Диссертация (1146381), страница 5
Текст из файла (страница 5)
S.716.49Ibid. S. 739-740.50Skrzydylka W. Do czytelnika o wydaniu niniejszem // Przysłowia Mów Potocznych Alex.Max.Fredra. Tom 1.Paryż: Księgarnia Luxemburgska, 1867. S. I-III.4622позитивное восприятие его и как политического деятеля, и как публициста.Особенно высоко оценивались его рассудительность и независимость.Вместе с тем, как и в эпоху Просвещения, внимание пишущих о львовскомкаштеляне концентрировалось, прежде всего, на его «Поговорках…». Однаков этот период происходит и существенное изменение – ухудшаетсявосприятие эпохи, в которой писал Фредро. Все чаще вторая половина XVIIвека представляется несчастливым для Речи Посполитой, бедным на талантыи личности временем. Поэтому в историографии Фредро приобретает чертыромантического героя, противопоставленного – в зависимости от акцентов,расставляемых исследователем – абсолютистским замыслам двора илиаморфнойшляхетскоймассе.Безусловно,согласноромантическойисториографии, Фредро – человек своего времени, но при этом является еголучшим, выдающимся и мудрым представителем.
Иначе обстояло дело собразом львовского каштеляна на следующем этапе.Начало позитивистского (для формирования образа Фредро – ужечетвертого) этапа польской историографии принято относить к 1860-м годам.Вэтожевремяхарактеризующаясяформируетсяскептическимкраковскаяотношениемисторическаяктемшкола,элементамгосударственного устройства, которые в своих трудах защищал львовскийкаштелян. Это приводит и к новой трактовке трудов Фредро. Уже в 1864 г.глава краковской исторической школы Юзеф Шуйский писал: «Наделенныйвыдающимися способностями, воспитанный на древних классиках, польскийшляхтич душой и телом, Фредро является оптимистом без границ,доктринеромифилософомпольскойсвободыипольскойформыправления»51.
Шуйский также отмечает, что «им обычно восхищаются какпредставителем шляхетской мудрости и философии, т.к. судят о нем пошироко известным «Поговоркам разговорного языка», никто не заметил,каким исключительным примером коварства и глупости шляхетских умов онслужит <...> Отрывки из «Латинских записок», главного произведения51Szujski J.
Dzieje Polski podług ostatnich badań. Tom 3. Lwów: Nakładem Karola Wilda, 1864. S. 490.23Фредро, производят грустное впечатление и показывают, как далекошляхетский дух и его философ, политик, систематизатор, погрузились всофизмы и предрассудки»52. Подобное мнение почти слово в слово повторилв своей классической работе главный представитель краковской школыМихал Бобжиньский. Демонстрируя обилие публицистических сочинений вподдержку реформ устройства Речи Посполитой, он отмечал: «Однакотогдашнее общественное мнение представлял только Анджей МаксимилианФредро, большой доктринер, который изучал историю первого бескоролевьяи написал ее даже, чтобы обновить и живейшим образом развитьгубительную теорию шляхетской свободы, высказанную впервые Замойским.ВсвоихмногочисленныхполитическихработахобъяснялФредроодурманенным умам шляхты, переходя от софизма к софизму, что толькозолотаясвобода,избраниекоролей,liberumveto,упадокгородов,притеснение народа, отказ от войн и полное отстранение от заграницыспособны спасти Польшу от проблем и обеспечить ей нерушимый покой»53.Таким образом, в сочинениях позитивистов Фредро превращался издоблестного гражданина в идеолога заблуждений своей эпохи.Первой крупной научной работой, затрагивавшей творчество Фредро вцелом, является эссе Станислава Тарновского «Анджей МаксимилианФредро: Литературная характеристика».
Отношение автора к творчествуФредро противоречиво: с одной стороны, Тарновский не может не отметитьглубиныимудростинаблюдений,содержащихсяв«Поговоркахразговорного языка» и «Политико-моральных предостережениях», с другой –весьма критично отзывается о его политических и исторических сочинениях(«как в людях того времени, несмотря на ложные понятия об Отчизне и своихпо отношению к ней обязанностях, встречались и рассудок, и патриотизм, идоброта, и временами героизм, так у него рядом с парадоксами, софизмами и5253Ibid.
