Диссертация (1145171), страница 40
Текст из файла (страница 40)
Также можно предположить, что в находящемся в нашемраспоряжениипалимпсесте“Derepublica”слова“hominum”и“multitudinis” оказались перепутанными местами по вине средневековогопереписчика. Данные предположения, однако, могут быть оспорены темфактом, что словосочетание “coetus multitudinis” используется Цицерономтакже и в Cic. De re publ., I, 41 (omnis ergo populus, qui est talis coetusmultitudinis…).Вышемыужеприводилимногочисленныенегативныевысказывания римского мыслителя относительно демократическойформы правления и всевластия толпы.
Как уже было указано выше,multitudo для Цицерона – это Клодий и Катилина, анархия и хаос,иными словами – nulla res publica1. Можно предположить, что в1По Цицерону государство может погибнуть, например, если к власти приходиттиран (Cic. Fam., VI, 2). Поскольку res publica является собственностью граждан,следовательно, тирания не может являться res publica. При тирании прекращаетсявсяческий политический дискурс, публичная политика замирает, и в конечном счете,умирает и само государство.
В данном вопросе мы также поддерживаем высказываниеА.Б. Егорова, утверждавшего, что «в понятие res publica» не входит тирания, которая,216несохранившейся части трактата Цицерон подробно разъяснял, почемуименно он не считает всякое объединение людей (толпу) – народом.Косвенноэтотфактподтверждаетсянебольшимфрагментом,сохранившимся в переписке Августина (brevi multitudo diversa atque vagaconcordia civitas facta erat – Aug. Epist., 138).
В данном случае речь идет одообщественном состоянии, когдатолпа (multitudo) объединяется вгражданскую общину и становится цивилизованным народом (populus).Близкую по смыслу трактовку предлагает уже процитированный вышеИсидорСевильский,который(судяпоконтексту,пересказываяаргументацию Цицерона из несохранившейся части трактата “De republica”), разделяет понятия “populus” и “vulgus”:“Populus est humanae multitudinis, iuris consensu et concordicommunione sociatus. Populus autem eo distat a plebibus… [Plebs autemreliquum vulgus sine senioribus civitatis.] Populus ergo tota civitas est;строго говоря, не является государством». Вероятно, именно поэтому единственным изграждан, кто не обладает правом на жизнь, является, по мнению Цицерона, тиранузурпатор, так как он своим поступком, разрушающим res publica, сам себя лишил этогоправа, а следовательно, убийство тирана не только не является преступлением, ностановится добродетелью: «неужели запятнал себя злодеянием тот, кто убил тирана?»(Cic.
Off., III, 19). Восстановлен же государственный строй может только вместе «сосвободой» (Cic. Att., XIV, 4) – то есть с возрождением публичного (в современнойтерминологии – делиберативного) дискурса, поскольку даже убийства узурпаторачасто бывает недостаточно (Cic. Att., XIV, 11) для восстановления складывающейсястолетиями социально-политической системы.В этом смысле следует вполнесолидаризироваться с утверждением А. Б.Егорова, по мнению которого, «в представлении римлян res publica» четкоассоциируется с libertas, этим чисто римским понятием свободы (Cic.
De re publ., I, 36,42; Liv., II, 1), а потому, прежде всего – с республиканским Римом» (Егоров А.Б.Политические партии в Риме… С. 92). Иными словами, термин res publica однозначносвязываетсяЦицерономисключительносреспубликанско-демократическойтрадицией, в непримиримой борьбе за защиту которой, в конечном итоге, он и погиб.217vulgus vero plebs est… Vulgus est passim inhabitans multitudo,quasi quisque quo vult” (Isid. Etym. I, 4, 5-6).«Народ есть множество людей, объединенных согласием в правеи общей пользой.
Народ, однако, он отличает от плебса, потому чтонарод - все граждане в целом, включая и знать общины. Плебс же прочая толпа, без знати общины. Народ, следовательно, всягражданская община; толпа же есть плебс… Толпа есть рассеянноживущее множество, в котором каждый делает то, чтопожелает».Всветевышесказанногостановитсяпонятным,покакойпричине, определяя «республику» как «собственность народа»,Цицерон делает немедленную оговорку – власть народа (populus) неесть господство толпы (multitudo), и, в свою очередь, “populi potestas”(De re publ., I, 47) – не “multitudinis potestate” и не “multitudinisdominatu” (De re publ., III, 45).
