Диссертация (1145153), страница 46
Текст из файла (страница 46)
Как показала Н. Д. Арутюнова, перцептивному (сенсорному) модусу,выражаемому глаголами зрительного и слухового восприятия, сопутствуютвполне определенные ментальные операции. Так, зрительное восприятиесопряжено с такими ментальными операциями, как таксономия объекта,идентификация индивида, интерпретация неязыкового знака и импликация(следствие) [Арутюнова 1999: 422]. Таксономия соответствует типу референции,выражаемомуместоимением,виспанскомязыкеидентификация–неопределеннымвыражаемомуартиклемименемилирежесобственным,определенным артиклем, личным, притяжательным, указательным местоимением.Ср.
Veo caer una pelota Veo caer un objeto esférico & Me parece que es una pelota(«Я вижу, как падает мяч Я вижу, как падает шарообразный предмет & Мне223кажется, что это мяч») и Veo entrar al profesor Veo entrar a una persona & Sé quees profesor («Я вижу, как входит преподаватель Я вижу, как входит человек & Язнаю, что он преподаватель»). Интерпретация и импликация не имеютформальных различий. В первом случае связь между пропозициями знаковая, вовтором – причинно-следственная.
Ср. Veo que no me escuchas Veo tu cara & Creoque no me escuchas («Я вижу, что ты меня не слушаешь Я вижу выражениетвоего лица & Я думаю, что ты меня не слушаешь») и Veo que va a llover Veouna capa de nubes & Deduzco que va a llover («Я вижу, что собирается дождь Явижу, как собираются тучи & Я заключаю, что будет дождь»). (Примеры частичнозаимствованы у Н. Д. Арутюновой.) Мы не рассматриваем здесь те случаи, когдаглагол зрительного восприятия выступает в метафорическом значении. Следуетотметить, что в подобных случаях ментальный модус может быть оторван отзрительного восприятия, опираясь, к примеру, на слуховое, ср.
Я вижу, что онумен Я слышу, что он говорит & Я заключаю, что он умен. Похожим образомактуализируется также модус, выраженный глаголом слухового восприятия.Однако существенной особенностью функционирования данного модуса являетсявозможность эксплицитной или имплицитной двумодальности высказывания.Речь идет о случаях присутствия в структуре высказывания субъектаавторизатора, что не возможно для зрительного модуса: можно непосредственнослышать чужие слова, но не видеть чужими глазами. Ср.
форму эксплицитнойдвумодальности испанского высказывания (русское соответствие имплицитнодвумодально): Oigo decir que el tren llega con retraso («Я слышу (букв. Я слышу, какговорят), что поезд прибывает с опозданием»). Остается лишь добавить, что, какследует из выше приведенных примеров, в основе синкретизма глаголовперцепции лежит явление компрессии.Действие принципа экономии во многих случаях коммуникации должноприводить к элиминированию модуса, ввиду его подразумевания. Действительно,эксплицитный модус, как справедливо указывает Н. Д.
Арутюнова, может быть224обусловлен диалогом, задавая двумодальность высказывания [Арутюнова 1999:409], создаваемую модусами говорящего (S4) и слушающего (S5, адресата). Ср.:«Некоторые модусы предполагают наличие адресата. Во внутренней речи неэксплицируется модус полагания (думаю, считаю, полагаю). Это диалогическийвызов собеседнику, апелляция к его мнению.» [Там же: 411] Следует отметить, чтоподобную функцию выполняет и пропозитивное отрицание, в особенностиэмфатизированное: No soy ningún tonto («Никакой я не дурак»); ср.
такжесочетание эксплицитного модуса со значением истинностной оценки и отрицанияв пропозиции в следующем двумодальном высказывании: Es verdad que no salgode mi casa… (Borges, El Aleph, p. 79) («Это правда, что я не выхожу из дома…». Впоследнем примере присутствуют модусы говорящего (S4) и третьего лица,авторизатора (S3), на что указывает левый контекст: Sé que me acusan de soberbia, ytal vez de misantropía, y tal vez de locura (ibid) («Я знаю, что меня обвиняют вгордыни, и возможно в мизантропии, и возможно в сумасшествии»).Выраженный диалогический характер могут нести также испанскиевысказывания с эксплетивным личным местоимением, называющим говорящего –yo «я». Ср.: Tales acusaciones (que yo castigaré a su debido tiempo) son irrisorias (ibid)(«Такие обвинения (с которыми я расправлюсь в свое время) смехотворны»).
Вданном примере наличие yo подчеркивает необычность, непредсказуемостьпропозиции yo castigaré («я расправлюсь»), ввиду того что в данном контексте«расправа», «наказание» (castigar в первом значении – «наказывать») ожидается состороны обвинителей, а не со стороны обвиняемого.
