Диссертация (1145159), страница 63
Текст из файла (страница 63)
На высшей же ступени этой лестницы, которая символизирует стадии развития цивилизации исмягчения жестокости, стоит отнюдь не белокурая бестия, а аскет. Он внутренне дисциплинирует себя, чем ивыделяется среди других, направляя свою силу не против них, а против себя. Так и хочется сказать: ну перестаньтетвердить, что тезис Ницше состоит в том, чтобы "давить слабого", что сила состоит именно в этом, и все этоявляется как бы расплатой за жизнь как таковую! Аскет, управляющий самим собой, есть реальное воплощениетого, что является личностью бестии, стоящей на низшей ступени лестницы эволюции». Артур С. Данто.
Ницшекак философ. М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 2001г. С. 211.286забытой остается древняя память высшей страсти и наслаждения, о которой ещеПлатон рассказывает как об одержимости души божественной силой, обэротическом и поэтическом преображении самой природы человека.В «Воле к власти» Ницше поясняет центральное понятие своей философии(собственно, понятие воли к власти) через чувство непрерывно возрастающейсилы, в котором на первый взгляд не может найтись места памяти.
Удовольствиеот разности силы в сторону ее «увеличения» не отсылает к прошлому, аперечеркивает и переступает его, тогда как память о сильных мгновенияхпрошлого – это уже признак декаданса и «обратной разности» силы,свидетельство ее уменьшения501. Однако удовольствие, как мы узнаем, обращеноне только к настоящему и будущему, оно существенным образом включает в себяи прошлое – прошлое как стеснение и препятствие, которое должно было бытьпреодолено и завоевано, без которого сама деятельность силы не была быосознана как победа и как творчество 502. В этом смысле память не принадлежит кпростейшим инстинктам жизни и способам утверждения воли, но зато еепоявление утверждает господство над самими этими инстинктами. В афоризме501 Ницше пишет:Все формы мышления, суждения, восприятия, как процессы сравнивания, имеютпредпосылкой процесс «принятия за равное» и, еще раньше, уравнивания.
«Уравнивание» – этото же самое, что усвоение приобретенной материи у амебы. «Воспоминание» возникаетпозднее, поскольку уравнивающее влечение является здесь уже укрощенным, тут различиетакже сохраняется 503.В перспективе моральной генеалогии нет сомнения, что уравнивание – этозабота слабых, тогда как различие существенным образом принадлежитгосподству сильных, хотя их память – это не хранение обид на жизнь,нереализованных в прошлом действий, несбывшихся надежд, напротив, их памятьесть действие и проведение различия, подчеркивание своей особенности, знаниеНицше Ф.
Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей. М.: Культурная революция, 2005. С. 383.Там же. С. 361.503Там же. С. 287.501502287своей особой принадлежности к силам созидания, творческой стихии самойжизни. Такой человек сам не подлежит уравнивающему пониманию его вкачестве «индивида»: «Мы – нечто большее, чем индивид – мы, сверх того, всяцепь, вместе с задачами всех этапов будущего этой цепи»504; «Постигнув,насколько «индивидуум» есть заблуждение, – ибо на самом деле отдельноесущество есть именно весь процесс по прямой линии (не просто унаследованный,а именно он сам…), – только тогда можно понять, сколь неимоверно большоезначение имеет отдельное существо» 505.
Сверхчеловек, о котором проповедуетЗаратустра у Ницше, это не человек вообще, а прежде всего отдельный,особенный человек, но именно в нем мир находит себе завершение как «весьпроцесс». Этот человек столь же беспамятен (в понимании памяти у ressantiment),сколько воплощает собой саму память становления мира, принцип вечноговозвращения всего совершившегося, всего утвердившегося в качестве воли ипреодоления, вот почему сверхчеловек фактически раздваивается, являясьпрошлым и будущим, пророком Заратустрой и его обещанием, его пророчествомо сверхчеловеке: «Теперь я умираю и исчезаю… и через мгновение я будуничем… Но связь причинности, в которую вплетен я, опять возвратится… Я сампринадлежу к причинам вечного возвращения… я буду вечно возвращаться к тойже самой жизни… чтобы опять возвещать людям о сверхчеловеке»506.Там же.
С. 379.Там же. С. 425.506Ницше Ф. Сочинения в 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1990. С. 161.5045052883.2. Жизненный порыв3.2.1. Парадокс длительностиВоля к власти есть воля к становлению как единственной подлиннойреальности, тотальности «всего процесса», в которой настоящее предстает лишьодним из эффектов, мгновенным срезом внутри непрерывности движения. В этомпотоке память выполняет роль ступени, ведущей к возрастанию воли к власти, кформированию человеческой воли как воли к подчинению и исчислению себя,собиранию себя в целостность сознания на новом уровне господства и силы, вотпочему ее деятельность по сути остается пред-сознательной, сферой решающегосплетения и сжатия различий, образующих непрерывность струящейся ткани –глубочайшей и вместе с тем самой, что ни есть внешней и поверхностной основысознания.
