Диссертация (1145162), страница 72
Текст из файла (страница 72)
Этот способ изложенияистории философии замечателен тем, что он создавался самими участникамиисторико-философского процесса – великими философами, близко стоявшими кего началу, хотя именно в силу этого обстоятельства они ещё не могли знать обисторическом развитии философии как едином целом, имеющем не тольконачало, но и необходимый конец.Рефлексивную, или опосредованную рассудком историю философиисоставляют, во-первых, её обзоры, даваемые с чисто исторической точки зрения ипотому эклектические, подобные содержащей весьма разнородные сведениякниге Диогена Лаэртского 242, по образцу которой до сих пор пишетсябольшинство учебников истории философии.
Авторы таких учебников ставятперед собой важную цель – познакомить тех, кто интересуется историейфилософии, с многообразием философских учений. Сосредоточенные на своейпросветительской задаче, они стараются действовать только как посредники исознательно пытаются воздерживаться от каких-либо оценок излагаемыхвзглядов, надеясь тем самым возбудить непредубежденный диалог между теми,кто философствовал прежде и учится философствовать теперь 243. Поэтому общийнедостаток таких обзоров состоит в том, что история философии предстаёт в них242См.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. – М., 1986.Заметим, однако, что составители подобных компендиумов сами вынуждены признать, чтоэто невозможно: «Мы стремились избежать недостатков, присущих некоторым изложениям истории философии, – заявляют авторы одного из новых учебников.
– Большинство из них несётотпечаток особенностей научной и педагогической карьеры авторов, их научных интересов, области исследований и культурной ориентации. Поэтому изложение истории обычно даётся снекоторой продуманной ранее точки зрения. Каждый автор неминуемо выделяет в историческом многообразии то, что считает наиболее уместным и важным. Вряд ли кто-то способенпрочитать, сохраняя нейтральное отношение, труды Макиавелли, Маркса или Хайдеггера.
Поэтому было бы иллюзией полагать, что история философии или другой дисциплины можетбыть написана с точки зрения вечности или с позиции Господа Бога. Любое обсуждение предшествующих философов будет иметь "современный" характер. Это присуще каждому историкуфилософии, хочет он того или нет. Историк не может быть бароном Мюнхгаузеном, который,как известно, сумел вытащить себя за волосы из болота. Историк не может извлечь себя из собственного научного и культурного окружения» (Скирбек Г., Гилье Н. История философии. – М.,2000. С. 14-15).243323лишь в виде множества мнений разных философов о разных предметах, изкоторого читателям предлагается произвольно выбирать или составлять своёмнение о философии.Если первый подвид рефлексивного способа изложения историифилософиидовольствуетсяисключительномногообразиемисторико-философского материала, то его вторая разновидность стремится, напротив,представить этот многообразный материал с какой-то одной философскиокрашенной точки зрения, которую предпочитает всем остальным стоящий на нейисследователь.
Так, Вильгельм Виндельбанд излагает мировую историюфилософии с позиции неокантианца 244, Карл Ясперс рассматривает великихфилософов глазами экзистенциалиста245, Бертран Рассел трактует и оценивает ихучения как позитивист 246 и т. д. Кроме того, исследователи устанавливаютмысленные различия полученного таким образом содержания, в результате чегопоявляются частичные истории отдельных философских направлений и методов,вроде "Очерков по истории материализма" Г. В. Плеханова 247 или "Историидиалектики"различныхколлективовотечественныхавторовсоветскогопериода 248.
В результате такого подхода история философии в целом обретает видистории борьбы противоположных философских партий, как в исследованиях,написанных в марксистском ключе, или истории различных философскихпроблем и понятий, как в "Истории философии" упомянутого Виндельбанда.Несомненное достоинство подобных работ состоит в том, что их авторыпытаются связать историко-философский материал со своей точкой зрения.Благодаря этому исследователи поднимаются над эклектическим восприятиемистории философии и делают шаг от эмпирического знакомства с нею к еётеоретическому познанию. Однако то, как решается ими основная теоретическаязадача – задача постижения единства историко-философского процесса и его244См.: Виндельбанд В.
История философии. – Киев, 1997.См.: Jaspers K. Die großen Philosophen. – München, 1957.246См.: Рассел Б. История западной философии в её связи с политическими и социальнымиусловиями от античности до наших дней. – Новосибирск, 2001.247См.: Плеханов Г.В. Очерки по истории материализма. – Л., 1938.248См., напр.: История диалектики: Немецкая классическая философия. – М., 1987.245324собственных, имманентных различий – обнаруживает ограниченность этойстихийной рефлексии об истории философии.
Её пределами выступают единствои множество, внутренняя связь которых разорвана рассудочным мышлениемисследователя. Не сознавая ограниченности способа своих действий, мысльрефлектирующего историка философии замыкается и мыкается в логическомкругу этих абстракций. Критерием оценки различных философских ученийслужит для него его субъективная точка зрения на философию, произвольновыбранная или составленная им из множества мнений о ней, а сам единыйисторико-философский процесс распадается с этой точки зрения на множествонаправлений, методов, проблем, понятий, периодов, так называемых «парадигм»и т.
