Диссертация (1145177), страница 57
Текст из файла (страница 57)
Как мы уже отмечали, трудовая активность в древнемобществе занимала низший уровень культурной иерархии и оценивалась гораздо ниже,чем военная активность (см. 2.3). Тем не менее, открытие культурой положительногоизмерения категории труда, состоявшееся преимущественно в средневековую эпоху,способствовало тому, что в обществе стали закрепляться стратегии поведения,основанные на личном и коллективном усилии. Этика «труженика» как типа личности,воспроизводимого традиционным обществом, существенно отличается от этики «воина»и «торговца».
Ему свойственно личностно-сопричастное отношение к объектам своеготруда, активное эмоциональное переживание связанных с трудовыми действиямиситуаций. Это аскетика повседневных будней и восприятие труда как средства не толькожизнеобеспечения, но и конструирования себя как личности. Особенно наглядно данныйпринцип проявляется в христианской нормативности православной культуры, где трудникогданевыступалсамодовлеющейдеятельностью,норассматривалсякак247необходимое условие достижения человеком высших – трансцендентных – идеаловземного существования.В то же время труд выступал и мерой сдерживания, ограничения человека(трудовая повинность), условием и средством закрепления неравенства.
Тем не менее, помере закрепления и расширения в культуре производящих типов деятельности (нетолько сельскохозяйственное и ремесленное производство, но мануфактурное ипромышленное), с одной стороны, и формирования возможности производственногонакопления капитала, с другой, принадлежность трудовым практикам становитсяатрибутом все более широких слоев общества (слой тружеников-буржуа).Наконец, рассмотрим такой антропологический тип как «игрок-спекулянт»,который появляется в культуре несколько позже остальных, но, тем не менее, занимаеттам прочное место, все более усиливая свои позиции по мере развития современнойцивилизации.
Чтобы понять специфику данного человеческого типа, необходимовыявить те сущностные черты современной культуры, которые его производят (ивоспроизводят).Главной отличительно чертой современного общества, имеющей отношения кпроблеме формирования антропологического типа игрока, выступает виртуализация(деонтологизация) многочисленных сфер социальной жизни. Данный феномен возникаетна фоне деонтологизирующих процессов в экономике (возникновение виртуальныхэкономических отношений, существование которых возможно не в действительности, ав особом, компьютерно-виртуальном мире).
Прежде всего, речь идет об искусственныхмирах финансовых спекуляций, не производящих никакой потребительной стоимости,но оперирующих огромными денежными потоками. При этом специфичность ситуациизаключается в том, что погруженные в виртуальный мир компьютерных взаимодействий,деньги, в свою очередь, также виртуализируются, отчуждаясь все больше от своейаутентичной сути, о чем прекрасно пишет в своих работах российский социологН.
Н. Зарубина [172].В частности, она отмечает, что у современной виртуальной финансовой системынет никакой реальной территориальной локализации, она существует в пространстве«междубытия», не отражает никакой геоэкономической специфики и не только лишаетсамодостаточности сохраняющиеся локальные деньги, но вместе с тем претендует наразрушение любыхлокальных идентичностей: национальных, государственных,248семейныхит. п.,призываякидентичностямглобальным,наднациональным,универсально-атомарным и даже надбиологичным [172]. В результате возникает новое(«двойное») отчуждение – конструкт постмодернистского габитуса (П.
Бурдьё), которыйрассматривает экономику, культуру, социум, как игру.Игрой становится все: ценности, которые разделяет человек (они причудливокомбинируются, превращаясь в свою противоположность), знания, которыми онобладаетспособствует(чемувсеболееразвивающаясяотчужденнаяотнепосредственных нужд обучения и воспитания модель образования под названием«супермаркет», трансформирующая напряжение учебной деятельности уже не просто вигру, но играизацию) и т. п.«Играизация – новое, утверждающееся и распространяющееся явление вобществе, развивающемся в направлении постмодерна, которое связано с особымрисковым стилем жизни, предполагающим парадоксальное сочетание реального ивиртуального, чувственного и интеллектуального, беспокойства и динамизма» [213, с.185].Данная ситуация выступает как рисковая для развития общества и личности.
