Диссертация (1145123), страница 34
Текст из файла (страница 34)
по Р.Х.) находим два варианта первойверсии: либо «феникс хоронит своего отца», либо «феникс не хоронит отца, иу него вообще нет оставшегося в живых отца и никого из предков, но всякийраз, когда к нему приближается смерть, он отправляется в Египет (откуда –люди не знают) и, создав сам себе из корицы и смирны костёр, на нем167умирает. Через некоторое время после того, как костёр загорается, из пепла,говорят, рождается червь, который при росте изменяется и опять становитсяфениксом» (Art. On. IV, 47).2) Феникс возникает из пепла, о фазе червя не сообщается. Этупоэтическую версию, которую имел в виду Тертуллиан, находим у Стация,Mарциала и Флавия Филострата. Первый пишет: «Вялою старостью неизнурённый / Феникс взойдёт в благовонный костёр, счастья большего чая»(scandet odoratos phoenix felicior ignes) (Stat.
Silv. II, 4, 36–37). У второгоговорится: «Как обновляет пожар огнём ассирийские гнезда, / Если минулоуже фениксу десять веков, / Также и Рим молодой сложил свою ветхуюстарость, / И на защитника он стал походить своего» (Mart. Epigr. V, 7, 1–4;пер. Ф. А. Петровского). Флавий Филострат сообщает: «Что же до птицыфеникса, то является он из Египта раз в пятьсот лет и остаток названногосрока в одиночестве летает по Индии, излучая сияние и блистая золотом,величием и обликом подобный орлу, пока, наконец, не опустится в гнездо,свитое из благовоний у истоков Нила.
Египетское предание о том, чтофеникс возвращается в Египет, подтверждают также и индусы, однако кэтому они добавляют ещё, что он, испепеляясь в своём гнезде, сам себе поётпогребальную песнь» (Flav. Phil. Vita Apoll. 3, 49; пер. Е. Г. Рабинович).Более поздние христианские авторы не настаивали на возрождениифеникса из огня. Ориген, полемизируя с Кельсом, писавшим о наличииблагочестия у феникса, приносящего прах отца в Египет, утверждал: «Такоерассказывают, но сие может, если только это правда (ἐάνπερ ᾖ ἀληθές),происходить по естественным причинам <…>».
Далее Ориген высказываетпредположение,чтоПровидениемногообразиемживотныхиединственностью феникса побуждало людей удивляться не творениям, аТворцу (Orig. Contra Cels. IV, 98).Амвросий Медиоланский свидетельствует: «Говорят, что также птицафеникс в местах Аравии обитает, а живёт она долгий век до пятисот лет.Когда она замечает, что приближается конец её жизни, делает себе гроб из168фимиама, мирры и прочих благовоний, в который, когда истекает время еёжизни, входит и умирает. Из влаги её плоти возникает червь и постепеннорастёт и по истечении определённого времени обретает крылья и возвращаетсебе облик и форму прежней птицы. Итак, да научит нас эта птица хотя бысвоим примером веровать в воскресение, которая и без примера, и безпонимания разумом сама себе даёт знамение воскресения. Разумеется, птицысуществуют ради человека, не человек ради птиц.
Итак, да будет это нампримером, ибо Создатель и Творец птиц не допускает, чтобы Его святыенавсегда погибли; ведь Он, не допустив, чтоб погибла единственная птица,пожелал, чтобы она, восставшая из своего семени, восстановилась» (Ambr.Hexaem. V, 23, 79).Блаженный Августин продолжает традицию, в которой феникс былсимволом воскресения: «Ведь то, что ты говоришь о фениксе, к делу, окотором идёт речь, совершенно не относится, ибо она воскресение телобозначает, а не отнимает пол у душ, если все-таки, как считается,возрождается после своей смерти (si tamen, ut creditur, de sua morterenascitur)» (Aug. De an. IV, [33], 20).Фридрих Лаухерт полагал, что латинские апологеты, в том числеТертуллиан, пользовались «Физиологом» [Lauchert 1889: 75].
Однако этомнение в данном случае представляется спорным: немецкий учёный кромефеникса (из сочинения «О воскресении плоти») называет змею, гиену иоленя, упомянутых Тертуллианом в третьей главе сочинении «О плаще»(Tert. De pall. 3, 2). Эти примеры, убеждён Лаухерт, тоже заимствованы из«Физиолога». Мы считаем, однако, что сходство описаний этих животных в«Физиологе» и у Тертуллиана не может считаться достаточным аргументом впользу зависимости второго от первого. Если бы у апологета был передглазами текст «Физиолога», он написал бы о змее, гиене и олене, по крайнеймере, столько же, сколько о павлине (De pall.
