Диссертация (1145177), страница 59
Текст из файла (страница 59)
Очевидно, что концептуальная конструкция, теснейшимобразом (вплоть до полного синкретизма) переплетающая понятия «рациональность» и«жажда обогащения», в целом ложна в самом своем основании. Избранныесемантические единицы далеко не родственны друг другу. Их «очевидная связь»рождена не более чем произволом теоретического сознания, стремящегося организоватьценностно-смысловое пространство современного общества на основе иррациональноизбранной идеологии экономоцентризма.Данный тезис может быть подтвержден, к примеру, трудами исследователей,работающих в рамках возникшей во второй половине ХХ века новой дисциплины –экономической психологии. Представители зарубежной ветви данной науки (Дж. Катона,Г.
Саймон, П. Альбо и др.) на основе синтеза экономических и психологических знанийпопытались ответить на вопрос: существует ли противоречие между реальнымповедением субъекта в рамках хозяйственной деятельности и той моделью, котораявключена в аналитические конструкции экономической мысли. Если существует, то начем оно базируется. Американский экономист и психолог Герберт Саймон еще в 1950х гг. показал, что реальные люди, принимающие решения, ведут себя совершенно иначе,чем это описано в учебниках по экономике [515].
В ходе детального исследования поданному вопросу, критике подверглось, прежде всего, аксиоматическое положениеэкономистов о том, что рациональное поведение – это поведение, связанное состремлением получения собственной выгоды. Понятая таким образом рациональностьпри более детальном рассмотрении названного «семантического тандема» (жажданаживы – рациональность) демонстрировала свою неуниверсальность. Психологипоказали, что достижение собственной выгоды не всегда является критериемрациональности экономической деятельности [255; 294].Более того, они обратились к трудам известных экономистов, представляющихисторическую школу и институционализм, которые на широком материале, относящемсяк исследованию традиционных обществ стран «третьего мира», показали, что у данныххозяйствующих субъектов в понимании рациональности существуют принципиальныеотличия.
Им присущи такие явления, как скидка при продаже товара родственнику,256предоставление земли в аренду или кредита на льготных условиях земляку илиединоверцу, предпочтение в найме по принципу крови и т. п. [43; 359].Подобныйвидэкономическогоповеденияисследователипредложилирассматривать на основе понятия субстантивной рациональности (М.
Вебер), покоторомукритериемрациональногоповеденияявляетсянеэгоистический,аальтруистический критерий1: «соответствие экономической деятельности определеннымсоциальным ценностям и психосоциальным нормам» [255, с. 41], например, взаимности.Более того, последующие исследования показали, что соотношение понятий эгоизма иальтруизма в экономическом поведении у разных народов разнятся (С. Колм).
Темсамым было показано, что невозможно использовать какой-либо один-единственныйпринцип(эгоизм,гедонизм,альтруизм)вкачествекритериярациональностиэкономической деятельности.Интересно, что задолго до специалистов экономической психологии немецкийсоциолог Макс Вебер писал о том, что существует неопределенное число возможныхстандартов ценностей, которые в смысле их применения к экономическому поведению«рациональны».
Тем самым представление о том, что стремление максимизироватьприбыль(жажданаживы)являетсярациональнойкомпонентойглубиннойэкзистенциальной потребности, атрибутивной человеческой природе было признанонекорректным. Да и сама способность к полноценному рациональному анализу, в силуограниченности когнитивных способностей человека, была поставлена под сомнение,заменена понятием «ограниченная рациональность» (Г.
Саймон).В связи с обсуждаемой темой интерес вызывают работы таких представителейинституциональногонаправленияэкономическойнаукикакДж. Р. Коммонс,Дж. Б. Кларк, К. Митчелл, А. Пигу и других. По мнению К. Митчелла, рациональное(разумное) поведение для большинства людей не характерно. Чаще ими управляютглупость, страх, жажда удовольствия [351]. Дж. Коммонс также усматривал вэкономическом поведении неэкономические и нерациональные факторы: «… навеличину стоимости влияет деятельность банкиров, политиков и судов, а такжемиллионов людей с их психологией надежды или страха» [351, с. 87]. СогласноДж. Коммносу, не «… рациональное состояние общества определяет действия людей.В этом отношении особенный интерес представляет работа английского психолога Д.
