Диссертация (1145162), страница 46
Текст из файла (страница 46)
Сочинения. – СПб., 2009. С. 320-397.206должен быть впереди настоящего, он должен быть в состоянии постигать будущееи пересаживать его в настоящее к грядущему развитию» [713-714/250]. Такого состояния человек может достичь только путём совершенно свободного изученияистории мира, философии и поэзии.
В ходе этих занятий становящийся учёныйдолжен уяснить себе генезис и содержание задач, которые предстоит решить человеческому роду, понять способ их решения и творчески овладеть языком, чтобыпо завершении образования не испытывать никаких стеснений в сообщении широкой публике своих научных достижений. Поскольку «всё это требует духовнойсамостоятельности без всякого чужого водительства, и уединённого размышления, в котором будущий учёный должен будет поэтому упражняться с того часа,когда решено его призвание, а никоим образом не мышления на глазах у постоянно присутствующего учителя, как требуется неучёному» [714/250], постольку образование учёного в университете должно происходить, разумеется, при помощилучших учёных, но отнюдь не под их руководством.
Академическую свободу, необходимую для высшего образования духа, будущему учёному следует предоставить тогда, когда он и его товарищи, не выказавшие, в отличие от него, «преимущественного дара к учению и выдающейся склонности к миру понятий»[713/249], завершат образование своего рассудка и должны будут приступить кобразованию доброй воли в совместном труде.Обособление высшего образования в системе всеобщего воспитания неприведёт, конечно, к тому, что неучёные останутся вовсе не причастны к науке, акандидат в учёные, освобождённый от механических работ и руководства со стороны воспитателей, не обретёт истинной нравственности. Если дело науки окажется ему не по силам, он или скоро вернётся в общину учащихся, или, взявшисьза одно из подчинённых учёных занятий 118, будет добрым помощником состоявшихся учёных в животворном процессе воспитания нации. Хотя философия какнаука, подобно всякой иной науке, не может стать призванием всех, её плоды, каки плоды остальных наук, предназначены всем людям без исключения.
Во-первых,118См. об этом: Фихте И. Г. О сущности учёного и её явлениях в области свободы //И. Г. Фихте. Сочинения. – СПб., 2009. С. 370-371.207результаты философской науки так или иначе сообщаются всем в ходе основанного на ней всеобщего воспитания человека как такового.
Во-вторых, фихтевскийплан требует всеобщего философского образования учёных в том смысле, чтокаждый становящийся учёный, какой бы отрасли системы наук он в дальнейшемне посвятил себя, обязан философски образовать свой дух. Поскольку, согласнонаукоучению, философия как наука есть единое основание всего множества наук,постольку философское образование учёного, путём которого он приобщается кпонятию всеобщего закона развития, является необходимым условием и основнойчастью любого специального научного образования. В своей научной форме философия перестаёт быть только страстью или утешением отдельных благородныхиндивидов, равно как исключительно внутренним делом сословия учёных.
Оставаясь конечной целью постоянных занятий немногих, она становится средствомдействительно бесконечного развития всего человеческого рода. В качестве основания и высшего результата нового воспитания философия как наука выступаетпредметом национального интереса и значения.Такой статус навсегда закрепляется за ней потому, что она одна несёт в себе реальную возможность не ограниченного никакой конечной мерой развитияразумности всех без исключения дочерей и сыновей матери-родины, посредствомвоспитания и образования содействуя их становлению настоящими патриотами –действительно совершенными, т. е. поистине религиозными, гражданами своегоземного отечества.
«Кто прежде не узрит себя как вечного, тот вообще не имеетникакой любви и не может также любить отечество, ибо никакого отечества длянего нет. Кто же, хотя и зрит как вечную свою незримую, но как раз поэтому несвою зримую жизнь, тот может, пожалуй, иметь некое небо и на нём – своё отечество, но на земле он никакого отечества не имеет, ибо и отечество зримо толькопод образом вечности, причём именно зримой, чувствуемой вечности, а потомуон тоже не может любить своё отечество, – убеждён философ. – Если кто-то неунаследовал такового, то его нужно пожалеть; кто же унаследовал единое, в чьейдуше небо и земля, зримое и незримое преисполнились друг другом, тем самымвпервые создав истинное и самородное небо, тот до последней капли крови бо-208рется за то, чтобы в свою очередь передать грядущему времени драгоценное владение неурезанным» [669/196].Поскольку вследствие нового воспитания действительная нация будетсплошь состоять из хороших людей, т. е.
