Диссертация (1145171), страница 58
Текст из файла (страница 58)
В конечномитоге, Фил прямо заявляет, что «право не заключает в себе ничегоестественного» (“nihil habet igitur naturale ius” – Ibid.), а следовательно –не существует и «справедливых от природы» людей, а ихпоступкицеликом и полностью детерминированы социальными причинами.По мнению скептика Фила, важнейшая причина, по которойчеловек не совершает противоправных поступков, – страх. Это можетбыть как страх перед ответным насилием, так и страх перед наказанием.Именно из страха проистекает своеобразный общественный договор:«…но когда один боится другого (и человек – человека, и сословие –сословия)… заключается как бы соглашение между народом имогущественнымилюдьми.Таквозникает…объединенныйродгосударственного устройства; и в самом деле, мать справедливости неприрода и не добрая воля, а слабость»2. Однако и сам Фурий не может неотметить слабое звено в цепочке своих рассуждений – а именно, ихчрезмернуюаморальность.рациональностьи,Действительно,какеслирезультат—абсолютнуюненормативныепоступкисовершаются человеком из страха, значит он непременно преступитзакон или общественный обычай, если будет твердо убежден в том, чтоне понесет за него какой-либо кары.
Соответственно он выделяет тритипа возможных поступков индивида:–совершитьпреступление,еслионможетсделатьэтобезнаказанно;– совершить преступление и понести за него наказание;– не совершать преступлений из страха перед возможной санкциейза нарушение правовой нормы (Cic.
De re publ., III, 18).1Cic. De re publ., III, 18: …sanxisset iura nobis, et omnes isdem et idem non alias aliisuterentur.2Cic. De re publ., III, 18: ex quo existit id, quod Scipio laudabat, coniunctum civitatisgenus; etenim iustitiae non natura nec voluntas sed inbecillitas mater est.309В рассмотренном выше фрагменте можно наблюдать прообразпредставлений, типичных для теории социального конфликта: о людях,одержимых унаследованными от природы неизбывными пороками,главный из которых – алчность, о насилии как основном способеразрешения конфликтов, а также о страхе как единственном регуляторесоциального общежития и предупреждения девиантного поведения.Данный подход, очевидно, полностью отвергающий гуманистическуююснатуралистскуюконцепцию,исповедуемуюстоиками,вполнехарактерен для академического скептицизма, к числу сторонниковкоторого, как было неоднократно указано выше, относился и Цицерон.Подводя итог анализу различных теорий происхождения права,предложенных Цицероном в трактате “De re publica”, приходитсяконстатироватьограниченностьдоступныхсовременнойнаукеисточников по данному вопросу, что объясняется плохой сохранностьютретьей книги трактата.
По факту, в палимпсесте представлена (созначительнымилакунами)лишьпозицияпредставителяакадемического скептицизма (Фурия Фила), в то время как позициястоиков может быть реконструирована лишь на основании цитат,сохранившихся в трактатах христианских апологетов, Лактанция иАвгустина.В наиболее развернутом и цельном виде учение стоиков оестественном праве раскрывается Цицероном лишь в трактате “Delegibus”.
Следует отметить, что сам римский мыслитель не включалданную работу в список своих сочинений, и, как утверждает Э. Дик,данный труд так и остался не завершенным1 вплоть до гибели Цицеронав 43 г. до н.э. Несмотря на то, что в “De legibus” автор больше непрячется «за маской» Сципиона и открыто полемизирует от своегоимени, на наш взгляд, можно полностью солидаризироваться с точкойзрения Э. Асмис, в соответствии с которой в трактате “De legibus” мы1Dyck A.
A Commentary on Cicero, De Legibus… Р. 7.310имеем дело с изложением взглядов представителей школы стоицизма, скоторой сам Цицерон себя не отождествлял, однако использовал ее сцельюпопуляризациейсобственнойконцепциипозитивногозаконодательства, которую он, как предполагает Э. Асмис, пыталсяразработать1.Уже в одной из первых глав трактата Цицерон, вслед за стоиками,дает прямое определение универсального всеисторического природногозакона, который представляется ему как «заложенный в природевысший разум, велящий нам совершать то, что совершать следует, изапрещающий противоположное… Мудрость есть закон, смысл которогов том, что он велит поступать правильно, а совершать преступлениязапрещает» (Cic.
