Диссертация (1145162), страница 71
Текст из файла (страница 71)
Однако, несмотря на это, логический способ определения философии, поскольку онпредполагает и в снятом виде содержит в себе все другие способы её определения, есть наиболее адекватный способ определения философии как таковой. Поскольку же логическое развитие всеобщего принципа философии есть необходимое самообнаружение логической природы философского знания, а не выражениеболее или менее произвольного мнения о нём, постольку именно логический способ определения философии является единственной основой её действительносвободного преподавания.Методическим(т. е.практически-педагогическим)выводомизэтихтеоретических положений выступает утверждение, что преподавание философиикак специальности необходимо привести в соответствие с необходимойпоследовательностью способов определения философии.
Начинать её изучениецелесообразноскраткогопропедевтическогообсужденияразличныхиотвечающих, как правило, современной моде мнений о философии, с которымистудентыпришлинафилософскийфакультет.Следующеезанимфеноменологическое введение в философию должно предварять развёрнутый317курс истории философии, а последний, в свою очередь, – логический курсфилософии, который содержит систематическое изложение саморазвития еёвсеобщего принципа и завершает изучение философии как специальности.Параллельно ему должны идти специальные курсы, посвящённые рассмотрениювклада, внесённого историческим развитием философии в понимание предметовопыта положительных наук, искусства и религии.
Основательное изучениефилософии на нефилософских факультетах, необходимое, как было показано впредшествующем параграфе, для высшего профессионального образованиялюбого специалиста, может быть ограничено феноменологическим введением вфилософию, развёрнутым курсом истории философии и специальными курсами,соответствующими профилю факультетов.Как всякую настоящую, а не выдуманную задачу, проблему действительносвободного преподавания философии, разумеется, нельзя решить сразу, декретом,не затратив времени и труда на подготовку и переподготовку преподавательскихкадров. Но оставлять её без решения означает иметь в высшей школе вместофилософии лишь филодоксию, т.
е. плюрализм мнений о ней, готовый в любоймомент вновь обернуться родственным ему догматизмом – господством какого-тоодного официально признанного учения или мнения. Возможность свободноговысказывания и обсуждения различных взглядов на природу философскогознания, дарованная нам исторической благодатью, ценна, таким образом, не самапо себе, а только как исходный пункт и стимул движения к уяснению этойприроды – движения, в результате которого наши представления о философиидолжны утратить своё исключительно индивидуальное или только групповоезначение, став, наконец, единым понятием философии как таковой, необходимымдля формирования сознательно-разумного и, значит, действительно свободногоспособа мышления у всех специалистов высшей квалификации, даже если онипока не осознают этой насущной необходимости.3183.8.
Способы изложения истории философии и необходимыесоставляющие современного историко-философского исследованияНельзя не заметить, что по мере удаления от времени неограниченногогосподства в нашей стране марксизма-ленинизма, в составе которого философиябезоговорочно признавалась первой и главной наукой, присутствие дисциплины сэтим названием в российском образовании всё более радикально ставится под вопрос.
Ныне уже ясно, что негативное отношение к ней лишь в малой части объясняется догматическим характером преподавания марксистско-ленинской философии, ибо место философии в отечественной школе решительно занимают прагматическое здравомыслие и религиозная ортодоксия, которые сами преподаются неменее догматично. Процесс вытеснения философии из сферы образования грозитобернуться исключением из официальной культуры всего, что связано с высшейцелью человеческого духа – с философским познанием истины, какова она самапо себе, поскольку с точки зрения рассудочного рационализма и иррациональнойверы такое познание не представляется возможным. Но если философия, котораяпосле принятия в 1804 году единого университетского устава с некоторыми перерывами всё более утверждалась в российских университетах, будет окончательноудалена из них, или останется, как сегодня, второстепенным декоративным элементом, то это не только не позволит отечественному образованию сложиться всистему, превосходящую современное европейское образование (о необходимости такой системы шла речь в параграфах 3.4 и 3.6), но и неизбежно низведётнашу высшую школу до низкого североамериканского уровня, до сих пор компенсируемого США лишь импортом специалистов со всего света, в том числе пока не в последнюю очередь – из нашей страны.Чем вызваны столь опасные изменения? В конечном счёте – безудержнойэкспансией опыта, ныне достигшего гегемонии почти во всех областях образования и научных исследований.
Область истории философии пострадала от неё,наверное, больше других, поскольку эмпирическая наука (та особенная форманауки, которая монополизировала сегодня право называться наукой вообще), пы-319таясь освоить богатейший историко-философский материал, даёт крайне скудныерезультаты. Даже если они обобщаются в многостраничных или даже многотомных изданиях, чьё непрестанное появление свидетельствует о наличии у отечественной общественности настоятельной философской потребности, их содержание сводится либо к безыдейному пересказу учений разных философов, либо ктенденциозному истолкованию и оценке этих учений с какой-нибудь более илименее произвольной точки зрения.Причин этой скудости – две. Первая из них заключается в том, что на своей поверхности история философии представляет собой внешнюю историю многих философских учений, в случайном порядке следующих друг за другом вовремени. Вследствие этой объективной видимости, подобной видимости вращения Солнца вокруг Земли, которую не рассеял, но научно объяснил Коперник, темисследователям, которые застревают на поверхности историко-философскогопроцесса, со всей очевидностью кажется, что никакого внутреннего единства различных философских учений не существует.
