Диссертация (1145207), страница 49
Текст из файла (страница 49)
Особенно повезло тем, кто пробился настраницы модных журналов: их наблюдает большее число зрителей.Создающиеинсталляцииисмакующиеих,демонстрирующиеисозерцающие, покупающие и продающие, креаторы рекламы и потребителиее продуктов составляют гигантский разрастающийся арт-рынок, в толчеекоторого так просто избавиться от неудобных вопросов. И в целом,эстетически ориентированная среда постмодерна является непрерывным, ноэстетизированным продолжением возникшей на волне кризиса культурыметафизики «воли к благополучию».Там, где есть сокровенное, интимное переживание бессмысленности,возникает внутренняя потребность соответствующая внешнему требованиюарт-рынка:казатьсякрасивымвсвоейвнешнейуспешности.Эстетизированный проект личности тщательно скрывает нервно-болезненноепространство пустоты и бездомности, в которое никого не пускают, дажесамого себя.
Впрочем, из этого можно сделать «трогательный» штрихсобственного имиджа. Желание получить подтверждение собственнойидентичности в глазах других, провоцирует личность на созданиетеатрализованного самопредставления, перфоманса, успешность которогодает лишь мнимое успокоение. Невозможность отобразить себя в смысловойкартине личного мифа о смысле провоцирует необходимость эстетическогоприкрытия пустоты социально востребованной инсталляцией, позитивнаявнешняя оценка которой не дает ничего более, чем компенсаторноеощущениесоциальнойпригодности.Иплатойза успешностьбезуспешность самопрезентации становится дестабилизация личности.или252Квантовая S-составляющая идентичности не находит на арт-рынкеничего, что указывало бы на верность пути ее формирования. «Свобода, какабсолютная потенциальность, трансцендентна», – пишет Г.
Тульчинский.[317, с.63]. Означаемое ею – одно, означающих – бесконечное множество.Чем больше личность набирает означающих из имманентного круга, темменьше возможности для свободы. [318]. И свободный, но неспособныйреализовать свободу человек, скрывающийся от свободы эстетическимэкраном из тысяч артефактов, приближается к коллапсу ее визуализации,или, по А. Щеголеву, становится невротиком.Способы эстетизации нравственной пустоты смысла, происходящие изнабора средств существования, создают внутренний духовный конфликт, вкотором в сложнейшее противоречие вступают компоненты внутреннегомираличности.Непознанныйнравственныйсмысл,ложнорепрезентированный посредством изощренных средств существования,иррационально отвергается.
При этом комфортабельность средств составляетусловия и буквального выживания, и принятия со стороны других. Поэтомуперманентно возникает и перманентно гасится бессознательный бунт противвсяких условий. И вновь вспоминаются слова А. Щеголева о том, чтоинфантильно невротик хочет смерти отца.
Невротизм такого рода – то жесамое наследие «забытого» кризиса, в котором и прагматизм, и тяга кпонятному прошлому, и эстетизм впервые слились в единый клубокпротиворечий неосознаваемой свободы. Но человек часто так и не замечаетпрямого отношения к нему слов Достоевского, вложенных им в уста своеголитературного персонажа – Ивана Карамазова.Как бы то ни было, свобода личности самостоятельно определяться сосмыслом существования становится все более очевидной.
Неизвестно, когдапроизойдет ее окончательное признание, но когда это случиться, станет ясно,что арт-рынок не самодовлеющая демоническая структура, не ужасноепорождение внечеловеческих сил, порабощающих личность, и его креаторыне всесильны. Мера участия человека в арт-рынке определяется им самим.253Внутри структуры личности – и только там – всякий раз обнаруживаетсясубъективная граница между свободой реализации собственного смысла ицеплянием за вещи. Вдруг обретенное ощущение границы даст признание,что личность не предназначена к растворению в вещах. Тотальность артрынка предполагает открытую каждому возможность преодолеть страхутраты связности с вещами и обрести свободу смыслообразования.
