Диссертация (1146365), страница 13
Текст из файла (страница 13)
91 Cl.; Sall. Cat., 15,35)177. Дело разбиралось коллегией понтификов с верховным понтификом воглаве 178, а поскольку великим понтификом был тогда Метелл Пий, занятыйСами boni напрямую в проскрипциях не участвовали, однако вполне моглиизвлекать выгоду из сложившейся ситуации, что делает их виновными в пособничестве.См. MacKay Ch. The Breakdown of the Roman Republic.
Cambridge, 2009. P.194.177По-видимому, второй парой обвиняемых на этом процессе были Красс иЛициния (Cic. Cat., III, 9; Plut. Crass., 1, 2; Comp. Nic. Crass., 1, 2).178Некоторые исследователи полагают, что дело разбиралось не коллегиейпонтификов, а судом присяжных. Исходным пунктом данной гипотезы является17655войной с Серторием в Испании, то его заменил следующий по старшинствужрец, то есть Катул 179, а он всех оправдал (Oros. VI, 3, 1; Ascon. P. 91 Cl.;Sall. Cat., 15, 1, 35, 1). Ввиду недостаточного освещения данного процесса висточниках непонятно, то ли Катилина в самом деле был невиновен, то лиКатул просто вернул ему долг и ответил услугой за услугу. Более вероятнопоследнее, потому что, во-первых, римляне восприняли оправдание весталокс большим негодованием (Cic. Cat., III, 9; Brut., 236) – и, надо думать,небезосновательно, а во-вторых, уже в годы заговора Катилина благодарилКатула за какую-то его «верность слову», которую он, Катилина, «на делеузнал и оценил, находясь в большой опасности» (Sall.
Cat., 35: egregia tuafides re cognita, grata mihi magnis in meis periculis). Р. Льюис склонен видеть вэтой опасности наказание, которое последовало бы в случае осужденияКатилины на этом процессе, а в верности слову - оправдание180, и у нас нетпричин с ним не согласиться. Опасность в самом деле была велика, и вряд лиКатилине когда-либо грозило нечто более страшное: если бы его призналивиновным, то, согласно закону, засекли бы розгами до смерти (Fest. 217, 10L.: probrum uirginis Vestalis ut capite puniretur, uir, qui eam incestauisset,uerberibus necaretur).
Таким образом, Катул спас ему жизнь – и, как видно, посуществование Педуцеева закона от 113 г. до н. э., согласно которому была учрежденапостоянная судебная комиссия для рассмотрения дела весталок, обвиненных de incesto. Наэтом основании высказывались точки зрения о том, что данный закон продолжалдействовать и в 73 г. до н. э., либо что чрезвычайный суд учреждался каждый раз, когдаразбирались дела de incesto по отношению к весталкам.
Обзор точек зрения на проблемусуда над весталками со ссылками на предшествующую литературу см. Любимова О.В.Процесс весталок в 73 г. до н. э.: суд присяжных или суд понтификов? // Поволжскийантиковедческий журнал Antiquitas Aeterna. Вып. 4. Нижний Новгород, 2014. С. 211-212.Однако, как показала О.В. Любимова, это маловероятно, поскольку, во-первых, Педуцеевзакон учреждал судебную комиссию лишь применительно к одному конкретному делу, неимея в виду всех последующих, а, во-вторых, в источниках ничего не говорится о том,чтобы в 73 г.
до н. э. был организован чрезвычайный суд. Да и необходимости в нем небыло, поскольку сам проступок, за который судили весталок, имел множествопрецедентов и, следовательно, не требовал введения новой процедуры, См. ЛюбимоваО.В. Процесс весталок... С. 231—232.179Broughton T. R. S. The Мagistrates of the Roman Republic. Vol. II. NY, 1952. P.
114.180Lewis R. G. Catilina and the Vestal// The Classical Quarterly, New Series. Vol. 51,№1. Cambridge, 2001. P. 145.56предварительной договоренности, раз уж Катилина намекает на его«верность слову» (Sall. Cat., 35.).Далее, коль скоро в 65 г. до н. э. Катилина получил претуру, то доэтого, надо полагать, он прошел все остальные положенные магистратуры, т.е.
его на них выбирали. Как же это стало возможным, учитывая егокриминальное (если верить Цицерону) прошлое и не самую безупречнуюрепутацию? Более того, если Катилина действительно прошел этимагистратуры, значит, попал в сенат. Почему же тогда в 70 г. до н. э., когда кцензорам вернулось право составлять сенаторские списки, они не изгнали иего вместе с теми 64 недостойными, как им показалась, «отцами» (Liv. Per.,98)? Вряд ли потому, что упрекнуть его было не в чем. Скорее всего, уКатилины просто были могущественные заступники «сверху», которыезаботливо (но не безвозмездно) оберегали его ото всех бед.