Колларда«Альтруизм и экономика». – Оксфорд, 1978.1257Участники сделок оказываются перед лицом изумительно иррациональной и сложнойконфигурации ожиданий. … нет перегородок между политэкономией, этикой и правом.Политэкономия – наука о человеческой культуре» [351, с. 87].Тезис о рациональном поведении был поставлен под сомнение и основателемфранцузского институционализма А. Пигу, который продемонстрировал, что выборлюдей в рыночной экономике базируется на иррациональной системе предпочтений,ориентированнойнанемедленныйуспех,немедленныерезультатывущербудовлетворения потребностей будущих поколений [351].Представители «новой волны» институционализма – новой институциональнойэкономики (НИЭ) – продолжили линию критики абсолютизации рационального начала вэкономическом поведении личности. В частности, ведущий теоретик данногонаправления Л.
Тевено утверждает, что «… существенные причины действий несводятся к соображениям рациональности, а включают вдохновение, традиции,общественноемнение,солидарность,прогнозбудущего,чтоиндивидуальнаярациональность в действительности не бывает совершенной и что она являетсяпроизводной от доминирующих социальных отношений»1. Его позиция «… ставит подсомнение общепринятые гипотезы о рациональности и одинаковых побудительныхпричинах во всех ситуациях»2. Следовательно, как отмечает Т.
Л. Александрова,«… рациональностьздесьутрачиваетсвойтрадиционныйоптимизационно-калькулирующий характер, становясь способом интерпретаций значений в рамкахконкретной системы социальных связей» [7, с. 44].Таким образом, к сугубо интеллигибельным проявлениям экономическогоповедения (рациональности) были привнесены такие элементы, которые требовалиучета внеэкономических факторов и внерационального поведения, рассмотренияэкономики в ее переплетении с политикой (Дж. Гелбрэйт), моралью (А.
Этциони), синдустриальными структурами (Л. Тевено и А. Болтянски).Не менее строгой критике подвергся и тезис о том, что рациональность вповедении означает стремление максимизировать собственную выгоду (прибыль),крайним вариантом которой выступает жажда наживы. Одним из серьезных оппонентов12Тевено, Л.
Множественнность способов координации: равновесие и рациональность в сложном мире /Л. Тевено // Вопросы экономики. – 1997. – № 10. – С. 74.Тевено, Л. Множественнность способов координации: равновесие и рациональность в сложном мире /Л. Тевено // Вопросы экономики. – 1997. – № 10. – С. 73.258названнойпозициивыступилЙ. Шумпетер.Рассматриваяпонятие«истинногопредпринимателя», он, в частности, отмечал, что данному персонажу чуждо стремлениек приобретению благ: «… типичного предпринимателя мало заботят гедонистическиерезультаты его труда. Он трудится, не зная покоя, потому что не можетиначе» [462, с. 191–192]. Схожие мысли высказывал и известный предпринимательГ. Форд, который утверждал, что производитель не нуждается в прибыли как таковой[407].Современные исследователи в области человеческой психологии и человеческогоповедения также утверждают, что далеко не каждый человек мечтает о наживе. Вчастности,российскийпсихологЮ.
Я.Ольсевичпишетпоэтомуповоду:«Представление (бытующее как в марксистской, так и в неоклассической теории), будтопочти каждый мелкий собственник стремится стать крупным собственником,капиталистом, а каждый наемный работник – топ-менеджером корпорации, либоактивно участвовать в управлении ею, имеет мало общего с реальностью» [294, с. 205].Подтверждением данного тезиса может служить то обстоятельство, что, как мыуже отмечали, существует неравенство возможностей в получении прибыли взависимости от видов деятельности.
Занятия в реальном секторе экономики, такие каксельскохозяйственный труд, либо промышленное производство не может конкурироватьс ростовщическо-спекулятивными практиками получения прибыли, и соответственно, неинициирует ориентацию на «сверхприбыль», идея которой может реализоваться лишь вфинансово-спекулятивном секторе экономики. Не каждый человек желает бытьфинансовым игроком-спекулянтом. Люди, связывающие свою трудовую активность спроизводительностью, питаются иной нормативностью, о которой писал М.
Вебер.М. Веберусмотрелвданномстремлениисамораскрытияличностипутемпроизводительности в реальном секторе экономики реализацию норм протестантскойэтики. Как комментирует данную ситуацию А. С. Пананрин: «Протестантский аскет, длякоторого занятия предпринимательством выполняли роль душеспасительного поприща,не мог позволить себе, в отличие от традиционного ростовщика и спекулянта, легкойнаживы в области «игр обмена», как не позволял себе и расточительства на стадиираспоряженияполученнойприбыли.Аскезапредпринимательскоготрудаипредпринимательского потребления выражалась в страсти к производственномунакоплению: норма накопления как экономическое понятие оказалась в зависимости от259степени аскетического самоотречения предпринимателя-протестанта, т. е.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