п., рассмотрение которых имеет в сущности одну цель – историческиобосновать занятую исследователем позицию. Именно таков принятый сегодня вмассе монографий и статей историко-философский дискурс. В полномсоответствии со словарным значением латинского слова discursus, от которогообразован этот термин, способом конечной рефлексии совершается простоедвижение туда-сюда, вперед и назад: от точки зрения исследователя к историкофилософскому материалу, а от этого материала – к точке зрения исследователя.Поскольку они при этом остаются внешними друг другу, постольку единствосодержания и формы, бытия истории философии и мышления о ней, достигаемоедискурсивным движением мысли, тоже остаётся лишь внешним, условным.
Онопоэтому, как уже сказано, выступает только предполагаемым, гипотетическимединством – исторической схемой, которой с равным правом (точнее, с равнымотсутствием права) можно догматически противопоставить множество другихтаких же схем.Анализом конструируемых таким образом интерпретаций истории философии занимается последняя разновидность рефлексивного способа её изложения– критическая история философии, часто выдаваемая и принимаемая за теориюистории философии. В постмодернистской версии, представленной, среди прочих325работ, трудами Жиля Делёза 249, она использует как скептическое орудие разрушения догматических представлений об истории философии конфликт интерпретаций и их деконструкцию, превращая исследование историко-философского материала в более или менее остроумную игру метафорами.Третьим способом изложения истории философии выступает философскаяистория философии.
Её возникновение было связано с завершением исторического развития философии в философию как логическую науку – завершением, которое начал Кант, продолжили Фихте и Шеллинг, а довёл до конца Гегель 250. Поскольку философия как логическая наука существенно есть система, это завершение потребовало снятия истинного содержания исторической формы развитияфилософии в системе философии, что поставило названных мыслителей переднеобходимостью исследования отношения истории и системы философии. Исследуя это отношение, великие немецкие философы преодолели эклектизм, догматизм и скептицизм стихийной рассудочной рефлексии, которой ограничивалисьсовременные им историки философии.
Тем самым они возвысились до действительно разумного, теоретического взгляда на историю философии как единыйпроцесс исторического развития философии как науки, проходящий на пути ксвоему результату определённые этапы, складывающиеся из различных философских учений.Рождение действительно разумного взгляда на историю философии происходило, таким образом, в ходе сознательной рефлексии о ней. Эта рефлексия укаждого из классиков немецкой философии питалась сознанием противоположности своей философской позиции всей предшествующей философии, взятой в целом. Только при этом условии философ мог приступить к изложению историифилософии как различённого в себе самом единого процесса развития, которое,правда, выступало у него развитием в направлении к собственной философии. Вся249См., напр.: Делёз Ж. Критическая философия Канта: Учение о способностях.
Бергсонизм.Спиноза. – М., 2000.250При анализе философской истории философии используются положения дипломной работывыпускника философского факультета Ленинградского/Санкт-Петербургского университета1976 года Лотара Херцфельдта "Вклад Канта в теорию истории философии".326история философии по необходимости оказывалась в его изложении историей егофилософии, а она сама – безусловной конечной целью, абсолютным результатомэтого исторического процесса, т. е. идеей философии, или философией вообще.«В какой бы области искусства или науки ни заниматься критикой, она требуетмерила, которое столь же независимо от ценителя, как и от того, чьё произведениеоценивают, и исходит не из единичного явления или особенности субъекта, а извечного и неизменного прообраза самой сути дела, – писал об этом Гегель. – Подобно тому, как идея изящного искусства не создаётся и не изобретается художественной критикой, а просто предполагается, так и в философской критике идеясамой философии есть условие и предпосылка, без которых критике вечно пришлось бы противопоставлять субъективности – субъективностям и никогда бы неудалось противопоставить абсолютное обусловленному» 251.Так философ впервыеполучал абсолютный критерий для оценки исторического развития философии,причём такой критерий сохранял своё объективное значение до тех пор, пока егофилософия действительно представляла собой вершину этого развития.Следует, конечно, признать, что объективный критерий оценки историифилософии у всех без исключения классиков немецкого идеализма иллюзорновыступал как её абсолютный результат.
Однако в силу того, что учения Канта,Фихте, Шеллинга и Гегеля действительно завершали историческое развитие философии, их иллюзии выражали становящуюся истину этого развития. Благодаряэтому великие немецкие философы смогли, хотя и в различной степени, достичь всвоём отношении к истории философии безусловного единства содержания иформы, бытия и мышления, субъективного и объективного, которое выступаетоснованием её теории. Генезис теории истории философии, представленный попытками Канта, Фихте и Шеллинга мыслить историю философии телеологически,т.
е. как развитие, все моменты которого определяются единой внутренней целью,привёл, наконец, у Гегеля к понятию истории философии – к действительномуначалу истории философии как науки. Поэтому именно в системе Гегеля мы251Гегель Г. В. Ф. О сущности философской критики // Г. В.
Ф. Гегель. Работы разных лет в 2-хт. – Т. 1. М., 1972. С. 269.327находим первую формулировку понятия истории философии, определение отношения истории философии и системы философии, а также первую теоретическуюобработку историко-философского материала 252. Подчеркнём, что такой обработкой являются именно "Три отношения мысли к объективности", а не лекции Гегеля по истории философии, которые носят преимущественно исторический характер, хотя, разумеется, имеют логико-теоретическую основу и благодаря этому доныне остаются лучшим популярным изложением истории философии.Достоинства всех уже сложившихся в ходе становления истории философии как научной дисциплины способов изложения истории философии необходимо не только сохранять, но и преумножать в действительно современных историко-философских исследованиях.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
