Диссертация (1146588), страница 41

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 41)

ахбар, зачастую вымышленные истории биографического характера,поясняющие стихотворные отрывки. Зачастую невозможно определить, что вэтом сочетании первично. Как бы то ни было, у узритов достаточно частыотсылки к неким известным фактам из жизни, присутствует постоянныйбиографический контекст. У Ибн ал-Фарида все совсем иначе, для него как разхарактерно отсутствие предметности, любых бытовых деталей.

Бейты, которыемогут иметь связь с его биографией, встречаются крайне редко; в них нетиндивидуального начала, они относятся не к биографии самого поэта, а кабстрактному лирическому герою; наконец, они имеют характер аллюзии, и незная хорошо биографии поэта, уловить эту аллюзию почти невозможно212.Наиболееочевидноесходство между узритамииИбн ал-Фаридапрослеживается в описании влюбленного (по-видимому, в этом аспекте сходствоможно увидеть для арабской любовной лирики в целом). Там и здесь егоповедение,образмыслей,страданияв разлукеизображены одинаково:бессонница, неиссякающие кровавые слезы и пылающие вздохи, невозможностьутешиться, бессилие врачей исцелить любовный недуг, отказ думать о ком-либо,кроме возлюбленной, пренебрежение к любым советам, будь то советы искреннихдрузей (нуссах) или упрекающих недоброжелателей (ʻуззал).

Разрабатываютсяодни и те же мотивы. Например, противопоставление влаги слез и жаркихвздохов, испепеливших бы влюбленного, если бы не слезы (с другой стороны, вслезах влюбленный неминуемо утонул бы, если бы не жар вздохов или пламя вгруди); чрезмерная худоба влюбленного, скрывающая его от глаз посетителей(ʻаʼидун) и являющаяся доказательством истинности его чувства. Можнообнаружить параллели и на уровне более редких мотивов. Так, у Кайса212Часто, как и в случае с преданиями о Маджнуне, некие вымышленные элементы биографии возникают врезультате интерпретации последующими поколениями читателей тех или иных бейтов.

Но все равно сохраняетсяразличие в характере и степени эксплицитности «биографических» аллюзий.184185встречается мотив, основанный на игре слов: зрачок глаза (инсан, тж. человек)тонет [в слезах]:‫ﺑﻌﯿﻨﯿﻦ إﻧﺴﺎﻧﺎھﻤﺎ ﻏ َِﺮﻗﺎن‬* ‫أﻓﻲ ﻛﻞ ﯾﻮمٍ أﻧﺖ رامٍ ﺑﻼدھﺎ‬Неужели всякий день тебе [суждено] стремиться к ее земле глазами, чьи зрачки тонутПозже комментаторы Ибн ал-Фарида будут восхищаться тем, как онпреобразовал этот мотив, превратив слезы в омовение для «усопшего» зрачка(Маджнун, правда, при этом не упоминается) (М.Т.76):‫اﺑﯿﺾ ﺣُﺰﻧﺎ ً ﻟﻔ ُﺮﻗﺘﻲ‬‫ﱠ‬‫ودﻣﻌﻲ ﻏﺴﻠ ُﮫُ وأﻛﻔﺎﻧ ُﮫ ﻣﺎ‬ٌَ‫ﻓﺈﻧﺴﺎﻧﮭﺎ ﻣﯿﺖ‬Ибо его (глаза) зрачок мертв, а слезы – его омовение,а его саван – то, что побелело от печали моей разлуки [с тобой]Общей, как и в случае с возлюбленной, является склонность кгиперболизации. Преувеличивать такое сходство опасно, т.к.

опять-таки нетуверенности, что именно эти бейты действительно принадлежат узритскимпоэтам, а не созданы век или два спустя после их смерти. Тем не менее,представляется, что развившаяся в любовной лирике непомерная гиперболизациячувств и описаний берет начало именно в узритской лирике, и в частности впоэзии Кайса б.Зариха213, например, когда он утверждает, что‫وﺣﺴﺒﻚ ﻣﻦ ﻋﯿﺐ ﻟﮭﺎ ﺷﺒﮫ اﻟﺒﺪر‬ً ‫إذا ﻋِﺒﺘ ُﮭﺎ ﺷﺒﮭﺘ ُﮭﺎ اﻟﺒﺪرَ طﺎﻟﻌﺎ‬...если я [захочу] упрекнуть ее, я сравню ее с полной луной на восходе,И довольно с тебя такого порицания, как сравнение с лунойСравнение с полной луной, уже тогда, по-видимому, привычное дляобозначениянесравненнойкрасотывозлюбленной,дополнительногиперболизируется, когда оказывается вместо похвалы упреком – возлюбленнаяоказывается гораздо красивее луны.

У Маджнуна теме сравнения Лейлы с лунойи солнцем, проводимого последовательно по ряду признаков, посвящено болеедесятка бейтов в одной касыде. Подобных по уровню гиперболизации бейтов уИбн ал-Фарида много.Общая основная идея, определяющая для творчества обоих поэтов: «любовьне знает убыли и тлена»; посторонним – как сочувствующим друзьям, так и(чаще) упрекающим врагам – бесполезно советовать влюбленному отказаться от213Тот же отрывок приписывается и Маджнуну, с соответствующей заменой имени возлюбленной.185186нее, а для самого влюбленного и помыслить об этом грех; любовь не может бытьизлечена, забыта, преодолена, скрыта, изменена как-либо иначе; она превосходитвсе, определяет все, царит надо всем.

