Диссертация (1145159), страница 35
Текст из файла (страница 35)
По мысли Локка подобное беспамятное мышление было быне только бесполезно 255, но и невозможно, поскольку мыслить – значит иметьидеи, которые не только были восприняты, но и обратили на себя внимание, былиудержаны в памяти и затем извлечены из нее в качестве прошлых восприятий256.Только это множество действий с идеями (восприятие, удержание в памяти,воспоминание) и составляет, собственно, их осознание; оно не пристраиваетсядополнительно к мышлению, поскольку оно и есть само мышление.
Нельзясказать, что Локк здесь сводит сознание к памяти или противопоставляет однодругому; термин «сознание» не используется им как наименование общейТам же. С. 91.Там же. С. 92.253Там же. С. 95.254Так Декарт определяет свою позицию в Ответе на Пятые Возражения, адресованные ему Пьером Гассенди.Декарт Р. Сочинения в 2 т. Т. II. М.: Мысль, 1994.
С. 208.255Локк. Цит. изд. С. 163.256Там же. С. 193.251252158способности, скорее, им обозначается множество различных, хотя ивзаимосвязанных действий257.Идеи ощущений являются нашими первыми воспитателями, пока к ним неприбавляется память, чтобы «вести запись времени и порядка» 258,соответственно, и первая простая идея рефлексии – это восприятие259, и лишьзатем следует память, необходимая разумному существу «почти в такой жестепени, как восприятие» 260.
Однако при всей значимости чувственноговосприятия, мы вполне можем иметь множество ощущений, совершенно необращая на них внимания; необходимо усилие, которое способно удержать их вполе зрения, и это усилие, определяемое Локком как созерцание, уже знаменуетпереход от восприятия к памяти 261. Именно в памяти мы не только удерживаемидеи в настоящем, но также и откладываем их на время, образуя «кладовую» (или«склад») идей, отделенную от света восприятия, но открытую способностинашего ума «восстанавливать их, когда захочет, и, так сказать, заново рисовать ихв себе, одни с большим, другие с меньшим напряжением, одни более живо, другиеболее смутно» 262.Аристотелевская философия подчеркивал чувственную природу памяти исвязанную с ней неполноту и недостоверность ее свидетельств; Локк такжепризнаёт, что даже сильной памяти приходится мириться с угасанием идей,которые забываются и «часто совершенно исчезают из разума» 263, хотя и приотсутствии забывания память может оказаться настолько медлительной, что еезапасы не принесут уму никакой пользы 264, и все-таки даже эти очевидныенедостатки еще не основание отделять память от мышления.
Все дело в том, чтоименно в памяти, а не в пассивном восприятии, мы впервые обнаруживаемНасколько тесно сплетаются и накладываются друг на друга значения терминов «восприятие», «память» и«сознание» можно видеть на примере следующей цитаты: «вспоминать – значит воспринимать памятью илисознанием то, что было известно или воспринято раньше».
Там же. С. 147.258Там же. С. 156.259Там же. С. 192.260Там же. С. 202.261Там же. С. 199.262Там же.263Там же. С. 200.264Там же. С. 202.257159пробуждение воли. Безусловно, при воспоминании ум отчасти сохраняетустановку пассивного восприятия, но он может быть и активен, поскольку «сампредпринимает поиски некоторых скрытых идей и устремляет на них, так сказать,взор души» 265. Таким образом, удержание и откладывание идей в памяти ужеотмечает границу, где пассивное восприятие дополняется спонтаннымвосприятием прошлого. Воспринимая прошлое, память не только воспроизводитбывшее восприятие, но и полностью изменяет его природу: в ней происходитпревращение восприятия в действие и представление этого действия в качественового, теперь уже не пассивного, а спонтанного, восприятия.
