Диссертация (1145159), страница 41

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 41)

В философии это понятие появляется благодаря Локкувместе с представлением об ответственности «я» за самого себя, и, как мыпомним, Локка интересует, прежде всего, вопрос внутреннего критерия того, чтоесть личность. Поскольку ответственность есть то, что, так сказать, пред-стоитвсякому действию, отложено на (близкое или отдаленное) будущее, сознание320Лейбниц Г.В. Сочинения в 4-х т. Т. 2. М.: Мысль, 1983. С. 140.183ответственности предполагает, что само настоящее должно рассматриваться какпрошлое для будущего (мы должны помнить о будущих наказаниях и наградах),то есть быть на в действительности воспоминанием о настоящем, благодаря чемупамять оценивается Локком как необходимый и достаточный критерийтождественности «я».

Лейбниц отчасти принимает позицию Локка, квалифицируясознание «я» как «моральное тождество», однако он совершенно не приемлетотказа Локка от поиска субстанциального тождества; более того, в самой памятион находит не только принцип сознания и тождества «я», но и доказательствосоответствия морального и реального тождества, и, следовательно,доказательство гармонии единичного и всеобщего, внутреннего самосознания «я»и субстанциального порядка мира.

Понять это доказательство мы можем только втом случае, если примем во внимание уже встречавшееся нам различение памятии воспоминания, то есть неосознаваемого, но значимого, присутствия прошлого внастоящем, с одной стороны, и, с другой, – осознания этого присутствия,происходящего не постоянно, но согласно моменту и обстоятельствам,пробуждающим воспоминание как пробуждается само сознание ото сна.Вопрос о тождестве личности поднимается уже в Предисловии к «НовымОпытам».

Размышляя о мельчайших перцепциях, Лейбниц сравнивает «сознание»подобных перцепций со сновидением и противопоставляет ему сознание«разумных душ, которым предназначено навеки сохранить личность, а стало бытьи память», причем такое сознание в царствие божием «сделает их болеевосприимчивыми к наградам и наказаниям» 321. В этом, пока еще вводном,рассуждении нет никаких заметных отличий от концепции Локка, однако точнотакой же пассаж в «Рассуждении о метафизике» дополняется существенно новойпостановкой вопроса. В параграфе 34 «Рассуждения» Лейбниц говорит о сознании«я» как памяти, которая делает нас способными к награде и наказанию,прибавляя, что без воспоминания «бессмертие не имело бы ничегопривлекательного».

Лейбниц воображает человека, который сделался вдруг321Там же. С. 58.184китайским императором, но позабыл, кем он был прежде, и делает вывод, чтоподобное беспамятство равносильно смерти прежнего и рождению новогочеловека 322. Очевидно, что награда должна состоять в приобретении, а наказание– в утрате, поэтому и первая, и второе будут лишены смысла, если не сохранитсяпамять о прошлом.

Поскольку всякая монада стремится к большемусовершенству, то для нее остаться без памяти значит попросту перестатьпонимать себя, утратить не столько то, что мы могли бы назватьнепосредственным сознанием «я», сколько то, что можно назвать ценностьюэтого знания себя, то есть удовольствием или страданием от сознания «я».То, что у Локка, в духе простой веры в будущие награды и наказания вынесеноза границы сознания «я», введено Лейбницем в само понятие личности.

Память нетолько удерживает прошлое, но и истолковывает настоящее, делает нас в самомнастоящем «восприимчивыми» к наказанию и награде, и именно поэтомупринуждает задаваться вопросом о бессмертии. Сознание личности ни в коемслучае не может быть замкнуто в области чистой морали, свободной отметафизики, напротив, в нем самом устанавливается действительное равновесиеморального и метафизического, единичного «я» и всеобщей гармонии. Впараграфе 35 Лейбниц пишет:Чтобы из естественных оснований вывести заключение, что Бог всегда будет сохранять нетолько нашу субстанцию, но и нашу личность, т. е.