S. 490-491.Bobrzyński M. Dzieje Polski w zarysie. Tom 2. Kraków: Nakład G. Gebethnera i Spółki, 1890. S. 242-243.24нелепостями есть и разум, и рассудок, и иногда политическое чутье» 54).Тарновский же является автором двух тезисов, которые надолго закрепилисьв представлениях о Фредро – тезис о внутренней противоречивости взглядовльвовского каштеляна («Как понять этот удивительный ум, который тоизумит мудростью, то возмутит кричащей нелепостью? Как согласовать этипротиворечия в представлениях, в мнениях и самой природе разума? Из всехпольских писателей ни один не противоречит себе так неустанно иполностью, как Фредро. Будучи умнее многих, он говорит и защищаетнелепости более, чем кто-либо другой»55), а также тезис об индивидуализмеФредро(«Второготакогопредставителяибеззаветногозащитникараздробленности <интересов> народа на интересы личностей нет в нашейлитературе»56).
Объяснение и тому, и другому Тарновский находит вовлиянии времени, в которое жил львовский каштелян: «А когда мы ищемпричину, которая бы объяснила непонятные противоречия его разума ипредставлений, нельзя найти ничего другого, как то, что он был сыном иотображением своего народа и эпохи»57. Именно с эссе Тарновского,пожалуй, берет начало и тенденция восприятия Фредро скорее не каквыдающегося гражданина и философа, но, в большей степени, как типичногопредставителя своей эпохи. Между тем, исследователь почти не анализируетполитическую ситуацию времен Фредро, а все влияние эпохи сводит к якобыкритическому состоянию умов во второй половине XVII века. При этомнельзя не отметить, что эссе Тарновского является первой попыткойсоздания портрета Фредро на основе всего его литературного наследия (заисключением, пожалуй, писем и сеймовых речей).Противоречивое отношение к Фредро наблюдаем и в статье ПетраХмелевского,написаннойдляXXIIIтома«БольшойвсеобщейTarnowski S.
Andrzej Maksymilian Fredro: Charakterystyka literacka // Rozprawy i sprawozdania z posiedzeńWydziału Filologicznego Akademii Umiejętności. Tom IV. Kraków: Drukarnia Uniwersytetu Jagiellońskiego, 1876.S. 261.55Ibid. S. 257-258.56Ibid. S. 261.57Ibid. S. 261.5425иллюстрированной энциклопедии», вышедшего в 1899 году. Описавгражданские заслуги Фредро, Хмелевский критикует его за поддержкуliberum veto («Фредро как государственный деятель, а в особенности, какполитический публицист, принес Польше тем больший вред, чем большимпользовался уважением за признаки «благородного» характера.
Именно онбыл маршалом посольской избы на памятном сейме 1652 года <…> никогдавпоследствии не выступал против безумного liberum veto, наоборот –обосновывал его в речах и политических сочинениях»58).Между тем, достаточно скоро в историографии второй половины XIXвека возобладала резко негативная оценка политической деятельностиФредро. Причем характерна она была для историков не только краковской,но и варшавской школы. Так, виднейший представитель варшавскойисторической школы Тадеуш Корзон отвергает аргументацию львовскогокаштеляна в пользу принципа единогласия как средства объединенияинтересов разных провинций обширной Речи Посполитой: «Немного быстоила и недолго бы существовала такая республика, в которой общиевопросы решались бы не осознанием гражданских обязанностей, ноподавлением местных сепаратизмов, угрозой срыва вальных сеймов; однакоже в новом изложении любимого liberum veto заслуживает отличиястремлениекобъединениювоеводств,кподдержкенациональныхинтересов»59.
Видимо, такая оценка исходит, скорее всего, из скептическогоотношения к liberum veto, чем из реального анализа аргументации Фредро,которая вовсе не предполагает «подавления сепаратизмов», а заключается встремлении обеспечить соблюдение интересов всех провинций в единой РечиПосполитой. Невысоко ценит Корзон и военные сочинения львовскогокаштеляна.