Напомним, что владычество толпыустойчивоассоциировалосьуЦицерона,впервуюочередь,спредставителями римских демократических движений – Катилиной иКлодием, борьба с которыми стала своеобразным идеологическимкредо всей политической карьеры, а в конечном счете – и жизниримского оратора. «Демократия» для Цицерона есть ничем неограниченная власть социальных низов, при которой личные правадобропорядочных римских граждан (и, в первую очередь – свобода ичастная собственность) ничем не защищены (De re publ., III, 45–47).Именно в этом, на наш взгляд, заключается тот глубинный смысл,который римский мыслитель попытался по мере сил вложить в своюдефиницию: народ есть хозяин республики, но гордого звания народадостойны лишь те, кто признает, уважает (а также – поддерживает изащищает!)сложившуюсявтечениевековполитико-правовую218систему римского государства.
Это, в свою очередь, вновь возвращаетнас к мысли об идейном предвосхищении в произведениях Цицеронаконцепцииограничениянародногосуверенитета–развитьиусовершенствовать которую предстояло, увы, лишь представителямгораздо более поздних исторических эпох.***Выводы по §2.3. Подводя итог проделанному анализу, отметим,что характеристика государства «общественной собственности» и какинститута удовлетворения потребностей гражданского общества, аполитического деятеля как его «слуги народа», в целом, не характернадля основных направлений греческой социально-философской мысли,представленной для нас, в первую очередь, апологетами традиционнородовых социальных отношений: Платоном, Аристотелем, Ксенофонтоми Полибием, единодушно отождествлявших общество и государство.
Ниодин из греческих авторов не предпринял попытки разграниченияпонятий «общество» и «государство» – для Цицерона же эти явления непросто не являются тождественными, но принципиально различаютсяпо своей сущности, значению и функциональному началу. Обществопонимается в качестве своеобразной надындивидуальной сущности, в товремя как государство трактуется скорее с институциональных позиций.Инымисловами,утилитарныйвосударствоинститут,впредставленииудовлетворяющийЦицеронапотребностиестьигарантирующий свободы граждан, – именно поэтому тирания поЦицерону вообще не является государством, поскольку уничтожениеправовых институтов узурпатором автоматически лишает смыслаопределение государства как «достояния народа».
Таким образом, вданном вопросе можно наблюдать утилитарный подход в феноменугосударства (а также определенное предвосхищение теории правовогогосударства, обязанной своим появлением в значительно более поздний219период деятельности германских правоведов XIX в. (Р. Моль, Л. Штейни др.1)).Разграничивпонятия«государство»,«общество»и«народ»Цицерон, за полторы тысячи лет до работ Маккиавелли, проявилнезаурядную гибкость и очевидную оригинальность в осмыслениифеномена политической сферы жизнедеятельности общества, явившисьтемсамымсвоеобразнымидейнымпредшественникоминституциональной теории.1Подробнее по данному вопросу см.: Gumplowicz L.
Rechtsstaat und Socialismus.Innsbuck,1881. S. 150–186.220Глава 3. Общественные явления и институты в оценкеЦицерона3.1. Феномен социального неравенства в сочиненияхЦицеронаПроблематикасоциальногонеравенстваявляется,вероятно,одним из наиболее значимых, и в то же время одним из наименееизученных аспектов социального учения Цицерона.
Несмотря на то,что его высказывания по данному вопросу достаточно разнообразны,их значительная рассредоточенность по различным источникам (и, какрезультат – их общая бессистемность) серьезно осложняет процессизучения, что явилось одной из причин относительно слабого интересазарубежных и отечественных авторов к данному аспекту философскогонаследия римского политика.Одной из попыток такого изучения явилась глава в уже упомянутойвыше монографии Н. Вуда1, в которой, однако, раскрыта главнымобразом «моральная» сторона отношения Цицерона к социальномунеравенству.
Что же касается отношения Цицерона к феноменусоциальной мобильности, этот вопрос и вовсе не нашел значимогоотражения в научной литературе.Между тем, отношение к социальному неравенству, векторамсоциальной стратификации и социальной мобильности может служитьсвоеобразной«лакмусовойбумажкой»,индикаторомотношенияантичного социального мыслителя к традиционному обществу в целом2.12Wood N. Cicero’s Social and Political Thought. Р. 90.Среди обзорных исследований, посвященных феномену социального неравенства(в том числе — в античном обществе), можно упомянуть следующие монографии:Lenski G. Power and Privilege: a Theory of Social Stratification.
N.Y., 1984; Price T.,221Вкачестветипичногопримерагиперкритический анализможнопривестиизвестныйтеории социального неравенства Платона,предпринятый К. Поппером. По мнению последнего, «…Платоном и егоучеником Аристотелем была выдвинута теория биологического иморальногонеравенствалюдей»,котораявыражаетсявпротивоположности между греками и варварами как «господами ирабами по природе»1. В изображении К.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