Какотмечают исследователи, «..рискогенность процесса играизации проявляется в разрывахцелостности и самодостаточности традиционных (линейных) типов игры и общественнополезной деятельности. В линейном социуме игра имеет достаточно жесткий статусдеятельности, лишенной прямой практической целесообразности» [213, с. 186]. Здесьона не имеет «никакой очевидной цели, кроме удовольствия» [213, с. 222].Что же происходит в этих условиях с личностью? Она не формируется в зрелуюличность.
Индивид превращается в псевдоличность, «мерцающую» личность, готовуюнепрерывно менять свою идентичность, убеждения, способы взаимодействия с людьми,живущую без серьезных привязанностей, со спорадическими взаимодействиями наместе устойчивых связей. Таким образом, центральным актором играизированногосоциума выступает рассматриваемый нами антропологический тип – игрок и спекулянт.Именно он является «героем нашего времени». И современные образовательные моделиориентируютсянавоспроизведениетакойотчужденнойличности.Уэтогообстоятельства есть свои причины и следствия.Прежде всего, это все большее развития глобального фиктивного финансовогокапитала(ГФФК),запросыкоторогоформируютсоциокультурнуюспецифику249современного общества.
ГФФК нужны «новые кочевники», личности, не укорененныени в какой национальный, культурный контекст. Рост возможностей ГФФК связан сэкспоненциальным ростом людей, вступающих в финансово-долговые отношенияПо оценкам современных аналитиков ГФФК (глобальный фиктивный финансовыйкапитал) порождает новый тип человека – Homo Finansus (И. Г. Левина) – человекафинансового [170]. Они выделяют ряд поведенческих характеристик последнего. Вопервых, в сфере экономических транзакций: «Его поведение, в основе которого лежитповедение человека Homo Economicus, основанное на максимизации прибыли, ирациональность сохраняются, но в то же время и дополняются рядом новых качеств.Полезность его производительной деятельности отрицательна и настолько велика (помодулю), стремление к извлечению прибыли и жажда наживы настолько высоки, что втой мере, в какой финансовые рынки способны обеспечить возможности извлеченияприбыли, Homo Finansus жертвует всеми соображениями, относительно процессовпроизводства и своего воспроизводства (продолжение рода), ради прироста капитала»[170, с.
90]. Во-вторых, в сфере психологических интеракций: «…не психологическиефакторы определяют процессы, протекающие на финансовых рынках, а, наоборот,процессы,протекающиевфинансовомсекторе,порождаютопределенныепсихологические факторы, которые, в свою очередь, влияют на дальнейшее развитиеэтого сектора» [цит. по 170, с. 19].Другими словами, если, как писал К. Маркс, в ситуации господствапромышленного, индустриального капитализма, человек превращался в придатокмашины, человека-винтика, то здесь мы наблюдаем превращение человека в функциюпридаток финансового капитала.
Это наглядно прослеживается, если обратить вниманиена то обстоятельство, что «мотивы максимизации прибыли, оторванные от реальнойэкономики, которые являются основными движителями финансовых рынков, настолькозаслоняют от человека мир, существующий вовне финансовых рынков, что он начинаютглубоко ощущать их не как внешние, а как свои внутренние, настолько глубокосживается с ними, что они как бы вживаются в него. При этом люди, имеющие иныемотивы (например, достижение общественных целей, героизм, самопожертвование,познание окружающего мира и самопознание, развитие культуры, в том числе музыки,живописи и много другого) кажутся Homo Finansus «неправильными», чудными и т. д., –настолько сильно смещены у него психологические установки» [170, с.
90]. При этом,250следуя новоевропейской традиции, данные проявления человеческой личности склоннырассматриваться адептами финансового пути развития экономики как проявление«природы человека».Указанные психо-антропологические типы в их соотнесенности со способамиполучения жизненных благ (хозяйственные стратегии) могут рассматриваться такжеотносительно созданной современной экономической и психологической наукой моделиличности-предпринимателя – экономического человека.
Причем, реализацию тех черт,которые связывают собственно с «экономическим человеком», каждый из названныхантропологических типов осуществляет по-разному. Тем не менее, поскольку иллюзиятого, что деятельность человека в качестве экономического субъекта являетсяглавенствующей и чуть ли не единственной в ходе общественной жизни, выступаетведущей презумпцией экономоцентричного общества, имеет смысл более подробноостановиться на категории экономического человека, выявить те ценностные исмысловые доминанты, которые конституируют стоящую за данным терминомантропологическую реальность.Доктор философских наук Н.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