память и сознание о том, что мы такое (хотяотчетливое осознание этого иногда приостанавливается во время сна и обмороков), нужнонравственное учение сочетать с метафизикой, т. е. на Бога нужно смотреть не только как наначало и причину всех субстанций и всех существ, но и как на главу всех личностей, илиодаренных разумом субстанций, и как на абсолютного Монарха совершеннейшей общины (cité)или государства (republique), которое представляет собой универсум, состоящий из всех духов всовокупности, причем Бог есть столько же наиболее совершенный из всех духов, сколько ивеличайшее из всех существ 323.«Естественные причины», позволяющие перейти к метафизическомудоказательству, представляют собой вечные истины тождества и достаточного322323Лейбниц Г.В.

Сочинения в 4-х т. Т. 1. М.: Мысль, 1982. С. 160.Там же. С. 160-161.185основания, но это не значит, что моральное сознание «я» только ставит вопрос оподдержании Богом нашего бытия, дабы затем полностью устраниться с путиметафизического доказательства. Напротив, необходимо сознаниеответственности «я», опыт внутренней непрерывности этого сознания, чтобы сталвозможным вывод о достаточном основании этой непрерывности, опредустановленном для нее месте в порядке вселенной. Здесь как раз и возникаетпотребность провести различие между памятью как собственно опытомнепрерывности и воспоминанием, которое, как мы видели, наделяет нассознанием «я» и удовольствием от этого сознания, но само по себе необходимойнепрерывностью не обладает.В «Новых опытах» Лейбниц выстраивает свою аргументацию вокруг известныхфактов потери памяти.

Так, «говорят, будто Слейдан перед смертью забыл все,что он знал. Есть немало других примеров этой печальной участи. Предположим,что такой человек помолодел бы и узнал все снова; стал бы он из-за этого другимчеловеком? Стало быть, не от памяти зависит тождественность человека» 324.Воспоминание может отсутствовать не только в силу возраста или болезни, но и всилу необъятного множества впечатлений, хотя это и не значит, что оносовершенно невозможно.

Восстановление памяти (даже самой отдаленной иглубоко захороненной) возможно, потому что, как мы знаем, всякая душасохраняет все предыдущие впечатления, а ее будущее теснейшим образом связанос прошедшим, и вот эта-то непрерывная связь «и составляет тождестволичности»325.Нужно заметить, что Лейбниц колеблется в отношении значения терминов исам признаёт трудность выбора определенной терминологии 326. Иногда онотождествляет «личность» и «сознание», иногда, наоборот, отличает тождество«сознания» от тождества «человека» как «индивида» и «личности». То же верно ив отношении терминов «сознание» и «память», которые то сливаются, тоЛейбниц Г.В.

Сочинения в 4-х т. Т. 2. М.: Мысль, 1983. С. 114.Там же. С. 114.326Там же. С. 235.324325186различаются посредством введения дополнительного термина «воспоминание».Подобная ситуация совершенно не случайна и связана с трудностью самогопредмета анализа. Действительно, память – как непрерывность продолженияпрошлого в настоящем – обнаруживает себя, прежде всего, в воспоминании, новоспоминание не создает саму память и, более того, наше доверие квоспоминанию строится целиком на том, что в нем, то есть в воспоминании,опознается непрерывность памяти, которая ощущается нами еще прежде егоясного осознания в воспоминании327. Строго говоря, достоверность сознанияможет только актуализировать эту внутреннюю достоверность, но ничегосущественно не прибавляет к ней.

Мы можем легко ошибиться, рассуждаетЛейбниц, когда пытаемся вернуться в воспоминании к отдаленному прошлому,однаконепосредственное воспоминание или же воспоминание о том, что произошлонепосредственно перед теперешним моментом, т.е. сознание, или рефлексия, сопровождающеевнутреннее действие, не может естественным образом обмануть, в противном случае нельзябыло бы быть уверенным даже в том, что мы думаем о том или другом, так как это тожеговорят себе только о прошлом действии, а не о том действии, которое это говорит. Но еслинепосредственный внутренний опыт недостоверен, то нет такой фактической истины, в которойможно быть уверенным 328.На место декартовской достоверности непосредственного мышления, котороемыслит себя мыслящим в то самое время, в которое оно себя мыслит, и потомувстает перед проблемой продолжения своего существования в каждом будущеммоменте времени329, Лейбниц устанавливает достоверность непосредственноговоспоминания, значимого даже тогда, когда мы вовсе не осознаём его как327Марк Эллиот Бобро также обращает внимание на различие терминов mémoire и souvenir у Лейбница.

Характеристики

Список файлов диссертации