3, 1) и хамелеоне (De pall. 3, 3).Однако объёмы §1 и §2 примерно равны, а объем §3 превышает объем §2 вдва раза. Информацию о змее, гиене и олене карфагенский апологет мог169почерпнуть в одной из компиляций, посвящённых животным. Кроме того,феникса в «Физиологе» жрец находит на алтаре в виде червя на следующийдень (Physiol. 7), а феникс у Тертуллиана возрождается сразу после смерти:natali fine decedens atque succedens.По словам А. Г.
Юрченко, существует поразительная разница междуантичным и христианским вариантом рождения феникса. «В первом случаемифическая птица естественным образом умирает, предварительно породивиз собственного семени потомство, а во втором – феникс живым сгорает вогне, возрождаясь виртуальным образом из пепла». Ниже исследовательвысказывает предположение, что следует рассматривать «сокрытие пассажао рождении новой птицы из семени отца как манипуляцию с текстом»[Юрченко 2001: 107–108].
По нашему мнению, говорить о принципиальномразличии между языческим и христианским вариантом рождения фениксадостаточно сложно. Как было сказано выше, Климент Римский не говорил овосстании феникса из пепла, а Стаций и Марциал писали именно об этом.Итак, Тертуллиан, обращаясь вслед за Климентом Римским к образунебиблейского персонажа при доказательстве спорного для оппонентовтезиса о воскресении плоти, добавляет мотив возрождения из пламени.Упоминание об останках с червём разрушало бы притчу о возрождении впрежнем теле.
Уверенность в том, что читатели отнесутся с доверием к егословам, придают Тертуллиану те же источники, которые, вероятно,использовалФилострат.Мывидим,чтоноваторствоТертуллианапроявляется не только в том, что он решился обосновать библейским стихомантичную легенду, но и в выборе безупречной с точки зрения догматикиверсии, не допускавшей истолкования возродившегося феникса какполучающего новое тело взамен старого в результате своеобразногометемпсихоза.Крометого,еговерсия,лишённаяфизиологическихподробностей, была эстетически более привлекательной. Всё это позволяетнам говорить как о тщательнейшей работе Тертуллиана с источниками, так и170о его стремлении при использовании небиблейских сюжетов остаться вернымбиблейскому духу.Доказывая, что в умершем человеке не всё истребляется, но остаётсянекая субстанция, «семя тела» для воскресения, Тертуллиан пишет: «Будетизвестно <тебе, читатель>, что не поглотились и древнейшие трупы гигантов,сцепления <костей> которых продолжают существовать доныне (Necgigantum autem antiquissima cadavera devorata constabit quorum crates adhucvivunt)» (Tert.
De res. 42, 7). Слово γίγας (мн. ч. γίγαντες) в Септуагинтевстречается 41 раз.108 Как правило, под «гигантами» в христианскойлитературе подразумевались порождения «сынов Божьих» и «дочерейчеловеческих» из шестой главы Бытия: «В то время были на земле исполины(οἱ δὲ γίγαντες), особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить кдочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревлеславные люди» (Быт. 6:4).
Как было сказано выше (2.1.2.3.), согласноИустину, гиганты/исполины из Быт. 6:2 и есть демоны (Iust. 2 Apol. 5, 3),согласно Афинагору, бесами стали души гигантов (Athenag. Leg. 25, 1).Тертуллиан, соглашаясь с такими трактовками Быт. 6:2 и 6:4 (Tert. De virg.vel. 7, 4 и Apol. 22, 3), связывал, очевидно, «древнейшие (antiquissima) трупыгигантов» не только с исполинами из 6-й главы Бытия, но и с демонами, вкоторых превратились души этих исполинов после смерти.Тертуллиан, сказав о гигантах, не мог не учитывать, что это словообозначало также сыновей Геи, восставших против Олимпийцев иуничтоженных ими (см., напр.: Ps.-Apoll. Bibl.
