Диссертация (1145204), страница 42
Текст из файла (страница 42)
Хайдеггера.ДляДерридаХайдеггермыслитнастоящеекаканахронию:настоящее«происходит из будущего, чтобы отправиться дальше к прошлому, тому, чтоисчезло»396. Таким образом, «присутствующее сущее» для него принадлежит к«adikia,разъединенности»,илинесправедливости.Должновосстановитьутраченную справедливость, которая трактуется Хайдеггером как дар, а не какДеррида Ж. Призраки Маркса… C. 10.Там же. С. 38.396Там же. С. 41.394395203право. До этого пункта Деррида условно соглашается с Хайдеггером, однакодалее направление мысли философов кардинально расходится. Хайдеггерпонимает под даром «предоставление другому того согласия с самим собой,которое принадлежит ему по праву (ihm eignet) и дарует ему присутствие» 397. Нодля Деррида становится значимым вопрос: «Каким образом возникает единствоприсутствия, безусловно, воспринятого, но, тем не менее, обретающеготождественность?»398.
Для него справедливость – не восстановленное единствоприсутствия, а не-устранение гетерогенности другого, не-повреждение его несвязности. Проявить по отношению к «другому» так понятую справедливость – вэтом желании, со слов автора, черпает свой ресурс и самую возможностьдеконструкция; деконструкция – это и есть справедливость. Деррида: «Приотсутствии этого деконструкция зиждется на чистой совести свершившегосядолга, утрачивает шансы на будущее, на обетование и на зов, а также и нажелание (т. е. на «собственную» возможность), на пустынный мессианизм (безидентифицируемых содержания и мессии), как и на ту бездонную пустыню,“пустыню в пустыне”...
когда одна пустыня подает знак другой; эта пустынябездоннаихаотична,еслихаосиестьбезмерность,чрезмерность,диспропорциональность в зиянии открытого рта – ожидая и призывая в неведениито, что мы называем здесь мессианским: пришествие другого, абсолютная и непредвосхищаемая уникальность приходящего как справедливости» 399.Такого рода справедливость предполагает установление с «другим»ассиметричных отношений: предоставить «другому» право быть значит отречьсяот собственного Я, от идентичности.
«Другой», отклоняя и обесценивая Я,обретаетконститутивнуюроль,становитсягарантомибытийности,исправедливости. Этот сценарий утверждения справедливости совершенноотчетливо проявляется и в этике Левинаса, и у Деррида, но если для Левинаса«другой» выполняет конститутивное, фундирующее значение в онтологическойТам же. С. 44.Там же. С. 45.399Там же. С. 45-46.397398204размерности, то для Деррида территория явленности «другого» сжимается дотекстуального, или, в более широком смысле, – до семиотического поля. При этомпозитивность этических интуиций Левинаса и Деррида заключается в стремленииэксплицировать онтологическую значимость явленности и бытийности «другого»,противополагая эти интуиции «нарциссическому» видению новоевропейскогосубъекта, но при этом аннигилируя инстанцию Я, которая сталкивается с«другим».Обе концепции, по сути своей, оказываются симптомами распадаэтического, взятого в кантовском смысле: с одной стороны, этика подменяетсяполитическими требованиями, как это очевидно у Деррида, а с другой, – внравственном феномене конститутивная роль Я замещается «другим».
Но, еслипринять базовые интуиции Левинаса и Деррида, мы сталкиваемся не просто сэрозией «этического», затребуемого гостеприимством, но и с разрушениемтопологической укорененности «хозяина» и «гостя», с отсутствием «дома», что,посути,упраздняетосновныеусловиявозможностигостеприимствавсовременном мире.В итоге можно утверждать, что в массовом «мире» по сути отсутствуютбазовые условия для феномена гостеприимства: происходит эрозия сингулярногоЯ, место которого занимает индивидум, или даже «дивидуум» (Ж. Делез);гетерогенная топология, предполагающая различение топосов «хозяина» и«гостя», замещается гомогенным пространством; на смену темпоральности,связанной с событийностью, темпоральности со сложной конфигуративностьювременные потоков приходит монотонное, линейное время, однако стоитотметить, что при этом, несмотря на десакрализацию, такое время сохраняетхристианские метрики и носит мелиористический характер; символические поляартикуляции вытесняются десакрализованными знаковыми конструкциями,лишенными экзистенциальных интуиций, обращенных к Я; и, наконец, падениескреп между гетерогенными «мирами» обращает манифестацию «чужого» в нечтоужасно-зловещее (das Unheimliche), от которого стремятся избавиться или егоассимиляцией, или уничтожением.205ГЛАВА 5.
СИМВОЛИЧЕСКИЕ МИРЫ И МИРНОВОЕВРОПЕЙСКИЙ: МОДУСЫ ВСТРЕЧИ5.1. Реактуализация архаики, архэ и темпоральностьИтак, arkhe, основание феномена гостеприимства более или менее явнопросматривается в так называемых примитивных сообществах, или в ancientregimes, однако совершенно безусловно, что новоевропейский «мир» произвел, даи производит, серьезную трансформацию, зачастую переходящую в деструкцию«начал» тех «миров», обществ, из которых он вырастал.