Она – благо, невзирая на все страдания.Итак, сравнение, предпринятое с целью выявить черты постулированноговыше существенного сходства между узритской поэзией и Ибн ал-Фаридом,показало, что данное утверждение нуждается в корректировке, поскольку в рядеважных черт наблюдаются скорее отличия, чем сходство. Как уже говорилось,поэзия узритов в значительной мере является отражением реального мира, где онисуществовали; она может отчасти служить источником знаний об этом мире.

Чтоже касается поэзии Ибн ал-Фарида, то она сходна с узритской постольку,поскольку выборочно заимствует из нее лексику, мотивы, образы и идеи, однаковсе заимствованное не воспроизводится непосредственно, но используется какматериал, как выразительные средства для описания мира, с реальностью ничегообщего уже не имеющего. Отшлифованные временем и поэтами других эпох,имена и события, стоянки, встречи и расставания, происходившие на них,лишаются конкретности, связи с собственными означаемыми, переосмысляются(иногда многократно) и становятся символами чего-то иного.

Каким образомпроисходит этот процесс, мы частично рассмотрели выше и еще раз увидим,изучая параллели между Ибн ал-Фаридом и поэтами аббасидской эпохи, а такжеего предшественниками-суфиями.4.1.2. Омаритская лирика (VII-VIII)Рассмотрев элементы сходства и различия между диваном Ибн ал-Фарида иузритской поэзией, следует остановиться и на втором направлении омейядскойлюбовной лирики, а именно – поэзии омаритской, названной так по имени еесамого знаменитого автора, ‘Омара б.

Аби Раби‘а (‫( )ﻋﻤﺮ اﺑﻦ أﺑﻲ رﺑﯿﻌﺔ‬ум. 93/712), (еетакже называют городской в противоположность бедуинской). Согласнораспространенному среди историков арабской литературы представлению,существует довольно четкая разница между поэзией узритов и омаритов. Еслипервых отличают их верность одной возлюбленной и целомудрие, а такжестрадания, от которых влюбленный не может излечиться, то при описании186187омаритской лирики принято говорить о легкости, песенности (известно, чтомногие стихи ʻОмара были предназначены для исполнения под музыку), большейразговорности. В творчестве омаритов получает значительное развитие приемдиалога, становящийся опорным элементом построения многих произведений.‘Омар и другие поэты этого круга воспевали не одну, а многих возлюбленных;отношения, которые они описывали, чаще не были платоническими и в любомслучае не стремились к этому.

Если в творчестве узритов преобладаетпредставление о любви как о своего рода безумии или неизлечимой тяжелойболезни, ведущей к гибели, то у омаритов любовь – это еще и способсамоутверждения лирического героя и выражение более гедонистическоговзгляда на жизнь. Однако у омаритов также встречаются стихотворения, гдехарактерные отличительные признаки этого направления нивелированы, а напервый план выходят как раз те признаки, которые роднят их с узритскойлирикой (так же справедливо и обратное). Не вдаваясь в подробности сравненияэтих двух направлений, зададимся вопросом: можно ли найти нечто общее междупоэзией омаритов и Ибн ал-Фарида? есть ли в его произведениях какие-нибудьчерты, которые напоминали бы характерные приемы омейядской городскойпоэзии? Для ответа на этот вопрос обратимся к творчеству ‘Омара б.

Аби Рабиʻа –талантливого и высоко оцененного современниками и потомками поэта, чьи стихиимели большое влияние на всю последующую традицию.Что касается словаря поэзии ʻОмара б. Аби Рабиʻа, бесспорно, тестихотворения, которые составляют его славу и известность, содержат множествоалфаз, вошедших в число самых распространенных в словаре любовной поэзии;эта же лексика присутствует всюду у Ибн ал-Фарида. Как и поэты-узриты, ʻОмарчастично использует сугубо бедуинскую лексику в своих произведениях, однакоее объем, еще более незначителен. Его насибы по сравнению с доисламскимиболее условны214, рахил встречается крайне редко, и все это позволяет лишьповторить ранее сказанное по поводу различий в лексике узритов и Ибн алФарида. То же относится и к художественным средствам: в диване ʻОмара214Подробнее об этом см.: [Долинина, 1988; Jacobi 1992].187188звуковое оформление стихотворений мало чем отличается от доисламских поэтов,тропы и фигуры он использует редко.

Иное звучание его поэзии достигаетсяпрежде всего за счет содержания, а на внешнем уровне – за счет использованиякратких форм размеров и широкого использования размеров, нехарактерных длядоисламской поэзии. В этом он полностью противоположен Ибн ал-Фариду.Наконец, едва ли самый характерный признак поэзии ʻОмара – диалоги.Остановимся на нем несколько подробнее.Диалог в том виде, как мы находим его у ‘Омара (т.е. обмен достаточнократкими репликами, осуществляемый иногда непосредственно, а иногда черезтретье лицо – посланца), не является в диване Ибн ал-Фарида распространеннымприемом и почти не встречается. Однако можно встретить различные еготрансформации, в частности, диалог в пересказе (обычно не более двух бейтов,чаще один), гипотетический (воображаемый) диалог и, наконец, пространныеобращения влюбленного к возлюбленной и ее ответы (ср.

Характеристики

Список файлов диссертации