Нечто подобное, какпоказывает Т. М. Николаева, имеет место в русском начальном высказывании сэксплицитнымличнымместоимениемсубъектаречи,ввидутогочто«высказывание с Я при глаголе как бы “помнит” первоначальную давнююфункциюЯбытьприсоединяющеесяинтродуктивнымкпредыдущемукомпонентом,и–темвводящимсамым–новое,частонеемупротивопоставленное высказывание, что в настоящее время для слова Я никак нефиксируется и нигде об этом в нормативных грамматиках не сообщается»225[Николаева 2002: 33].
Данное явление, наряду с некоторыми другими, авторотносит к «скрытой памяти» языка (термин Т. М. Николаевой). Попутно отметим,что в испанских грамматиках также не отмечается указанная выше текстоваяфункция yo, что впрочем не удивительно: грамматик, ориентированных на текст, виспанистике пока не создано.Таким образом, модусная рамка высказывания, в общем случае, можетвоплощать несколько модусов: основной, или модус говорящего субъекта, а такжедиалогически обусловленные вхождением высказывания в дискурс модусыадресата и авторизатора. Что же касается текстовых модусов, то их специфика,очевидно, определяется особенностями взаимодействиясубъектныхсфер.Поскольку строевыми единицами текста выступают структуры 2-го порядка, тоего субъектный план аналогичен субъектным сферам высказывания, но нетождествен им.
Как отмечалось ранее (см. п. 3.2.3 главы 1), автор текста, вотличие от субъекта речи в высказывании, привязанного к конкретномукоммуникативному акту, лишен подобной зависимости, но при этом вплетен вширокийэкстралингвистическийконтекст:литературный,культурно-исторический, социальный, индивидуальный. Потенциальный характер носитадресат текста, в то время как слушающий субъект в дискурсе вполне реален исам выступает в роли говорящего. Прямо или косвенно предоставляя слово герою,автор использует его в качестве авторизатора информации.
Следовательно, вмодальной структуре текста, в котором изображение «чужого слова» являетсянормой, следует ожидать переплетения модусов, как различных способовизображения, используемых автором. Ключевым для модальной структуры текстаследует считать понятие точки зрения (термин М. М. Бахтина), широкоиспользуемое в современных исследованиях (см. [Лотман 1998б: 252-264;Успенский 2000; Ноздрина 2000]). Точка зрения «раскрывается как отношениесистемы к своему субъекту», под которым понимается «сознание, способноепородитьподобнуюструктуруи,следовательно,восприятии текста» [Лотман 1998б: 252].реконструируемоепри226Системное описание «точек зрения» текста дает Б. А.
Успенский: «точкизрения … могут проявляться, в частности, в плане идеологической оценки (вплане “идеологии”), в плане фразеологической характеристики (в плане“фразеологии”),впланепространственно-временнойперспективы(в“пространственно-временном плане”) и в плане субъективности / объективностиописания (в плане “психологии”)» [Успенский 2000: 171]. Идеологическая точказрения совокупно отражает алетическую, деонтическую, аксиологическую иэпистемическую модальности, психологическая – общую установку текста насоздание объективной или субъективной картины («предметного слова» или«объектного, чужого слова» в терминологии М. М. Бахтина), фразеологическая –повествовательные приемы передачи «чужого слова», т. е.
реализации отношенияавтор – герой, которое назовем ролевой перспективой текста (ср. также понятиепрагматической перспективы Е. А. Гончаровой [1997: 11]), пространственновременная – позицию автора в текстовом хронотопе (внешнюю или внутреннююточку зрения), или хронотопическую перспективу. Следует отметить, что речьидет не о различных точках зрения, а об отдельных аспектах единой категории,которые управляют разными текстовыми структурами и создаются разнымисредствами.В этой связи охарактеризуем каждый из этих аспектов в отдельности.Идеологическая точка зрения, в частности, отвечает за общую концепцию текста.Именно она играет ведущую роль в организации фабульного материала всобытийную структуру текста, т.
е. в сюжет. Эта роль точки зрения позволяетговорить о модальной специфике текста как повествовательной структуры. Помысли В. П. Руднева, модальную рамку повествования образуют шесть категорий,представленныхтернарнымиоппозициями,–нарративныемодальности:алетическая (необходимо – возможно – невозможно), аксиологическая (хорошо –плохо – безразлично), деонтическая (должно – разрешено – запрещено),эпистемическая (знание – неведение – полагание), темпоральная (прошлое –настоящее – будущее) и пространственная (здесь – там – нигде) модальности227[Руднев 2000: 92]. Представляется совершенно справедливой трактовка хроноса итопоса текста не только в качестве системы координат, но и как категорий,имплицирующих точку зрения. Однако нетрудно заметить, что хронотопическиеоппозиции представляют интерес не сами по себе, а скорее как импликаторысмежных модальностей, ср.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