И это неединственный пример подобных отношений: можно еще вспомнить Верреса,который хотя и был привлечен к суду, но все равно пользовалсярасположением Метеллов, а его защитником был самый популярный адвокати оратор своего времени – Квинт Гортензий, который, как уже отмечалосьвыше, также принадлежал к правящей группе нобилитета.Таким образом, получается, что «респектабельные» аристократы имаргиналы из числа нобилей были тесно связаны между собой и оказывалидруг другу поддержку и покровительство, причем каждый действовал всоответствии со своими способностями и возможностями.
Одни, как говорилЦицерон, помогали друзьям «преступлением и дерзкой отвагой» (Cic. Cael.,6), другие же расплачивались за это судебной защитой и, вероятно, услугамив политической сфере. Однако главным, что объединяло эти две категорииграждан, была их принадлежность к сулланской партии. И те, и другиевышли из войны победителями; у них не было причин жаловаться надиктатора, и установленные им порядки их вполне устраивали. Вот почемуборьба за отмену сулланской конституции, разгоревшаяся в 70-е гг. до н. э.57не нашла понимания ни у Катилины, ни у других консервативно настроенныхсулланцев.3.Консульство Красса и Помпея в 70 г.
до н. э. и егопоследствияБольше всех были недовольны плебейские трибуны, чья власть влучшие для них годы, по выражению Г. Ферреро 181, соответствоваласовременной свободе печати и являлась показателем демократии. Впрочем,применительно к Риму говорить о настоящей демократии трудно, а уж послезаконов Суллы от нее вообще ничего не осталось. Хотя диктатор постаралсясделать так, чтобы никто больше не стремился занять должность трибуна(если, конечно, заботился о скорейшем продвижении по карьернойлестнице), такие люди все-таки находились, и именно они вели борьбу завозвращение своих традиционных полномочий единственным доступным имспособом – посредством агитации. Первую попытку такого рода предпринялв 76 г.
до н. э. трибун Гней Сициний, но его усилия не принесли успеха, т. к.ему воспрепятствовал один из консулов. В 75 г. до н. э. Квинт Опимийпринял эстафету от своего незадачливого коллеги и продолжил давить наобщественность (Ps.-Ascon. P. 200 Or.); это принесло кое-какие плоды:консул Гай Аврелий Котта, который ранее был другом Друза Младшего, взялдело трибунов на рассмотрение и добился для них права занимать другиедолжности (Cic. Corn., I, 18.51; Sall.
Hist., III, 48, 8). Это уже былосущественным достижением, главным образом, потому, что дорога ктрибунату снова была открыта для честолюбивых людей, и в воздухеносилось предчувствие того, что скоро трибуны будут снова играть важнуюроль в общественной жизни, как это было до Суллы. Иными словами, этобыла победа скорее психологического плана, но дальше нее дело непродвинулось: агитацию в том же духе вели в 74 г. до н.
э. трибуны ЛуцийКвинкций (Cic. Clu., 91.94; Verr., II, 1, 157), а в 73 г. н. э. - Гай Лициний Макр181Ферреро Г. Величие и падение Рима…С. 79.58(Cic. Rab., 7), но первый вскоре отступился от общего для трибунов дела подвлиянием Лукулла (Plut. Lucul., 5, 4), а Макр так ничего и не достиг.
В 71 г.до н. э. за восстановление tribunia potestas выступал Марк Лоллий Паликан(Ps.-Ascon. P. 103 Or.). Любопытно отметить, что Паликан был, а Опимий могбыть близок к Помпею182, а Сициний (Plut. Crass., 7.8; Quaest. Rom., 31),Квинкций (Plut. Crass. 11.6) и Макр (Plut. Cic. 9.2) были тем или инымобразом связаны с Крассом. Таким образом, хотя трибуны проявилиудивительное единодушие в вопросе возвращения своих прав и изо всех силстарались это сделать, вернуть их полномочия суждено было не им, а двумконсулам, которые изменили сценарий развития республики, отменивсулланскую конституцию. Это и были уже упоминавшиеся выше Красс иПомпей.Их избрали консулами на 70 г. до н. э., хотя Помпей, строго говоря, неимел на это никакого права: в отличие от Красса, он не прошел положенныеступени cursus honorum183, был на 6 лет моложе предписанного сулланскойконституцией минимального возраста, и к тому же находился в плохихотношениях с сенатом из-за того, что всегда делал все по-своему и неприслушивался к его рекомендациям.
Вот почему он применил свой старыйприем, который всегда срабатывал безотказно - не стал распускать своевойско, с которым пришел из Испании, подвел его к Риму и стал требоватьдля себя триумф (а также намекать на консульство). Красс, не желаяоставаться в стороне, сделал то же самое (App. BC, I, 121) – благо послеподавления спартаковского восстания армия была у него при себе - и сенатсдался. Помпею было пожаловано официальное освобождение от условийсулланского закона о порядке прохождения должностей (lex Annalis), и обоихполководцев избрали консулами. Аппиан пишет, что даже после этого они нераспустили свои армии и оставили их неподалеку от Рима (οὐδ' ὣς μεθίεσανЛюбимова О.В.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
