Диссертация (1146365), страница 15
Текст из файла (страница 15)
Из этого, по мнению Э. Грюэна, следует, чтоданный закон нельзя рассматривать как победу всадников над сенаторами, ибо в ПозднейРеспублике между двумя этими ordines уже не могло быть межклассового конфликта. См.Gruen E. The Last Generation of the Roman Republic…P. 28-30. Это отчасти верно, нонельзя отрицать того, что конечной целью Суллы было не допустить в дальнейшем смут,подобных тем, которые терзали государство, начиная с гракханской эпохи, а всеобщеесогласие было лишь методом достижения этой цели. Поэтому, хотя согласие внутриправящих кругов, быть может, и усилилось после этой «мирной революции», нужнопризнать, что и возможностей для расшатывания существующего строя также сталобольше.
А это уже прямо противоречит тому, ради чего создавалась сулланскаяконституция.191Короленков А.В. Шесть римских республик вместо одной? H. I. Flower. RomanRepublics. Princeton—Oxford: Princeton University Press, 2010. XVI, 204 p. // ВДИ. 2012.№4. С. 196.192Keaveney A. Sulla…P. 186-187.63ее положить силу и принуждение, то такая система едва ли можетпродержаться долго. Так произошло и с Римом.
Сулла обеспечил господствонобилитета насильственным путем, и после своей смерти оставил Италию вужасающем состоянии. Хотя он сделал многое для стабилизации внутреннегоположения и утверждения господства сената, в действительности обществооказалось разделено на тех, кто нажился благодаря Сулле и на тех, кто быллишен всех прав, а такая поляризация никогда не идет на пользу государству.Жесткие методы Суллы привели к бедственному положению побежденных и,соответственно, их ожесточению; даже некоторые из тех, кто принадлежал кправящему классу, пришли к выводу, что из-за действий Суллы положениеизменилось к худшему 193.
А вот «мирная революция», с точки зрения А. Б.Егорова, «стала первым шагом к выходу из кризиса», поскольку,«пожертвовав законами Суллы и некоторыми из его одиозных сторонников»,т. е. пойдя на компромисс, «сулланская элита сохранила реальную власть» 194.Впрочем,естьиболеерадикальнаяточказрения,которойпридерживается Х. Ласт. Он полагает, что сулланская конституция пала ещераньше, чем состоялась ее официальная отмена, но не фактически, а в умахграждан.
Ведь назначение Помпея в Испанию в 77 г. до н. э. и избрание егоконсулом на 70 г. до н. э. (не говоря уже о восстановлении прав народныхтрибунов) относились как раз к тем вещам, которые Сулла запрещал; тот жефакт, что их допустили, несмотря на существующие законы, свидетельствуето том, что внутренне никто так и не принял эту конституцию, и из мира идейона стерлась прежде, чем были устранены ее внешние проявления. «Для того,чтобы ее разрушить, не нужно было даже специального законодательства,поскольку сама доктрина уже лежала в руинах», - заключает автор 195.193Bringmann K.
Krise und Ende der römischen Republik. Berlin, 2003. S. 69.Егоров А. Б. Кризисы в римской истории // Новый Гермес. V. СПб, 2012. С. 32.195Last H. The breakdown of the Sullan system and the rise of Pompey // CAH. Vol. 9:The Last Age of the Roman Republic. Cambridge, 1932. P. 334.19464Другие же ученые полагают иначе. К их числу можно отнести Т.Моммзена196и Ч.
Омана197, а также – с некоторыми оговорками – Х.Скалларда198 и К. Криста199, которые прямо не высказывают свою точкузрения относительно этого вопроса, но их истинное отношение видно изконтекста. Главный их аргумент заключается в том, что Сулла, будучибезжалостным логиком, создал такую конституцию, которая, хотя и быладовольно суровой, но зато устранила основные факторы, вызывающиесмуты, и тем самым на несколько лет задержала падение республики; отменаже его постановлений в скором времени обернулась ее гибелью. К тому жеконсулы, ликвидировав сулланский строй, ничего не предложили взамен, такчто «единственным результатом их т.
н. реформ», - как пишет Ч. Оман, «стало восстановление конституционного хаоса и конфликта властей,преобладавших в Риме начиная от времени возвышения Гракхов и досулланского законодательства». И это правда, ведь история показывает нам,что именно народные трибуны, которым вернули все их традиционные права,впоследниедесятилетияреспубликивыступалисважнейшимиполитическими инициативами. Габиний, Манилий, Клодий и многие другие,исполнявшие эту магистратуру, были очень влиятельными людьми вгосударстве, и их действия часто приводили к смутам и потрясениям 200.Однако, по нашему мнению, ни сулланская конституция, ни ее отменане могли помочь государству выйти из внутриполитического кризиса 201, т.
к.проблемы коренились в самих основах республики. Построенная напринципе Senatus Populusque Romanus, она не могла существовать дальшепри том, что пошатнулись обе ее опоры. Народ был уже не populus Romanus,Моммзен Т. История Рима. Т. III...С. 98.Oman Ch. Seven Roman Statesmen...P. 174.198Scullard H. H. From the Gracchi to Nero...P. 98.199Christ K. Sulla...S. 147-149.200Ibid, S. 147.201Хотя, как мы покажем в следующем параграфе, отмена сулланской конституциив какой-то мере способствовала решению внешнеполитических проблем.19619765а состоял из «смеси отпущенников и чужеземцев» 202 и был настолько«развращен подачками, что готов был торговать собой и своим достоянием»(Sall. Inv.