1, 34–38 [=I, 6, 1–2]). Такимобразом, в разбираемом нами отрывке мы видим попытку соотнесениямифологии с Библией. Благодаря этому, как и в случае с фениксом,108Им переводятся слова: [ ו רgibôr] «сильный» (17 раз); הרפה/ « הרפאГа-Рафа» (3раза); « רפאיםРафаимы, тени, духи» (3 раза); « רפאיםРафаимы, древнее племя исполинов(возможно, то же самое, что и Рафаимы-тени), старые обитатели Ханаана» (6 раз;отметим, что в 2 Цар.
5: 18, 22 слово Рафаимы переводятся словом τιτᾶνες); נפילים«Нефилимы, гиганты, исполины» (2 раза); « ענקיםЭнакимы, люди с длинной шеей, древнееисполинское племя, обитавшее недалеко от Хеврона и в Палестине» (1 раз) [Brown-DriverBriggs 1999: 150, 952, 658, 778]. В девяти случаях слову γίγας нет соответствия вмасоретском тексте.171мифологические персонажи воспринимались как реально существующие, абиблейские сюжеты становились более доступными для читателей. Уапологетов мы встречаем подобный приём соотнесения библейскихпатриархов с легендарными героями Эллады.
Например, Татиан делая Инахасовременником Моисея (Tat. Orat. 39, 1), вводит в мировую историюПрометея, Фаэтона, Девкалиона, Персефону и др. Однако там это делалось сконкретнойцелью–доказатьдревностьБиблии.УТертуллианасопоставление происходит как бы исподволь.Синтезируя образ гигантов в духе Евгемера, считавшего боговобожествлёнными после смерти людьми, Тертуллиан, как и в «Апологетике»,ссылается на археологические данные. Учитывая, что в античной литературеимеютсяупоминанияобобнаружениикостей«великанов»,можноконстатировать, что его утверждение о находках скелетов «гигантов» неголословно. С одной стороны, в послегомеровском повествовании о гигантах«делается попытка объяснить находки костей мамонта в Трапезунде, где онидо сих пор выставлены в местном музее» [Грейвс 2001: 152]. С другойстороны,существуютдвалюбопытныхсвидетельствастаршегосовременника Тертуллиана, знаменитого путешественника Павсания.
Впервом случае он говорит: «Утверждение, что гиганты вместо ног имелихвосты драконов, насколько оно нелепо, об этом можно судить на основаниимногих доказательств и, между прочим, на основании следующего рассказа.Так как река Сирии, Оронт, не везде до моря течёт по ровному месту, но поскалистым протокам и порогам, и с них стремительно несётся вниз, торимский император, пожелав, чтобы было возможно плыть на корабляхвверх по течению до города Антиохии, велел выкопать удобный дляплавания канал, затратив на это много труда и денег, и отвёл в него течениереки. Когда, таким образом, старое русло высохло, то в нем был найден гробиз обожжённой глины, больше чем на 11 локтей длины, в нем был трупвеличиной, соответственной этому гробу, по всему же строению тела это былобыкновенный человек» (Paus. VIII, 29, 2–4, пер.
С. П. Кондратьева). Ниже172Павсаний пишет, что в храме младенца Асклепия в аркадском Мегалополисе«хранятся кости бóльших размеров, чем кости обыкновенных людей. Идействительно, говорят, что это один из гигантов, которых Гопладам собрална помощь Рее» (Paus. VIII, 32, 5, пер. С. П.
Кондратьева). Эти или подобныесвидетельства, вероятно, имел в виду Тертуллиан в разбираемом намипассаже.В двух отрывках из тертуллиановского трактата «О воскресенииплоти» мы видели попытки его автора соединить библейские тексты иантичныеобразы.«материалистическим»,Этожеланиеевгемеровскиммыобъясняем,мировоззрениемво-первых,Тертуллиана,считавшего мифологических персонажей реальными существами, которыхдревность и людская молва превратила в сверхъестественных. Феникс игиганты, из мифа проникнув в историю, должны были появиться в книгекниг – Библии. Здесь можно увидеть попытки «найти у себя “сходное сэллинами”», характерные для Филона Александрийского, Иосифа Флавия иследовавших им христианских апологетов [Вдовиченко 2002: 29, 34].Вторая причина заключается в том, что трактат «О воскресенииплоти»,направленныйпротиверетиков,былрассчитантакженаневежественных (rudes), колеблющихся в своей вере (sua fide dubii) ипростецов (simplices) (Tert. De res.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