Leg., I, 18. ). Однако вопрос, закономерно поднятыймыслителем ранее в трактате “De re publica” («что помешает человекусовершить преступление, если он будет убежден в том, что не понесет занего наказания?») по прежнему требует разрешения. Ответ, данныйЦицероном в “De legibus”, столь же прост, сколь же и банален – совесть.Преступников, избегших суда, «тревожат и преследуют фурии — и непылающими факелами, как это бывает в трагедиях, а угрызениямисовести и мучительным сознанием зла, содеянного ими» (Cic. Leg., I, 40).Если естественного права не существует, не существует и благородства,любви к отечеству, чувства долга и любви к ближнему, иными словами,«если справедливость не проистекает из природы, то ее вообще несуществует» (“ita fit ut nulla sit omnino iustitia, si neque natura est” – Cic.Leg., I, 43).
Рассматривая абстрактный пример человека, встретившего впустынном месте ослабевшего путника, Цицерон ставит моральнуюдилемму – помочь ему или же ограбить. Человек поступает нравственноне потому, что боится наказания, смерти или посмертного воздаяния загрехи, а потому, что он нравственен, честен и благороден от природы.1Asmis E. Cicero on Natural Law and the Laws of the State… Р. 1–2.311«Ибо существует лишь одно право, связывающее человеческое обществои установленное одним законом. Закон этот есть подлинное основаниедля того, чтобы приказывать и запрещать. Кто закона этого не знает, тот– человек несправедливый, независимо от того, писаный ли это законили неписаный» (Cic.
Leg., I, 42).Стоическая доктрина, излагаемая Цицероном в “De legibus”,очевидно полностью противоречит высказанному им ранее тезису обрелятивности и относительности законодательства. Попытка разрешитьданное противоречие также выглядит несколько натянуто и не вполнелогично:мыслительотмечает,чтоеслибызаконысвободноустанавливались царями, судьями, народным собранием, сенатом, аникакого высшего природного закона не существовало, неизбежно сталобы возможным появление несправедливых законов, дающих правосвободно совершать преступления. Между тем, несмотря на то, чтозаконы зачастую устанавливаются «глупцами», все они следуют некомуединомуправилу,всеобщемууниверсальномурегулятору,своеобразному идеалу, и именно поэтому «мы можем отличить благойзакон от дурного только на основании мерила, данного природой» (Cic.Leg., I, 44). Универсальный закон не был создан человеком, но являетсяпорождением высшей справедливости, которую Цицерон обозначает как«природу», «извечное» и даже «божество» - «закон и не был придуманчеловеком, и не представляет собой какого-то постановления народов,но он — нечто извечное, правящее всем миром благодаря мудростисвоих повелений и запретов»1.Не может не обратить на себя внимание очевидный мистицизмприведенного выше объяснения, основанный на постоянной апелляциик1вмешательствувысших,надчеловеческих,божественныхсил.Cic.
Leg., II, 8: …legem neque hominum ingeniis excogitatam, nec scitum aliquod essepopulorum, sed aeternum quiddam, quod universum mundum regeret imperandiprohibendique sapientia.312Подобная позиция в вопросе о сущности института права, по нашемумнению, диссонирует с представлениями академической школы, ккоторой,какизвестно,принадлежалЦицерона.Абстрактныепредставления о «совести» и «божественном праве» были бы вполнелогичны для школы стоицизма, и могли послужить достойнымобъяснением сущности права для тех, кого оратор презрительноименовал «невежественной толпой». Напомним, что в вопросе орелигиозных верованиях в целом, и институте религии в частности,римский мыслитель является глубоким скептиком.
Цицерон, который,какбылопоказановыше1,испытываетсерьезныесомнениявсуществовании богов, однако, вслед за другими представителямиакадемического скептицизма считает, что религия как институтисключительна полезна, поскольку обладает прикладными функциями,главная из которых – принуждать людей к соблюдению нормсоциального общежития. Напомним, что в области своих личныхвоззренийЦицеронпридерживаетсявовсенестоической,аакадемической философской позиции2, демонстрируя таким образомблизость к скептическому агностицизму.Для Цицерона, как практикующего судебного защитника, а такжепоследователя академической школы, склонной к рационализму искептицизму, было необходимо совершить переход от теоретическихрассуждений к конкретным рекомендациям по совершенствованиюсуществующего республиканского законодательства.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
