Диссертация (1146365), страница 18
Текст из файла (страница 18)
Cat., II, 18), «другие, хотя они и обремененыдолгами, все же рассчитывают достигнуть власти, хотят стать во главегосударства и думают, что почетных должностей, на которые им нечегорассчитывать при спокойствии в государстве, они смогут добиться, вызвав внем смуту» (Cic. Cat., II, 19). «Третьи — люди уже преклонного возраста, ноиспытанные и сильные…Это люди из колоний, учрежденных Суллой,…которые, нежданно-негаданно получив имущество, жили чересчур пышно и77не по средствам… и поэтому запутались в таких значительных долгах, чтоим, если бы они захотели с ними разделаться, пришлось бы вызвать изцарства мертвых самого Суллу» (Cic. Cat., II, 20).
«Четвертые — этомножество людей крайне разнообразного, смешанного и пестрого состава.…они измучены обязательствами о явке в суд, судебными делами, описьюимущества» (Cic. Cat., II, 21). «Пятые — это братоубийцы, головорезы,наконец, всякие преступники» (Cic. Cat., II, 22), а шестые – «все игроки, всеразвратники, все грязные и бесстыдные люди» (Cic.
Cat., II, 23).Саллюстий упоминает те же самые типы людей, но не разделяет их погруппам. «Любой развратник» - пишет он - «прелюбодей, завсегдатайхарчевен, который игрой в кости, чревоугодием, распутством растратилотцовское имущество и погряз в долгах, дабы откупиться от позора или отсуда, кроме того, все паррициды любого происхождения, святотатцы, всеосужденные по суду или опасающиеся суда за свои деяния, как и те, когокормили руки и язык лжесвидетельствами или убийствами граждан, наконец,все те, кому позор, нищета, дурная совесть не давали покоя, были близкимиКатилине и своими людьми для него» (Sall. Cat., 14). В этой характеристикемы узнаем персонажей, которых Цицерон относит к четвертой, пятой ишестой категориям. Его третья категория – сулланские ветераны – такжевстречается в тексте Саллюстия. Автор говорит, что они «прожив своеимущество и вспоминая грабежи и былые победы, жаждали гражданскойвойны» (Sall.
Cat., 16) и потому охотно готовы были выступить на сторонезаговорщиков. Интересы этой группы выражал Гай Манлий, который в своевремя служил центурионом в войске Суллы (Cic. Cat., II, 14; Dio. Cass.,XXXVII, 30) и благодаря этому приобрел не только военный опыт (Cic. Cat.,II, 20; Plut. Cic., 14), но и щедрое вознаграждение, которое, однако, вскорепотерял. В результате, будучи уже в преклонном возрасте, Манлий оказался вдолгах, выпутаться из которых он мог, пожалуй, лишь посредствомнасильственных мер, поэтому нет ничего удивительного в том, что он охотно78поддержал начинания Катилины, с которым был знаком еще во временаСуллы (Cic. Cat., I, 7).Однако объяснять разорение сулланских ветеранов исключительно ихнеспособностью распорядиться имеющимися средствами, как это делаютЦицерон и Саллюстий, было бы слишком наивно и к тому же неправильно.Нет причин полагать, что они были менее приспособлены к сельской жизни,чем италийские крестьяне, ведь до вступления в армию многие из нихнаверняка были сельскими жителями 218.
Как указывает в своей монографииФ. Сантанджело, следует обратить внимание на тот факт, что Катилинуподдержали далеко не все сулланские колонисты, а, в основном, только те,которым достались земли в Этрурии, о чем дважды упоминал Цицерон (Cic.Mur., 49: circumfluentem colonorum Arretinorum et Faesulanorum exercitu; Cic.Cat., III, 14:… in P. Furium, qui est ex iis colonis, quos Faesulas L. Sulladeduxit… ). Автор связывает это обстоятельство с тем, что в Этрурииколонизация началась позже, чем в Кампании, поскольку военные действиятам прекратились лишь в 79 г.
до н. э. после взятия Волатерры. Местныежители были настроены к колонистам враждебно, а восстание Лепида 78 г.до н. э., по-видимому, лишь усугубило ситуацию (App. BC., I, 107). Крометого, свою роль мог сыграть экономический кризис конца 60-х гг. до н. э., очем будет подробнее сказано ниже 219.Далее Саллюстий рассказывает уже о более «достойных» людях: онперечисляет по именам представителей сенаторского и всадническогосословия, которые явились на собрание в дом Катилины, чтобы обсудить сним детали заговора (Sall.
