Диссертация (1146181), страница 26
Текст из файла (страница 26)
И. Алексееву. Второй депешей А. Н. Куропаткинупредписывалось задержаться во Владивостоке до приезда генерал-майораК. И. Вогака, которому предстояло сопровождать военного министра в поездкев Японию.Дважды — во Владивостоке, а также по возвращении из Японии наДальний Восток (в несколько измененном виде) — А. Н. Куропаткин получилдепеши от государя, в которых значилось, что А. М. Безобразову, ставшему 7мая 1903 г. статс-секретарем, в Порт-Артуре «поручено вместе с военнымминистром и адмиралом Е. И.
Алексеевым обсудить вопросы как военного, таки политического и экономического характера, касающиеся Дальнего Востока.Как писал А. Н. Куропаткин: «Я покорился, но решил (и привел это висполнение), что не могу обсуждать вместе с Безобразовым вопросов военныхи не могу мешаться в вопросы экономического характера»265.По приезде А. Н. Куропаткина в Порт-Артур А. М. Безобразов передалему засвидетельствованную им копию с журнала особого совещания 7 мая 1903г.,вкоторомучаствовалиВ.
Н. Ламздорф,С. Ю. Витте,В. К. Плеве,А. М. Абаза, А. М. Безобразов, К. И. Вогак и В. В. Сахаров. Все пунктызаключения совещания 26 марта 1903 г. были подвергнуты пересмотру иизменены. В основание была положена записка генерал-майора К. И. Вогака,разбиравшего значение договора 26 марта 1902 г. и доказывавшего «вред егодля России». Как упоминалось выше, договор 26 марта 1902 г. был подписан вобход военного министра. В записке излагался «новый курс», а также264265Куропаткин А. Н. Пролог...
С. 7.Там же. С. 8.113признавалось, что политика уступок приведет к войне — «надо стать сильнее вМаньчжурии, и тогда нас будут бояться, и войны не будет»266.В заранее заготовленных телеграммах на имя А. Н. Куропаткина иЕ. И. Алексеева говорилось: «главному начальнику Квантунской области,приняв безотлагательно меры к недопущению проникновения в Маньчжуриюиностранного влияния, выяснить вместе с военным министром необходимыемероприятия для постановки нашей боевой готовности на Дальнем Востоке всоответствии с нашими политико-экономическими задачами; а совместно состатс-секретарем А.
М. Безобразовым установить сущность наших политикоэкономических задач в Маньчжурии и на берегах Тихого океана, составитьплан их целесообразной постановки»267.Вопрос «недопущения проникновения в Маньчжурию иностранноговлияния» входил в сферу полномочий министра иностранных дел, а«установлениесущностинашихполитико-экономическихзадачвМаньчжурии» шло в обход министра финансов, и все это, как писал военныйминистр,«возлагалосьнаневежественногофантазераБезобразова».А.
Н. Куропаткин считал, что если бы он не оказался в Порт-Артуре, то ивоенные дела решились бы Е. И. Алексеевым и А. М. Безобразовым без него.Это было также неожиданностью для В. Н. Ламздорфа и С. Ю. Витте:«государь принял „новый курс“, не посоветовавшись со своими министрами,вопреки их мнений, доверившись шайке из А. М. Безобразова, А.
М. Абазы иК. И. Вогака, поддержанной В. К. Плеве»268.По мнению А. Н. Куропаткина, принятый таким образом «новый курс»грозил осложнениями с Японией, Китаем и другими державами. Для него былоочевидно, что «постановка нашей готовности на Дальнем Востоке с новымиполитико-экономическими задачами не могла быть выполнена в несколькомесяцев <...> при неоконченной железной дороге, при двух, потом трех266Куропаткин А. Н. Пролог... С. 9.Там же.268Там же.267114воинских поездах в сутки (при Байкале, составлявшем пробку) выполнить этобыло невозможно.
Тревогу мы пробили. По этой тревоге противник бросилсяна нас, но „в ружье“ встать мы не успели. Смелость, с какой мы приняли„новый курс“, зная нашу боевую неготовность в военно-сухопутномотношении, объясняется преувеличенным мнением о силе нашего флота наДальнем Востоке. Флот этот считался сильнее японского, и потому, повидимому, не предполагалось, чтобы Япония могла и посмела объявить намвойну»269.Военный министр выехал на Дальний Восток, готовясь выполнитьдоговор 26 марта 1902 г. по выводу частично уже выведенных войск согласноего второй его части, но получалось, что в соответствии с представленнойА.
М. Безобразовым запиской, в Маньчжурии в мирное время было необходимособрать армию. Его беспокоило также добавление к программе требования «понедопущениюпроникновениявМаньчжуриюиностранноговлияния»,особенно при отсутствии, как полагал военный министр (исходя из своихэкономических и военно-стратегических расчетов) существенных русскихэкономических интересов в Маньчжурии, чтобы из-за них «рисковать войнойсо всем светом».Согласно военному министру, такое «своеобразное» представлениегруппы Безобразова о положении на Дальнем Востоке шло в разрез спредшествующимидействиямиправительства:«Поправительственнымсообщениям, когда нас никто в 1900 г.
