Диссертация (1145177), страница 31
Текст из файла (страница 31)
по 176, с. 127].Как видим, широкие слои общества во всем мире прониклись этим зародившимсядухом (названным Зомбартом «мещанским»), ориентированным на накопление,материальное богатство и прибыль. Интересно, что если в эпоху Античности иСредневековья, когда люди были озабочены организацией собственного мышления,огромной популярностью пользовались «Начала» Евклида, то в Новое время такимиконкурирующими с Библией произведениям стали труды Б. Франклина.И это не случайно.
Надо полагать, что экономически мыслящие массыпредставляли собой необходимое условие для дальнейшего успешного развитиякапитализма. Нужно было подключить широкие слои общества к миру экономическихсмыслов, для того, чтобы они на добровольной основе включались в капиталистическийтип отношений и легитимировали все самые невероятные социальные практики,глубоко противоречащие человеческой природе.Понимание того факта, что, благодаря господству экономических императивов,134социум может быть потрясен во всех своих основах, что оно откроет неестественныепути (социокультурно не устоявшиеся, не легитимные для традиционного общества, какпротиворечащиелогикемежличностныхотношенийиморально-нравственным,социальным и религиозным традициям) в элитные слои общества для людей не самыхдостойных, мы находим уже на самых ранних стадиях становления капиталистическогообщества. Так, известный французский мыслитель Монтескье по этому поводу писал:«Все погибнет, если выгодная профессия финансиста обещает стать еще и уважаемойпрофессией.
Тогда отвращение охватит все другие сословия, честь потеряет своезначение, медленные и естественные (курсив наш. – С. С.) способы выдвинуться небудут применимы и правительство будет потрясено в своих коренных основах» [282,с. 143].Характерно, что данное неуважение к профессии финансиста (как генетическисвязанной с профессией ростовщика), фиксируемое Монтескье, собственно эпоханакопления капитала не игнорировала, как не имеющий к экономическим транзакциямотношения, но обращала на него тщательное внимание. Поскольку сама системафинансовых отношений в значительной, если не сказать в решающей, степени строитсяна таком «нематериальном активе» как доверие, вера, что прекрасно осознавал иописывал в своих работах еще К.
Маркс. Рассуждая о перспективах развития кредитнойсистемы в условиях промышленного производства, он указывал на такой фактор каквера в основные составляющие ее элементы: «В бумажных деньгах денежное бытиетоваров является лишь общественным бытием. Лишь вера дает спасенье. Вера вденежную стоимость как имманентный дух товаров, вера в способ производства и в егопредустановленный порядок (здесь курсив наш. – С. С.), вера в отдельных агентовпроизводства как простое олицетворение самовозрастающего по своей стоимостикапитала» [265, с. 141].Другими словами, капиталистическая система чрезвычайно нуждалась всимволическом – социокультурном – сопровождении собственных транзакций,легитимирующих в глазах общества осуществляемую банками деятельность.Поэтому труды Б. Франклина были далеко не единственными апологияминакопительной деятельности.
Так, в «Капитале» К. Маркса приводится примерсочинений, принадлежащих перу Дж. М. Белла, управляющего банком в Шотландии,которое посвящено отнюдь не бухгалтерским отношениям финансовых расчетов, но135морально-нравственному облику банкира: «Банки суть учреждения религиознонравственные. Как часто юный купец порывал с обществом шумливых и разгульныхдрузей из страха перед бдительным и неодобрительным взглядом банкира! Какстарается сохранить он доброе мнение банкира о нем, быть всегда респектабельным!Нахмуренный лоб банкира оказывает на него более сильное влияние, чем все моральныепроповеди его друзей; он трепещет при мысли, что к нему станут относитьсяподозрительно, если он окажется повинным в обмане или хотя бы малейшем уклоненииот истины; он боится возбудить такое подозрение, так как в результате его кредит вбанке может быть ограничен или даже совсем закрыт! Совет банкира для него важнее,чем совет священника» [265, с.
92].Здесь обращает на себя внимание несколько обстоятельств:-во-первых, уже к XIX веку (время написания брошюры Дж. М. Беллом) вобществе центрировались идеи, согласно которым, человеческое достоинство можетизмеряться по критерию кредитоспособности «человек, достойный кредита» (опроблемах, возникающих в социальных коммуникациях в результате закрепления вобществе данной экономической идентификации, активно пишут современныепсихологи [143, 375; 466]).-во-вторых, формируемый образ банкира как морального цензора («важнеесвященника»), с одной стороны, убеждает, что рост банков способствует стабилизации,благополучию и моральной умеренности общества, с другой, что сами банкиры — люди,реализующие социально безупречные стратегии поведения.Необходимостьиспользованиесоциокультурныхинструментоввделеутверждения экономоцентричной ориентации социума может быть раскрыта в контекстеидей представителей инстутиционализма. Классики данного направления мысли –П.