Cat., 17, 3) и как бы мимоходом бросает фразу отом, что «в заговоре участвовали, хоть и менее явно, многие знатные люди,218Brunt P. Italian manpower 225 B.C.–A.D. 14. Oxford, 1971. P. 309-310; SantangeloF. Sulla, the Elites and the Empire. A Study of Roman Policies in Italy and the Greek East.Leiden, Boston. 2007. P. 184-185.219Преображенский П.Ф. В мире античных образов / Под ред.
С.Д. Сказкина,С.Л.Утченко. Изд. 2-е. М: Едиториал УРСС, 2004. С. 64; Santangelo F. Sulla, the Elites andthe Empire...P. 183; 186.79которых надежды на власть побуждали больше, чем отсутствие средств иликакая-нибудь другая нужда» (Sall. Cat., 17, 5). Это уже представители второйцицероновской категории.Теперь, когда мы ознакомились с данными источников, можнопопытаться систематизировать полученную информацию. Каким же в итогебыл социальный состав катилинариев? Если отбросить риторические красотыобоих авторов и сосредоточиться на сути их высказываний, мы получимследующую картину.
У нас есть шесть групп: богатые граждане,обремененные долгами; богатые граждане, обремененные долгами, но приэтом стремящиеся к власти 220; сулланские ветераны, обремененные долгами,небогатые граждане, обремененные долгами и имеющие проблемы с судом;маргиналы, а также любители неприличных развлечений.Правомерность цицероновских (и саллюстиевых) определений можнопроверить посредством анализа биографий известных нам катилинариев 221.
Вистории сохранились имена по крайней мере восемнадцати из них: этоПублий Корнелий Лентул Сура, Публий Автроний, Луций Кассий Лонгин,Гай Корнелий Цетег, Публий и Сервий, сыновья Сервия Суллы, ЛуцийВаргунтей, Квинт Анний, Марк Порций Лека, Луций Бестия, Квинт Курий,Марк Фульвий Нобилиор, Луций Статилий, Публий Габиний Капитон, ГайКорнелий (Sall. Cat., 17), Кальпурний Пизон (Sall.
Cat., 18-19), еще одинПублий Сулла (Sall. Cat., 18) и Луций Веттий (Dio Cass., XXXVII, 41, 2). Извосемнадцати означенных лиц в первом заговоре, согласно даннымисточников, участвовало пять человек, включая Катилину: это Автроний,Публий Сулла, Кальпурний Пизон и Варгунтей (Sall. Cat., 18; Cic. Sulla, 67;П.Ф. Преображенский отмечает, что «по существу, к этой же группепринадлежал и сам Катилина, но, по соображениям риторического порядка, Цицеронотнес своего противника к разряду развратников эпохи упадка (т. е. к шестой категории, Д.Д.), оставленных им для большего эффекта к концу своей мелодекламации».
См.Преображенский П.Ф. В мире античных образов… С. 73. Это, с нашей точки зрения,весьма похоже на правду.221Вопрос об отношении к заговору Цезаря и Красса будет рассмотрен вследующем параграфе.22080Dio. Cass., XXXVI, 44; Suet. Iul., 9). Во втором заговоре количествоучастников возросло почти в три раза – их стало семнадцать. Это былиЛентул, Автроний, Кассий Лонгин, Цетег, Публий и Сервий Суллы,Варгунтей, Анний, Лека, Бестия, Курий, Фульвий Нобилиор, Статилий,Габиний Капитон, Гней Корнелий и, наконец, сам Катилина (Sall.
Cat., 18-19.,27. 30). Как видно из приведенного списка, кроме него, только трое былизаняты и в первом заговоре, и во втором – речь идет об Автронии, ПублииСулле и Варгунтее, и теперь мы должны определить причины, толкнувшиевсех этих людей на сотрудничество с Катилиной и выяснить, какую жизньони вели до вступления в заговор. Отметим сразу, что информация висточниках распределена неравномерно, и о ком-то известно больше, о комто – меньше; есть и такие персонажи, данные о которых почти несохранились, и мы знаем только их имена и должности. Кроме того, судьбыотдельных личностей служат материалом следующего параграфа, а потомумы не будем разбирать их здесь, чтобы не повторяться, и укажем лишьосновную информацию, касающуюся данных лиц. Таковыми являютсяПублий Автроний Пет, Публий Корнелий Сулла и Гней Кальпурний Пизон; сних-то мы и начнем. О жизни Автрония до вступления в заговор известнонемного – фактически только то, что он был квестором в том же году, что иЦицерон (Cic.