Подобноевосприятие прошедшего делает первый шаг в направлении рефлексии(определяемой, напомним, как восприятие действия ума), посколькуустанавливает порядок и связь наших идей, соединяет внешнее и внутреннее(новые восприятия и уже воспринятые и присвоенные умом идеи)непрерывностью временного следования.Мысль об активности воспоминания – не новость, однако действиеприпоминания, о котором учит Аристотель, или суждение рефлексии, о которомсообщает Декарт, опираются на изначальную интуицию ума, мыслимого какнедвижный νοῦς или знающее себя Cogito, тогда как Локк, исключивший любуюпредпосылку чистого мышления, открывает именно в памяти (в активностиудержания, откладывания и припоминания) основание всей спонтаннойдеятельности ума. В связи с этим стоит ближе присмотреться к столь сходным ивместе с тем принципиально различным понятиям, для коих Декарт и Локквыбирают одно и то же обозначение, заимствованное из оптики, – термин«рефлексия».
Как мы помним, Декарт характеризует с его помощьюдополнительный взгляд, который возникает тогда, когда в настоящем акте мысливоскрешается память о предшествующих актах. Это суждение рефлексиипредполагает знание самих себя не в смысле чистого субъекта Cogito, но в смыслеиндивидуального «я», то есть существа конечного, причастного времени и265Там же. С. 201.160чувствующему телу, забывчивому и тем не менее не беспамятному. Рефлексия вкачестве интеллектуальной памяти наделяет нас знанием исключительностинового, и если новые фактические знания о мире в итоге будут сведены кнебольшому списку ясных и отчетливых идей ума, то факты индивидуальнойжизни не утратят значимости даже после смерти, когда как раз интеллектуальнаяпамять и сохранит за индивидуальной душой ее внутреннюю идентичность.Рассуждения Декарта об интеллектуальной памяти движутся в сторону признаниянекой меры индивидуальной души, мышление которой целиком полагается насубстанциальную природу мышления, но, даже находясь на дистанции отактуального Cogito, не растворяется в небытии, а осознаёт себя внутриотраженного света рефлексии.Как может показаться, Локк полностью переосмысляет понятие рефлексии,предпочитая представлять рефлексию по образцу восприятия, а не памяти.Действительно, если рефлексия Локка и ориентирована на признание новизнысвоих объектов, то лишь в качестве восприятия, что же касается памяти, то онасудит не о том, чего раньше не было, как полагал Декарт, а, наоборот, о преждебывшем и уже присвоенном уму.
Отраженный взгляд рефлексии у Декарта неможет наделить нас столь же ясными идеями, что и непосредственный акт Cogito,однако принцип ясности и отчетливости допускает возможность множествапереходных ступеней, более или менее ясных идей и суждений, начиная отсовершенно невнятных идей младенцев или даже зародышей в материнскойутробе. Такая неопределенность критерия ясности и отчетливости вызываетнедовольство Локка; в итоге он предпочитает говорить об определенностиобъектов ума, подразумевая под определенностью связь идеи с «членораздельнымзвуком», то есть именем, обозначением266. Поскольку определенностьпредполагает однозначное соответствие идеи и знака, можно заметить, что в нейнаходит завершение целая сеть соответствий, из которых, собственно, и266«Мне думается, определенной идеей можно справедливо назвать такую, которая, находясь в данное времяобъективно в уме и тем самым определенная там, соединена и неизменно связывается с некоторым названием иличленораздельным звуком, который должен быть устойчивым знаком этого самого объекта ума, или определеннойидеи».
Там же. С. 88 (курсив автора).161выстраивается у Локка вся область знания: 1) ощущения соответствуют качествамв вещах; 2) телесным ощущениям в восприятии соответствуют идеи; 3) идеи, всвою очередь, определяются с помощью имен. Важно то, что в именах пассивноевосприятие идей сменяется действием обозначения (произнесением«членораздельного звука»), а потому именно в восприятии и понимании имен мывпервые достигаем знания собственных действий, то есть, согласно локковскомуопределению, получаем искомые идеи рефлексии.
Очевидно, что в подобномпонимании рефлексии уже нельзя видеть простую замену «интеллектуальнойпамяти» положением (довольно неясным) о некоем существующем у насвнутреннем восприятии; скорее, локковский анализ «происхождения идей»находит в рефлексии завершающий момент превращения восприятия вспонтанное действие ума, начало которому было положено усилием памяти.Стоит добавить, что, согласно Локку, имена и были изначально придуманы дляподкрепления памяти, и лишь затем стали находить себе применение в общениимежду людьми 267.2.2.2.