Диссертация (1145201), страница 61

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 61)

Универсальная многомерность становится новым цивилизационным критерием, формирующим магистральное направление дальнейшего развития человеческого совершенства.Понимание тенденций и перспектив развития человечности тесно связанос тем положением, которое сейчас складывается в философии и гуманитарных науках. В пользу сокрытия философской «нищеты» антропологии, выступают особые метасемантические императивы, подогревающие «апокалипсическое» сознание цивилизации. Это сознание теперь вполне способноопрокинуть все человечество с вершин райского благодушия в адскую гееннуотчаяния. Сейчас «апокалипсическое» сознание цивилизации имеет пышныйбукет метафор «смерти бога» (Ф. Ницше), «смерти автора» (Р. Барт),«смерти труда» (П. Томсон, Р.

Дарендорф), «смерти человека» (М. Фуко),«конца истории» (Ф. Фукуяма).Сначала пытались похоронить бога, постигая возможность его небытия.Но религия продолжает жить. Сейчас философы изучают «смерть человека»,постигая формы его инобытия и небытия. Но общество продолжает развиваться.

Дело дошло и до того, что пытаются похоронить и философию, заглядывая в ее «перспективное» небытие - в эту преисподнюю любого философствования. Никакое решение исследовательской задачи не может бытьбольше того, что даст исследование в целом. Предельная возможность бытияне зависит от предельных возможностей нашего мышления.Все эти «концы», «пределы» и «смерти» надо постулировать не из понятийно-семантических моделей, образов и предположений, а из движениясамой «оригинальной» реальности. Забегая вперед и говоря о перспективахцивилизации, С. Хантингтон не исключает того, что рано или поздно будетисчерпан внутренний источник развития цивилизации, чем и оправдываетсяидея «смерти цивилизации».

Об этом уже прямо намекают идеи и размышления С. Хантингтона о межцивилизационных войнах. Наступающий «апокалипсический век», готовит осознанное приближение к проблеме глобального302выживания, к полной очевидности той черты, которая отделяет нас от реальной угрозы гибели всего человечества.

В традиционном смысле пониманиявсей предшествующей земной жизни, действительно приближается нечто завершающее – «теперь мы ощущаем влияние всех прошлых событий поновому, ибо прошлое возвращается к нам с новой силой. Мы оказались в ситуации, которую можно назвать скачком времени»183. Возникновение такой«метаисторической» ситуации может означать переход человеческого бытия от разлома в природе (эпоха сверх-дикости) к разлому в истории (эпохасверх-цивилизации). В такой бифуркационной точке можно гипотетическиобозначить начало «мега-эры», открывающей второе «осевое время», опрокидывающее и перемалывающее историю в таком же порядке, как историясвоим движением опрокинула движение природы.

Говоря иначе, второе«осевое время» может означать, что история человечества как бы перешагнетчерез тень своего прошлого, а будущее получит как бы «ретроальтернативный» характер. Уже в наши дни можно наблюдать, как «вся наша история догоняет нас, и именно это различие, как ни парадоксально, подчеркивает нашразрыв с прошлым»184.В этом смысле идеи антропоцентризма уже уступают место идеям антропокосмизма. Земля как «колыбель» человечества постепенно будет становиться заурядной локальной планетой, ограничивающей новые возможностичеловеческого существования, а само человечество в целом станет космической категорией.

Такое положение человечества может означать предел традиционного существования цивилизации, после которого начнется «космолизация» жизни. Эти идеи космоморфизма уже давно, широко и разноплановообыгрываются в фантастической и футурологической литературе.Дистанция, нарастающая между средством и целью жизни, между сущими желанно-должным, ослабляет и разъедает имманентное бытие человека,183Тоффлер Э. Шок будущего: Пер.

с англ. – М.: АСТ, 2002. – С. 28.184Там же. – С. 29.303делает его более ущербным, закомплексованным своими недостатками. Поэтому воспитание в человеке трансцендентных идеалов совершенства позволяет перенести человечность туда, где у нее открываются широкие и неограниченные возможности развития.304ЗаключениеПознание проблем, содержания и смысла человечности является бесконечным как в своей многогранности, так и в каждом ее отдельном штрихе,элементе, признаке, которые выстраиваются в тот или иной конкретноисторический образ. Этот образ вызывает разные мнения и истолкования.Человек учится быть человечным всегда в каждом своем поступке, в каждомпереживании и сопереживании.

Подводя итоги пережитому, а то и вовсе уходя из жизни, каждый вправе спросить себя о том, достаточно ли человечной идостойной была прожитая им жизнь. Размышляя о том, как много можетбыть состояний, ориентиров и приоритетов в понимании каждым человекомсвоей человечности, Ж. Батай откровенно и прямо ставит перед собой вопросы: «Должен ли я презирать это состояние, в которое я погрузился, ничуть онем не думая? Но почему? По какому праву я мог ставить тот или иной экстаз выше иных возможностей — чуть-чуть отличных, менее причудливых, ноболее человечных и, как мне казалось, столь же глубоких?»185. К какомувнутреннему голосу человек должен прислушаться в ответе на эти вопросы, к голосу разума или чувства, - к голосу любви или ненависти, - к голосу совести или алчности? В разных своих ответах на этот вопрос человек начинаетпонимать ту простую истину, что он даже не ангел, хотя, порою, мнил себябогом, - что он не зверь, хотя, порою, вел себя хуже зверя.