Вопрос о сознании длительности, связывающей настоящее с прошлым ибудущим, восходит по меньшей мере к рассуждению Августина о времени как«растяжении души». Однако, говоря о «настоящем прошлого», «настоящембудущего» и «настоящем настоящего», Августин апеллирует к очевидностинастоящего как символу божественной полноты времен, благодаря чему проблемадлительности без остатка растворяется в классической проблематике образа иобразца, временного и вечного. Это отношение полностью отбрасывается вфилософии Ницше, в которой настоящее являет собой лишь пульсацию силы,бесконечную игру утверждения настоящего в своем будущем, будущего – ввозвращении прошлого и новой утрате его.
Мы могли бы сказать, что Ницшенаходит условие возможности любой будущей философии длительности, и хотяслава создания подобной философии вполне заслуженно принадлежит Бергсону, вего размышлениях о жизненном порыве можно найти немало пересечений сцентральными идеями «Воли к власти».Поскольку философия длительности осуществляет переоценку настоящего,существенно изменяется и постановка проблемы памяти.
Если прежде мыговорили о памяти в связи с определением границ настоящего, отделениемпрошлого от настоящего, то теперь встает вопрос о памяти как определении289природы самого настоящего. Свидетельство памяти обращено к бытию, котороепринципиально отлично от настоящего, и потому не может быть просто измереноим как прошлое настоящее, то есть как неустойчивое и потому проходящее илиуже завершенное, прошедшее настоящее. Эту несоразмерность настоящегопрошлому можно охарактеризовать как «бывшее», то есть как бытие, котороесостоялось, исполнилось, и в отношении которого само настоящее (не тольконекое текущее, припозднившееся, но именно – всякое настоящее) предстает лишьчем-то более или менее случайным и преходящим. Суждения памяти позволялипридать форму нашему знанию прошлого, однако в отличие от прошлого«бывшее» невозможно так же строго отделить от настоящего.
Оно может бытьотнесено как в неопределенную даль воспоминания, так и обнаружить своюжизненность в самом настоящем – в отчаянии или боли, узнавании и интуиции, внеобратимости потока длительности и в парадоксальной обратимости повторения.«Бывшее» отличает себя от настоящего в самом настоящем, и потому только вотношении к этому иному себе бытию прошлого настоящее определяется всобственном существе – как форма сознания и действия, то, что есть в отличие оттого, что по существу своему всегда остается «бывшим».В этом состоит определенная парадоксальность не только памяти, обращеннойиз сознания настоящего к моментам прошлого, но и самого сознания настоящегокак длительного. Поясним это на примере.
Бывает, что, просыпаясь, успеваешьосознать ясность своего бодрствования, и в тот же момент слышишь щелчокстрелок, и следующий за ним звон будильника. Когда эта последовательностьповторяется снова, понимаешь, что сначала должен был раздаться звонок, апробуждение стало лишь результатом этого шума, и все-таки в самый мигпробуждения все выстроилось в точности в обратном порядке. Поскольку щелчоки звонок существуют лишь для сознания, они действительно должны былислучиться «после» него, но – и это самое главное – они воспринимаютсясознанием «непосредственно» как актуальность настоящего, которая, однако,290заступает не из будущего, а из уже состоявшегося прошлого507.
Сознаниенастоящего оказывается одновременно до и после, потому что, являясь для самогосебя отправной точкой, оно при этом необратимо опаздывает к собственномупрошлому и отстаивает свою автономию, лишь вытесняя и забывая сам моментвхождения в сознание. Как было сказано, этот парадокс определяет собой опытдлительности, и теперь, уяснив этот принципиальный момент, мы можем перейтик концепции длительности Бергсона, которая по существу и есть не что иное, какразвертывание этого парадокса в представлении о виртуальности или в понятиисжатия памятью внешних воздействий в качества и образы, составляющиесознание настоящего.Вся философия Бергсона – следование идее длительности, в основе которой –интуиция простоты движения, знаменитого жизненного порыва. Бергсонотправляется от размышлений об элейских апориях, которые разделяют движениев соответствии с природой пройденного пути и подменяют неделимостьизменения и длительности делимостью и неподвижностью пустого пространства;этой ориентации на внешнее пространство противопоставляетсянепосредственная очевидность движения во внутреннем опыте; в непрерывностии множественности потока сознания нам дано свидетельство «чистой творческойэнергии», то есть подлинная природа движения (и самая суть человеческого духакак главного интереса метафизики 508).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