Вообще, отношение Корзона к Фредро снисходительно ипротекционально: «можно признать выздоровление Фредро от безумных58Chmielowski P. Fredro Andrzej Maksymilian // Wielka Encyklopedya Powszechna Ilustrowana. Tom XXIII.Warszawa: Drukarnia Biblioteki Dzieł Wyborowych, 1899. S. 211, 212.59Korzon T. Dola i Niedola Jana Sobieskiego. 1629-1674. Tom 2. Kraków: Drukarnia UniwersytetuJagiellońskiego, 1898. S.
139.26иллюзий, какие он выписал в своем известном 10-ом фрагменте, жаль, что онне осудил их решительнее, или не выкупил и не уничтожил вреднойкнижечки своей рукой»60.Однако наиболее негативной оценкой публицистики львовскогокаштеляна отличается монография Владислава Конопчиньского „Liberumveto” (1918). Сам факт публикации «Фрагментов…» на латыни в Гданьскеявляется для исследователя достаточным основанием для повторения заШуйским и Бобжиньским сомнительного обвинения Фредро в доктринерствеи желании «похвастаться своей верой и философией перед всем миром»61(похожие обвинения выдвигал в своей «Истории литературы независимойПольши» (1906) Игнацы Хшановский: «Писал Фредро свои труды на латыни,в милой иллюзии, что будет их читать, по крайней мере, вся ЗападнаяЕвропа, чтобы учиться мудрости.
Он ошибался. Европа их не читала»62. Какмы знаем, ошибался скорее Хшановский: почти все работы Фредроиздавались в Европе, некоторые – по несколько раз, примером чему могутслужить хотя бы многочисленные зарубежные издания «Политикоморальных предостережений» – во Франкфурте-на-Майне (1679, 1684, 1687,1694, 1696, 1698, 1703, 1719), в Кельне (1700), в Везеле (1700), вИнгольштадте (1701), в Вене (1748), в Трнаве (1751, 1763), в Гейдельберге(1766)). Еще одним выпадом Конопчиньского по адресу Фредро являетсяосуждение пацифистской позиции львовского каштеляна. Не убеждаетКонопчиньского и обоснование принципа единогласия как средстваобъединения провинций: с его точки зрения, интересы провинций должныбыть подчинены интересам большинства, а не учитываться при принятиирешения консенсусом.На фоне таких негативных отзывов ведущих историков-позитивистовнеудивителентотобразФредро,которыйвырисовываетсяиз60Ibid.
S. 139.Konopczyński W. Liberum veto. Kraków: Krakowska Drukarnia Nakładowa, 1918. S. 292.62Chrzanowski I. Historia Literatury Niepodległej Polski. Warszawa: Państwowy Instytut Wydawniczy, 1983. S.332.6127многочисленных энциклопедических статей и кратких упоминаний имени итрудов львовского каштеляна в исторических и литературоведческихисследованиях второй половины XIX – начала XX века. Так, Виктор Чермакв статье о попытках реформ Яна Казимира отмечал: «Важнейшеепроизведение Фредро «Фрагменты писем и замечания о мире и войне»выпадает временем написания и издания на середину пятнадцатилетия,которое открывает 1652 год сеймом, сорванным Сициньским, а закрываетрокош Любомирского. Дух политических событий совпадает с духомполитической литературы так точно, как никогда прежде: выражением обоихбыл апофеоз анархии»63.Немного внимания посвящает Фредро такойвыдающийся историк литературы, как Александр Брюкнер, однако егохарактеристика львовского каштеляна также исчерпывающа: «сеймовыймаршал оплакивал горючими слезами поступок посла из Упиты, но отреспубликанских доктрин не отступил ни на волос, более того, в liberum veto,элекции viritim и всех недостатках анархии видел упорно тайну успехашляхетской Польши – не без основания, если имел в виду толькошляхетскую и недолговечную»64.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