Историко-философское исследование является для них если не детективом, в котором за недостатком фактическихсвидетельств излагаются лишь правдоподобные версии философских дискуссийпрошлого, то родом хроники, т. е. эмпирической, или, что по сути то же самое,исторической историей философии. Вторая причина состоит в том, что историческая история философии располагает только двумя методами исследования своегоэмпирического материала – анализом и синтезом.
С помощью этих эмпирическихметодов, чьим предметом является лишь разность и сходство философских учений между собой, создаётся множество историко-философских конструкций,имеющих не категорическое, т. е. не строго научное, а, в лучшем случае, исключительно гипотетическое значение. Естественной реакцией на недостижимостьстрогой научности при историческом подходе к эмпирическому материалу истории философии выступает стремление к непосредственному знанию сути отдельных философских учений каким-либо интуитивным способом.
Поэтому не удивительно, что в море современных историко-философских исследований господствуют два течения, одно из которых использует эмпирически-научные методы, а320другое, напротив, их отвергает. Характерным продуктом первого является "История западной философии" Бертрана Рассела, второе же наиболее впечатляющимобразом представляют работы Мартина Хайдеггера, посвящённые мыслителямпрошлого 241. Историку философии сегодня очень легко раствориться в этом необозримом море конструкций и интерпретаций, добавив к ним каплю своего труда. Ещё легче растеряться и утонуть в нём современному студенту, изучающемуисторию философии как специальность или ради других занятий. Однако гораздопечальнее столь печальных личных судеб то обстоятельство, что эти доминирующие в современной философской культуре течения дружно игнорируют не лежащую на поверхности историко-философского процесса единую сущность различных философских учений, благодаря которой последние действительно являются философскими учениями, а не просто называются таковыми.Это обстоятельство в значительной мере выхолащивает современную философскую культуру, так как из-за него сама философия остаётся скрытой в глубине истории философии от тех, кто год от года всё более нуждается в ней.
Поэтому уже более двадцати лет наша читающая публика, как правило, имеет делосо странным феноменом – с историей философии без истории философии. Воспитанные исторической историей философии убеждённо утверждают, подобносредневековым номиналистам, что философии вообще нет и быть не может, а естьлишь множество отдельных учений, совокупность которых составляет то, что является философией только по имени.
Но если нет единой философии, или философии как таковой, то нет и истории философии, ибо есть лишь история мненийили учений многих индивидов, только называемых философами, но в действительности ими не являющихся. Выражаясь на языке Платона и Гегеля, если нетидеи философии, т. е. реально сущего понятия философии, то нет и настоящихфилософов, т. е.
индивидов, действительно причастных к роду философских занятий, занятых понятием философии, захваченных саморазвитием её идеи, и философом может быть назван или назвать себя кто угодно. В этом поистине несчаст241См., напр.: Хайдеггер М. Учение Платона об истине // М.
Хайдеггер. Время и бытие: Статьии выступления. – М., 1993. С. 345-360; Хайдеггер М. Парменид. – СПб., 2009.321ном для истории философии случае она оказалась бы просто бессмысленным словосочетанием – совершенно условным обозначением ряда разнородных мненийили учений, появившихся в условно выделенном временном промежутке, который за отсутствием процесса развития, связывающего воедино его начало с концом, и историей-то именовался бы только условно.Именно отсюда берёт своё начало кризис современного философского образования, так как учиться в высшей школе, действительное назначение которойсостоит в подготовке учёных различных специальностей, можно, надо думать,только науке.
Но если в истории философии нет философии как таковой, т. е. единой философской науки (науки, разумеется, sui generis, а именно – того рода, который более роднит её с искусством и религией, чем с эмпирической физикой иисторической наукой), а есть только многочисленные мнения тех, кого лишьназывают философами, то чему и как следует учиться в наши дни на философскихфакультетах? Более того, зачем вообще изучать философию в высшей школе, еслив наши дни её научность нередко ставится под сомнение даже теми, кто её преподаёт?Поскольку изучение истории философии всегда было и будет основойнастоящего философского образования, постольку в этой критической ситуациина первый план выступает проблема по-настоящему научного, или собственнофилософского изложения истории философии.
Решение указанной проблемынапрямую зависит от историко-философских исследований, которые создают дляистории философии как академической дисциплины комплекс эмпирических итеоретических предпосылок. Каким же должно стать в наше время историкофилософское исследование по его материалу, форме и содержанию? Для ответана этот вопрос сведём все известные нам изложения истории философии к трёмего главным способам и, кратко рассмотрев достоинства и недостатки каждого изних, определим необходимое соотношение различных сторон действительно современного историко-философского исследования.Первоначальную, или непосредственно-разумную историю философии мынаходим у древних мыслителей – у Платона, Аристотеля, Секста Эмпирика и322неоплатоников, которые оставили в своих трудах не только свидетельства обучениях предшественников, но и критические оценки их содержания, а такжесвои более или менее обширные комментарии к ним.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