Поэтому в сегодняшнейдействительности фундаментальной проблемой в экспликации феноменальностигостеприимства является разработка той аналитической техники, которую Ф.Ницше называл «расчисткой блистающих оснований». У этой проблемы –двоякий характер: с одной стороны, это проблема – онтологическая, то естьследуетпрояснить,наскольковозможновсовременномобщественовоевропейского типа существование «начала» гостеприимства; с другой, – уэтой проблемы есть достаточно сложный эпистемологический аспект: какимобразом мы можем, исходя из современной действительности, живя в ней и ею,выявить, опознать и признать то основание гостеприимства, чистая явленностькоторого принадлежит «мирам», отдаленным и часто нам чуждым.Именно в этом смысле аналитический интерес представляет концепциякультивирования архаики, изложенная в книге В. В. Савчука «Кровь и культура»(1995).В.
В. Савчук обнаруживает «пред-понятия» (Э. Дюркгейм), которымиобременено «архаическое». Традиционно «архаическое сознание» целикомсводится к «бессознательному», растворяется в нем. «Экспансия теорийбессознательного на сферу объяснения архаического столь тотальна, сколь исилы, привлекаемые для этой акции ... мысль исследователя до встречи с полемархаического уже инфицирована различными версиями бессознательного. И как206толькоонапопадаетвблагоприятнуюситуациюаналитического“иммунодефицита”, так сразу же дает соответствующие показания»400, – замечаетВ.
В. Савчук.ВситуациизасильяпредубежденийВ.В.Савчукусматриваетнеобходимость в терминологическом переопределении и уточнении, и, преждевсего, предлагает различать понятия «архаичное» и «архаическое», которыезачастую употребляются как синонимы: «“Архаичное” уместно относить квзглядам недавнего прошлого; оно имеет “привкус” негации и оценки.“Архаическое” – определение сознания, элементов, сторон, уровней сознанияпервобытного человека» 401, – то есть «архаическое» следует локализовать нетолько в бессознательном, но и собственно в опыте сознания.В книге «Кровь и культура» определяется место, занимаемое «архаическим»в современном опыте сознания. Феноменально оно проявляется в таких моментах,как «ситуация паники, безотчетного детского страха темноты и одиночества,чувство острого переживания семейно-родовой и национальной общности». Болеетого, «архаическое» представляется истоком каждого акта сознания и поведения,«началом», в той или иной мере всегда определяющим мотивационную и волевуюсферы.
В. В. Савчук отмечает: «Архаическое сознание – предпосылка всякойсознательности и мысли, условие их жизненности. Если конкретные социальныемифы, но не миф как таковой, со временем изживают себя и поэтому их можнопреодолевать, то архаическое сознание скорее необходимо культивировать. Ведьполное отречение от архаического сознания возможно лишь как отказ от самогосознания»402. Иными словами, существует «начало», arkhe сознания, исполнениекоторого и делает сознание самим собой. Поэтому отречение от arkhe,«архаического» ведет к деструкции сознания как такового.«Архаика» как условие возможности сознания, воображения и культуры неисчезает из жизни, хотя является сокрытой культурными наслоениями, и задачаСавчук В.
В. Кровь и культура. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1995. С. 6.Там же. С. 7.402Там же. С. 8-9.400401207сегодняшнего дня состоит, согласно мысли В. В. Савчука, в культивированииархаических способов встраивания человеческого в природное. Возрождениеархаических способов существования связано с преодолением отчуждения,присущегорациональномусубъектукакпродуктуновоевропейскогоцивилизационного развития, во имя и благодаря чувству единства с общностью, сосвоими предками и местом, в котором существуешь.
В. В. Савчук пишет: «…рекультивация есть перевоссоздание, пересеивание, возвращение в изначальнуюстадию возможности возделывать и воспроизводить. Иными словами, она –усилие, направленное на сведение множества людей в коллективность…». То естьречь идет о такой «коллективности», которая способна обеспечить онтологическиаутентичное бытие-с-другими. Эта «коллективность» может быть сформирована«общим осознанием принятия новой формы выживания, предполагающей отказ отряда потребностей и желаний, от иллюзии господства и преимущества в пользуколлективному состоянию и продвижению, впитывающему в “я” всё большееколичество “мы”, но, одновременно, направленное по геомагнитным линияминдивидуальной памяти и возбуждающее чувство уникальности общего рода,вписанного в обжитый им ландшафт» 403, который и оказывается топосом«архаического».При этом культивирование «архаического» не означает сотворения из негоидола и поклонения ему.
Дело идет об осознании и рефлексивном опосредованиитех актов, интенций и мотивов, которые пока еще осуществляются стихийно,часто латентно. Культивирование «архаического» проявляется в обращении лишьк определенным знаниям, умениям и навыкам, которыми владел архаическийчеловек. Сюда можно отнести технику психофизиологической саморегуляции,целебные средства древней медицины, способы поддержания экологическогоравновесия, умение праздновать, жертвовать и исполнять табу в повседневности.Есть явные симптомы выхода «архаического» на поверхность нашей жизни: это итребование «новой морали», «новой системы запретов», и смещение от логоса кмифу в искусстве.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
