быть сосредоточен и в отдельных компонентах – фоновых и безэквивалентныхлексемах. Соответствующий комментарий к ним, отсутствующий в учебниках дляэстонских гимназий, мог бы познакомить учащихся с особенностями русской природы: яблоня, рожь, болото, горы, кулик, рыба, рак, волк, соловей,воробей; устройством традиционного русского жилища: изба, передний угол, печь; традициями русской кухни: щи, хлеб-соль, чай, вино, каша, пироги; историей русского государства: Киев (Киевская Русь), рубль, крест (награда); реалиями церковной сферы: икона, крест, монастырь; реалиями бытовой, хозяйственной сферы: баня, веник, сани, горшок.Обобщая результаты анализа учебных комплектов по русскому языку для эстонских гимназий, можно сказать, что паремиологический материал представленздесь эпизодически и не имеет системного, связующего тематические блоки подхода.Случайный характер включения паремии в отдельные учебные тексты и задания, создает у учащихся отрывочные представления о новой лингвокультуре.
Не поддерживается системный комплексный лингвосоциокультурологический подход к обучению,63что приводит к изучению языка только как средства передачи и восприятия информации. Пословицы не комментируются в лингвосоциокультурном плане, что требует отучителя дополнительной подготовки и может привести к исключению паремиологического материала из процесса обучения русскому языку гимназистов.2.1.2. Концепция паремиологического наполнения интегрированногокурса культурологии и русского языкаПрограмма курса по выбору «Русская культурология» (авторы И. Моисеенко, Н. Замковая) была разработана в 1997 году для старших классов эстонскихшкол в целях лучшего освоения русского языка как иностранного.
Специальныеучебные пособия по данному курсу отсутствуют, подбор материала целиком иполностью ложится на учителя, что, естественно, приводит к большому варьированию содержания тем.Учитывая представленность культурологического аспекта в учебнике русского языка «Многоликая Россия» [2002], авторы программы предлагают использовать его в качестве учебника и для курса культурологии [Моисеенко, МальцеваЗамковая 2004: 88-92]. Однако при анализе учебного комплекта «МноголикаяРоссия» выяснилось, что тематика программы «Русская культурология» и содержание текстов, представленных в учебнике, совпадают лишь частично. Учебникне включает паремиологического материала.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