Cic.), то есть голосовал за того, кто убедит его в том, что будетлучше соблюдать его интересы, а сенат, как уже говорилось ранее, ослабелдо такой степени, что даже не смог сохранить свою власть. Кроме того, послепревращения Рима в великую державу в конце II-I в. до н. э.,республиканские институты уже не могли обеспечивать полноценноефункционирование государства. Так что, сама эта форма государственногоустройства была обречена; ей не могли помочь никакие законы.
И даже еслибы Красс и Помпей постарались предложить что-то взамен отмененной имиконституции, это не улучшило бы положения.Подводя итоги, можно сказать, что Рим оказался поставленным передсложным выбором: он должен был решить, что для него важнее – порядокили свобода, и отмена сулланской конституции показала, что он предпочелпоследнюю. Однако понимал ли кто-нибудь в это время, что при такихусловиях свобода очень быстро обернется анархией, которая, в свою очередь,повлечет за собой деспотизм? По-видимому, нет. Консулы просто пошли наповоду у настроений общественности и заодно устранили препятствия,мешавшие им реализовывать собственные амбиции - вряд ли государство приэтом относилось к числу их первостепенных забот.
На основаниивышесказанного мы рискнем утверждать, что Сулла своими законами простоотсрочил падение республики, а Красс и Помпей наоборот, его ускорили. Нопри таком раскладе оно все равно было неизбежно. Альтернативапредставлялась таковой: либо Империя, либо общий коллапс.Буассье Г.
Цицерон и его друзья. Т.1 /Пер. с франц. Н. Н. Спиридонова. СПб,2003. С. 104. «С тех пор, как Рим стал могуществен, в него стали стекаться люди из всехчастей света, и, конечно, это были не самые честные, - поясняет ученый, - …в концеконцов они получали право гражданства: богатые – с помощью подкупа, бедные – спомощью хитрости и угодливости. Отпущенники, те приобретали его еще проще, не имеядаже надобности домогаться его.
Правда, закон не сразу предоставлял им всеполитические права, но через одно или два поколения все эти ограничения отпадали».202664.Политическая ситуация в Риме в начале 60-х гг. до н. э.Однако в самом Риме это еще было не столь очевидно. Людямказалось, что с отменой сулланской конституции исчез и повод для проблемво внутренней жизни Рима, но это была только иллюзия.
Проявился этотконфликт следующим образом.После завершения своего консульского года Красс и Помпейотказались от провинций и остались в Риме (Vell. Pat., II, 31, Plut. Pomp., 23),но относительно того, почему они так поступили, существует нескольковерсий. Больше всего противоречий вызывает мотивация Помпея, поскольку,зная о его честолюбии, было бы логично предположить, что он захочетпродолжить свою карьеру и отправиться на очередную войну, тем более чтотакая возможность у него была - Митридатова война еще не закончилась.Правда, командование в ней было поручено не Помпею, а Лукуллу, но всегдасуществовала вероятность того, что в ближайшее время его могут заменитьна другого полководца.
Однако, поскольку этого не произошло, ученыевыдвигают различные версии, чтобы объяснить странное бездействиеПомпея на фоне такой, казалось бы, выгодной для него ситуации.Ф. Мильтнер полагает, что Помпей просто решил сделатьперерыв в карьерном росте и с подчеркнутой непритязательностью отказалсяот консульской провинции, после чего по примеру Суллы, перед которым онбравировал и которому в то же время стремился подражать, удалился вчастную жизнь203. Но, даже будучи частным человеком, он всегда появлялсяв окружении привлекающей внимание свиты, чтобы сограждане не забывалио его высоком положении (Plut.
Pomp., 23). Так, проводя время в праздностии не занимаясь ничем определенным, Помпей ждал, когда ему сноваоткроется поле для деятельности, но, как нам кажется, подобное поведениене совсем соответствует его характеру. Обыкновенно, как только где-либоначиналась война, то сразу же появлялся Помпей и предлагал свою помощь,203Miltner F. Pompeius // RE. Hbd. 42.
1952. Sp. 2092.67а если ее отвергали, то он прибегал ко всякого рода угрозам, пока не получалжелаемое (Sall. Hist., II, 98; Plut. Pomp., 16-21). У Мильтнера же получается,что Помпей не только ничего не предпринимает ради достижения своей цели,но даже и не думает о том, чтобы занять место Лукулла. Вместо этого онспокойно отдыхает и ждет, когда что-нибудь случится, и сограждане самиобратятся к нему за помощью.
Такое поведение представляется наммаловероятным, а потому обратимся теперь к следующей версии ипосмотрим, как интерпретирует эти события Т. Моммзен.По его мнению, Помпей надеялся получить командование в войне сМитридатом уже когда его выбрали консулом. Но после того, как истек срокисполнения магистратуры, война уже почти закончилась, и ехать на Востокне было смысла. Помпей так расстроился, что отказался и от провинций,управление которыми посчитал ниже своего достоинства 204. Эта теория тожене выглядит убедительной, потому что, во-первых, война не закончилась, атолько затихла205, а во-вторых, вряд ли Помпей из-за столь глупого капризасогласился бы остаться в Риме и тем самым обречь себя на утомляющеебездействие.