Sulla, 18), т. е. в 75 г. до н. э., и, соответственно, имел правозаседать в сенате. По словам Цицерона и Торквата-младшего, после того, какего победа на консульских выборах 66 г. до н. э. обернулась поражением,Автроний вместе со своим коллегой Публием Суллой решил примкнуть кКатилине (Cic. Sulla, 11, 67) и продолжал сотрудничать с ним, пока не былраскрыт и привлечен к суду, что произошло уже в 62 г. до н. э.Что же касается Суллы, то установить имя его отца и степень егородства с диктатором не представляется возможным; но зато можно точносказать, что он использовал это родство для личного обогащения, т. к.источники передают, что он нажил себе неплохое состояние во время81проскрипций,когдаподобноКрассу,дешевоскупалимуществопроскрибированных (Cic.
de off., II, 29). В то же время Сулла могиспользовать свои связи с диктатором и для благих целей – например, чтобыспасти кого-либо от занесения в проскрипционные списки, причем такихлюдей, по словам его защитника, было довольно много (Cic. Sulla, 72). Далее,будучи одним из представителей коллегии триумвиров по выведениюколоний (tresviri coloniae deducendae), он даровал сулланским ветеранамземлю в Помпеях и вывел там колонию (Cic. Sulla, 60-62). Очевидно,последующие полтора десятилетия Сулла посвятил исполнению низшихмагистратур, т. к. в 66 г. до н.
э. мы уже видим его баллотирующимся вконсулы наряду с Автронием (Sall. Cat., 18). На основании этих данных мыне можем поместить его ни в одну из цицероновских категорий, поскольку оего возможных долгах в источниках ничего не сказано, о криминальномпрошлом – тоже (если не считать обогащения за счет проскриптов); участиеСуллы во втором заговоре не доказано. Мы располагаем сведениями лишь отом, что он поддерживал тесные контакты с неким Публием Ситтием,который был явно причастен к планам катилинариев (Cic. Sulla, 56-59), ноназывать человека преступником только потому, что он общался спреступниками, было бы в высшей степени несправедливо, а потому мывоздержимся от каких-либо суждений по данному вопросу, тем более что ииз текста источников невозможно получить сколько-нибудь достовернуюинформацию относительно указанной проблемы.А вот Гней Кальпурний Пизон – это уже совершенно иной типаж.Саллюстий прямо говорит, что это был «знатный молодой человекнеобычайнойнаглости,обнищавший,властолюбивый»,а«вызыватьбеспорядки в государстве» его побуждали «бедность и дурные нравы» (Sall.Cat., 18).
Это, в сущности, все, что о нем известно, но даже столь скудныхсведений достаточно для того, чтобы записать Пизона в шестую категориюкак представителя испорченной «золотой молодежи». Сложно сказать, какие82цели он перед собой ставил – скорее всего, выйти из нищеты, но, учитываяхарактер полученного им задания и то, что он на него согласился, можнопредположить, что Пизону также не были чужды и мысли о государственномперевороте. Хотя, возможно, здесь сыграла свою роль и его неприязнь кПомпею (Sall. Cat., 19), связанная с желанием досадить полководцу.Из тех, кто, как считается, был занят в первом заговоре, помимо ужерассмотренных персонажей, у нас остается лишь Варгунтей.
Он былсенатором и в начале 66 г. до н. э. принимал участие в первом заговореКатилины (Cic. Sulla, 67). Сложно сказать, что побудило его пойти на это, ноне исключено, что одним из решающих факторов мог послужить начавшийсяпротив него процесс по делу о незаконном домогательстве должности, накотором его защитником выступал небезызвестный Квинт Гортензий (Cic.Sulla, 6). На этом информация, касающаяся его жизни до заговора,исчерпывается.Теперь обратимся к тем, кто примкнул к Катилине во время его второгозаговора.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