В какойто мере это уже и есть так. Бесполезно говорить о порабощенностиэстетизмом субъекта постмодерна, ибо все, что относится к просторуличностной свободы, остается сокрытым от взора аукциониста, дизайнера,социолога или философа.Координаты свободы могут быть обозначены и вещами. Тогдаозначаемое ими составит пространство Дома личности, в котором теплитсянеразгаданная тайна бытия. В силах человека задуматься, где ему быть – вДоме или в его обезличенной, но комфортной, копии. Первый можнопотерять, и переживать потерю как утрату, изгнание, но озаренное в немвосстанет, воссоздастся в душе. И наоборот – покинутый человеком Дом,опустеет без него. Потеря копии дома ведет к аннигиляции, саморазрушениюличности,оставшейсябезпродолжениятелесностикакусловиясуществования. А исчезновение человека там, где вещи стали заменойчеловеческих отношений, незаметно – он исчезает как одна из декоративныхфигурок из дизайнерской студии.Процесс различения границы неподвластен манипуляциям.
Его можноне заметить, осмысленно игнорировать, пытаться целенаправленно подавить,но от этого ничего не измениться. Ж. Делез многократно показывает:различение делается одним из основных событий экзистенции, от которогозависит понимание справедливости, прощения, дара, дружбы … [121; 122;123; 125].Человечество неуклонно движется по пути своего взросления.Личность интенционально уже направлена к обретению идентичности, коткрытию способа самопознания.
Никто не знает, как и когда это произойдет.254Но признание свободы собственной идентичности, и, что еще важнее,ответственностизаееобретение,предрешеноманящимпросторомосуществления тайны бытия в глубине внутреннего мира личности.5.2. Демократические свободы и свободаэкзистенциальных смысловИндустриально развитые страныЕвропы иСША ужедавнообъединены простым, но емким понятием «Запад». Его характеристикисводятся далеко не только к констатации того, что в них завершилисьпроцессытрансформации«дикого»капитализмав«обществоблагосостояния». Стало принятым полагать, что в них состоялась иутвердилась оптимальная модель демократии. В этом смысле все, кто не есть«Запад», выстраиваются по отношению к нему по шкале не толькоуменьшения количества материальных благ, но и степеней политическихсвобод«надушунаселения».Приэтомдиспропорциипроцессовмодернизации в разных частях мира ассоциируются не только с различнымуровнем политических свобод, но и со свободой во всех смыслах этого слова.При этом Запад «сверхновой» эпохи и другие, не до такой степени«обновленные» общества, пребывают в перманентной череде кризисоввзаимоотношений.
В той или иной степени, любому понятны ихэкономические и геополитические причины. Но пока еще практически никтоне соотнес возникновение данных кризисов с изменениями в структуреличности. Поэтому совершенно неслучайно упускается из виду, что духовнаясвобода и политическая демократия далеко не одно и тоже.
А материальное255благополучие, «освященное» конституционными свободами не являетсякритерием оценки уровня превосходства одних над другими.Едва ли не наиболее характерным примером подобных проблемявляется диалог Запада с только еще переживающей экзистенциальныйпереворот, и в целом не модернизированной Россией, или Востоком какназвали ее в старом споре славянофилов и западников.
Действительно,издревле существовавшие противоречия Российской империи, позже СССР иЗапада, в последнее время обрели новую актуальность, только уже всовершенно иной плоскости. Как не раз бывало прежде, теперь ужекардинально трансформировавшаяся Россия, с одной стороны, и США, всовсем не бесспорном идеологическом конгломерате с Европой, с другой, вдухесовременностиспорятопониманиипринциповсвободынапостсоветском пространстве.Несмотря на многочисленные оговорки, риторика обеих сторон всеотчетливее напоминает о холодной войне, когда тоталитаризм советовдействительноимелтолькоодинпротивовес–идеологическую,экономическую, политическую и военную мощь Запада.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