из людей доброй воли, постольку возникшее в результате её формирования государство перестанет быть машиной,приводящей в движение как руководителей, так и руководимых. В нации не только народ, но и государство впервые по необходимости обретёт свою истиннуюреальность – оно станет «воспитанием человеческого рода, продолженным на лицах своих подрастающих граждан» [651/174]. Национальное воспитание выступитглавным, если не единственным государственным делом, ибо делание именноэтого дела предрешает все иные задачи государства. Тем самым осуществится истинное назначение особенного государства – его самоопределение во всеобщуюгосударственность. Каким государство случайно было у древних греков, такимоно по необходимости должно стать у немцев.
Основанное на новейшей немецкойфилософии «немецкое и самое новейшее искусство государства становится,напротив, самым древнейшим; – утверждает Фихте, – ведь и у греков оно основывало гражданственность на воспитании и образовывало таких граждан, каких никогда больше не видели следующие эпохи. Немцы будут делать по форме то жесамое, по содержанию же – не в духе чёрствого превосходства и исключительности, а во всеобщем и всемирно-гражданском духе» [651/175]. Национальное воспитание немецкого народа должно выступить, иными словами, новой пайдейей –поистине космополитическим воспитанием в каждом гражданине человека кактакового, свободного от любых местных ограничений 119.119Уверенность Фихте в способности немецкого народа быть воспитанным на греческий ладразделил выдающийся немецкий филолог-классик и историк образования Вернер Йегер.
«То,что мы сегодня называем культурой, есть продукт разложения, говоря по-гречески, последняяметаморфоза первоначального состояния. Это уже не столько пайдейя, сколько «подготовка кжизни» <…> – обширная совокупность средств, которые способствуют жизни, но остаются чисто внешними и лишены органических связей, – с горечью пишет он в тридцатых годах ХХ века о дегенерации немецкого образования, не пошедшего по пути, предложенному Фихте. – Какпредставляется, совершенно необходимо осмыслить так понимаемую культуру исходя из еёпраформы, что позволит нам осознать её истинный смысл, а исходя из неё самой мы сможем, всвою очередь, определить значение праформы. Память о первичном феномене сама по себепредполагает тип духовности, родственный греческому: так, она оживает у Гёте в его филосо-209В этом пункте мы подошли к границе того, что открылось Фихте в понятиинационального образования и воспитания.
Если с понятием нации этот великийфилософ справился вполне, то понятие национального воспитания осталось длянего до конца не решённой проблемой. Будучи и здесь прав в принципе (в том, чтонациональное воспитание является разумным искусством, которое может выполнить свою задачу только на основании философии как науки), он не был и, болеетого, не мог быть прав в деталях своего плана воспитания нации, самой существенной из которых был его адресат. Отчего же план Фихте не был реализован?Прежде всего, оттого, что фихтевское наукоучение было не совершенным.
Несмотря на титанические усилия Фихте, оно ещё не могло стать системой философской науки и благодаря этому выступить основанием системы национальногообразования и воспитания. Но даже при наличии философской системы (нанемецкой почве её, как известно, удалось создать Гегелю), немецкий народ всёравно не мог быть первым воспитан в действительную нацию. План Фихте остался на бумаге, а немецкий народ встал на путь национализма и дошёл по нему донацизма, главным образом, потому, что этот народ занимал вполне определённоеобъективное положение во всеобщей истории образования человеческого рода.Надо признать, что его положение было определено Фихте весьма точно: немецкий народ вышел на арену мировой истории образования человеческого духа длятого, чтобы «завершить всю историю образования нового мира» [639/160]. Однако если взглянуть на всеобщую историю образования и воспитания человеческогорода с учётом того, чего Фихте не мог знать, и, значит, отнестись к ней несколькоиначе, чем он, то станет ясно, что немецкий народ был призван завершить тольковторую её эпоху – эпоху рефлексии, т.
е. распадения, раздвоения этой единой истории на древний и новый миры.Именно поэтому Фихте в "Речах" говорил и мог говорить лишь о двух потенциальных нациях, выступивших к его времени в мировой истории. Первой изфии природы, хотя, разумеется, без прямой исторической преемственности», – утверждаетЙегер, не делая различия между духом такого человека, как Гёте, и духом всего немецкогонарода (Йегер В. ПАЙДЕЙЯ: Воспитание античного грека. – Т. 1. М., 2001.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