Таким образом,искания человечности - это, своего рода, кара, постигшая всех людей и каждого в отдельности, принуждающая к испытанию своих грез и мечтаний наих прочность и достоверность, - подобно Сизифу, обреченному вершить длястраждущей души изнуряющий подвиг над собой.185Батай Ж. Внутренний опыт. – СПб.: Аксиома, Мифрил, 1997. – С. 210.305Порою человек сам путается в том, что в нем действительное и сообразное человечности, а что мнимое и иллюзорное. Вера в себя, в свой человеческий облик может не только облегчить нашу суетную жизнь в современнойгалопирующей эпохе, но порою может сыграть и злую шутку. Если эта веранравственная, то она провозглашает человечность в качестве самодостаточной цели и высшей ценности бытия.

Безнравственная вера влечет человека ксамоотчуждению и примирению с пониманием себя в качестве средства, а нецели. Эстетическая вера в красоту человечности провозглашает человека вкачестве эталона мировой красоты, гармонии и совершенства. Эта вера поднимает человека из самых трущобных глубин судьбы, придает ему силу исмысл жизни. Вместе с тем, искаженный облик этой веры может делать человека, живущего в роскоши дворцов, самым несчастным и горестным.Человеческая сущность обречена быть историчной. Это означает, чтоона никогда не выражается во всей своей полноте в форме актуального бытия, - она всегда пребывает в непрерывном самостановлении, - она стремитсяобрести не только свое действительное бытие, но и стать «мерой всех вещей»,- не сама по себе, а благодаря человеческой деятельности, соприкасающейсяс этими вещами.

Поэтому, понять человечность вне исторического процессанельзя. Но, наряду с этим, нельзя и сводить человечность только к историческому процессу. Момент вечности каким-то загадочным образом вкрапляетсяв человеческую ткань жизни и не оставляет другого альтернативного выборатому, кто вплотную соприкоснулся с этим моментом в своей жизни.Подводя итоги, можно отметить следующие основные положения и выводы:1. Человечность – это особая определенность социального бытия, котораясингулярно выражает общее достояние, присущее каждому человеку и всемучеловечеству. Человечность, наряду с тем абсолютом, который ей имманентно и метафизически присущ, всегда зависит от условий человеческой жизнии не может быть реализована как абсолютная действительность самого бы-306тия. Это проявляется в том, что человечность обречена принимать, наряду сдействительными, и вполне мнимые очертания, за которыми легко проглядываются нескрываемые формы животного атавизма, реализующего бесчеловечность как индифферентное отношение ко всякому иному, в том числе и кчеловеческому, а также античеловечность как преднамеренно отчужденноеотношение к иным формам человеческой сингулярности.

Идентификация отношений к иному позволяет породить человечность как заботу о себе подобном, инициирующую воплощение своего социального окружения, своей социальной близости в подлинно человекомерных отношениях.2. Истоки человечности состоят в особой череде переходов, которую своим существованием в обществе реализует каждый человек. Это такая чередапереходов от человека к человеку, в которой соединяются в одно единое целое материальная, душевная и духовная формы жизни человека и общества.Человечность не может быть предметно локализованной ни в теле, ни в душе, ни в духе, взятых порознь друг от друга.

С поисками истоков человечности всегда связан и постигаемый смысл жизни.3. С каждым переходом общественного прогресса от одного звена к другому предметное поле и мера человечности усложняется, поглощая нечеловеческое, трансформируя, преобразуя и культивируя его в новую ступень и вновые формы человечности, качественно отличающиеся от предыдущих.

Вто же время человечность имеет атрибутивные границы и пределы, определяемые культурно-исторической мерой соотношения бренности и вечностичеловеческого бытия. В метафорическом смысле жизнь человека соединяет всебе обе крайности – бренность воды (Фалес) и вечность огня (Гераклит).Сама по себе вечность для человека оказывается трансцендентным атрибутом разграничения человечности и бесчеловечности, представляющим собойабстрактно-духовное начало, а бренность характеризует имманентный атрибут такого разграничения, взятый в качестве чистого животного начала.

Снятие абстрактной духовности и животной тварности человека достигаетсяединством бренного и вечного.3074. В ходе сопоставления истины бытия и бытия истины раскрываютсяинвариантные, онтологические основания человечности и рефлексивнаясущность ее происхождения. Поэтому для философского понимания человека и общества очень важно учитывать разграничение между истиной бытияи бытием истины, которые, хотя и могут быть в тождестве, но по своей сутивыражают разные формы социальной экзистенции человека. Точно так жеследует учитывать разграничение между ложными формами проявления социального бытия и социально востребованными формами, фиксирующими всознании бытие лжи, клеветы, навета и обмана.

Характеристики

Список файлов диссертации