Бергер и Т. Лукман – предложили концепцию хабитуализации (опривычивания) какоснову процессов инстиутционализации [56]. Согласно данной концепции, частоповторяющееся действие становится своеобразным эталоном и может воспроизводитсябез усилий. Важным следствием данного упрощения является уменьшение числавыборов поведенческих норм. Данные разработки, равно как и собственно теориягабитуса П. Бурдье [85], а также идеи лингвистической относительности Э. Сепира [355]и онтологической относительности У.
Куайна [216] стали тем каркасом, благодарякоторому во второй половине XX века были пересмотрены идеи субъектности. Согласно136даннымпредпосылкамтеоретезирования,социальнаяжизньпротекаетпреимущественно в рамках социальных стереотипов и иррациональных привычек.Субъект утрачивает свойства рационального и ответственного агента, которыевменялисьемуэпохоймодерна.Существеннуюрольвформировании«охабитулизированного» субъекта играют концептуальные схемы, предлагаемыесообществом, описывающие мир по определенной схеме.Экстраполируя идею хабитуализации на теорию экономоцентричного общества,можносказатьследующее:распространениеидеологииэкономоцентризма,соответствующих ей практик в повседневной жизни (товаризация отношений,абсолютизация обмена и т.
д.) приводит к «опривычиванию», восприятию названныхфеноменов как нормальных, без ощущения «иначе возможного», благодаря чемупроисходит институализация свойственных экономоцентризму норм и принципов.Эмансипирующая по отношению к традиционно существовавшим в культуренормам роль финансово-экономических смыслов со временем продолжала тольконарастать:впространствесовременногоглобализирующегосямира,когдаэкономическая составляющая давно уже претендует не только на законодательство вобласти социальных и хозяйственных отношений, но и на политическое, а такжекультурное, морально-нравственное господство, это становится слишком очевидным.Наглядным примером этого может служить то обстоятельство, что с середины XX векаэкономические показатели деятельности (конкуренция, прибыль и т.
д.), а также методыоценок (количественный подход, математический анализ) и т. д. стали активнораспространяться на сферы, весьма далекие от экономики.Первые попытки применить экономический подход и экономические модели кнеэкономическим проблемам были предприняты еще в 1950-х годах американскимисследователем Г. Беккером.
Пилотажное приложение экономических идей былореализовано в сфере политики1. В частности, анализу подверглось политическоеповедение граждан в период голосования на выборах [3; 49; 188].Впоследствии идея рассмотрения сферы политики с экономической точки зрения1Хотя эти идеи уже присутствовали в политическом дискурсе элит общества несколько раньше.Еще Джеймс Медисон – четвертый президент США (1809–1817), один из «отцов-основателей» Америки –ориентировался на экономический подход при взглядах на политику. В теоретическом варианте эти идеивысказывались на рубеже XIX–XX веков шведским экономистом Кнутом Викселлем (1851–1926).
Викселль однимиз первых предложил экономическую интерпретацию политики как сложного, взаимовыгодного обмена междурядовыми гражданами и структурами, которые они создают для организации общества [89].137нашладостаточномногоприверженцев.Например,сюдаотноситсяработаДж.
Бьюкенена и Г. Таллока «Расчет согласия. Логические основания конституционнойдемократии» (1962), где авторы предложили применять экономический подход кисследованию основных проблем политической жизни (эта книга, что характерно, имеетсамый высокий индекс цитируемости среди всех работ Бьюкенена и вошла в число книг,которые стали основанием для присуждения ему Нобелевской премии), а такжеразработанная в 1974 г. Анной Крюгер теория политической ренты – стремлениеполучить экономическую ренту с помощью политического процесса – и другие.В 1960-е гг., используя аналитический инструментарий «методологическогоиндивидуализма», это течение не только потеснило традиционные экономическиетеории в объяснении процессов, происходящих с обществом и человеком (такие, каккейнсианствопсихологию,иклассическийдемографию,институционализм),историю,право,ноиполитологию,распространилосьсоциологиюинат.
д.,рассматривая любую сферу человеческой деятельности как рынок. Соответственно, воглаву угла человеческой коммуникации была поставлена конкуренция рациональнодействующих субъектов, «максимизирующих индивидуальную полезность».Так, уже упоминавшийся Г. Беккер – один из известнейших современныхэкономистов, профессор Чикагского университета и Главный научный сотрудникГуверского центра Стэндфордского университета (США), лауреат Нобелевской премии(1992) – выдвинул идею о применении экономического подхода к самым широкимсоциальным практикам. В частности, он пишет: «В самом деле, я пришел к убеждению,что экономический подход является всеобъемлющим, он применим ко всякомучеловеческому поведению – к ценам денежным и теневым, вмененным; к решениям,повторяющимся и однократным, важным и малозначительным; к целям, эмоциональнонагруженным и нейтральным; к поведению богачей и бедняков, пациентов и врачей,бизнесменов и политиков, учителей и учащихся» [49, с.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