не тянул за язык, мы щедро рассыпалисьперед всем светом в заявлениях о своем бескорыстии; в 1902 г. безнастоятельной необходимости заключили с Китаем довольно тяжелый длявыполнения договор. Этим договором мы обещались возвратить МаньчжуриюКитаю, а в 1903 г., журналом 7 мая, не только нарушали права Китая, но хотелинарушить права по отношению к Китаю всех иностранцев (японцев,американцев, англичан, немцев)»270.269270Куропаткин А.
Н. Пролог... С. 10.Там же.115Согласно программе А. М. Безобразова «Маньчжурия до тех пор не будетобеспечена, пока район Ялу не будет занят Россией», что предполагалозначительный риск, который А. Н. Куропаткин считал необоснованным:необходимо взвесить, «таково ли внешнее и особенно внутреннее положениеРоссии,чтобыныненатакойрискследовалобыотваживаться».А. Н. Куропаткин был убежден, что «неопределенность» политики, зависимостьее от группы А.
М. Безобразова составляли главную опасность положениюРоссии на Дальнем Востоке в 1903 г. Это, по его мнению, «расстраивало»нервы японцев, поэтому, «когда японцы увидели, что мы перешли внаступление (и в сторону Кореи), они перешли в контратаку и побили нас»271.Конечно, весь процесс был намного сложнее, и военный министр, как никто,был в курсе дел (особенно после поездки в Японию), и данный его вывод небезоснователен.А. Н.
Куропаткин задавался вопросом, что же подтолкнуло императора ктакому шагу. Многие исследователи ставили этот вопрос, признавая, чтоличная заинтересованность императора и его семьи в Русском ЛесномТовариществе играла не последнюю роль. Насколько можно судить, в силу всееще недостаточной изученности этого вопроса, сам А. Н. Куропаткин старалсякорректно обходить эту сторону дела в своих, по крайне мере, опубликованныхдневниках того периода.Далее представляется важным рассмотреть взгляды и деятельностьгенерала в связи с переходом к «новой политике», принятой императором в товремя, когда он находился на Дальнем Востоке, и явившейся для негонеоспоримым фактом, с которым военный министр был вынужден считаться, атакже его позицию на совещаниях, в Порт-Артуре в июне 1903 г., на которыхон был председателем.
А. Н. Куропаткин дал их краткое описание позднее в«Прологе Маньчжурской трагедии» (С. 28–33), однако совещаниям отводилась271Куропаткин А. Н. Пролог... С. 11.116второстепенная роль В данном исследовании представляется особенно важнымрассмотреть взгляды военного министра по военным вопросам.Главнымиприложениямикжурналусовещания7мая1903 г.,составленному статским советником А. М. Безобразовым, были: 1) записка«Значение договора 26 марта 1902 г.
в развитии вопроса о Маньчжурии»К. И. Вогака, ставшего Свиты генерал-майором, получившим это звание за еесоставление; 2) «Памятная записка», составленная с. с. А. М. Безобразовым сучастием К. И. Вогака и А. М. Абазы и разосланная перед заседанием членамсовещания; 3) отчет об этом совещании под председательством императора,составленный теми же лицами; 4) записка адмирал А. М. Абазы к совещанию7 мая; и 5) программа, которую должен был выполнять генерал во время визитав Японию. Эти документы были переданы военному министру К.
И. Вогаком,когда он направлялся на крейсере «Аскольд» в Японию. В записке,представленной императору в апреле 1903 г., К. И. Вогак доказывал, что выводвойск из Маньчжурии согласно договору 26 марта 1902 г. вреден для интересовРоссии. А. Н. Куропаткин считал, что под запиской К. И. Вогака можно было«подписаться», кроме последней страницы, где им предлагалось «лекарство отболезни».Как отметил А. Н. Куропаткин, на вопросы о боевой готовности Россиина Дальнем Востоке и по экономическим вопросам К.
И. Вогак не смог емуничего ответить272. Свое видение главнейших оснований этих документов,решивших вопрос о «новом курсе» и о войне с Японией, военный министризложил в «Прологе маньчжурской трагедии»273. В общих чертах он определялновый курс для себя как «измышления» группой А. М. Безобразова способовнарушить договор 26 марта 1902 г., прикрываясь громкими фразами вроде«прекращения политики уступок». Следующие три задачи составили сутьнового курса «Безобразовской компании»: «1) Удержать за собой (всю — О. Б.)Маньчжурию, не выводя из нее войск, а еще усиливая их; 2) Не пустить туда272273Куропаткин А. Н.
Японские дневники. С. 399–400.Куропаткин А. Н. Пролог... С. 10–25.117иностранцев; 3) Под видом защиты наших военных интересов в Маньчжуриизапустить лапу в Корею»274.Возникла опасность военного столкновения, поскольку Япония былаболее, чем другие страны, задета новой политикой и она стала получать«деньги и всякую помощь», что понимали в кругу А. М. Безобразова.Основными средствами для достижения целей нового курса были: «1) Невыводвойск из Маньчжурии; 2) Быстрое подкрепление этих войск из России;3) Образование наместничества (государства в государстве)».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
