Диссертация (1145018), страница 18
Текст из файла (страница 18)
Этопроблема поиска медиадемократического баланса и общих для современныхдемократий критериев такого баланса в теоретическом аспекте, а такжепроблема создания национальных или иных моделей медиадемократии, чтоподразумевает сравнительные исследования эмпирического и теоретическогохарактера. Для нас важнейшей идеей в медиадемократии как нормативноймодели политического режима является идея такого баланса отношений,который не искажает выполнение политической и медийной системами ихсистемных функций в интересах как можно большего числа политических и85гражданских акторов.
Однако не представляется возможным решить вопрособ идеальном медиадемократическом балансе в рамках одной работы.Онтологическая форма реализации медиадемократии как идеала вполитической практике, как мы уже отмечали в §1, предполагает, что вмедиадемократии наличествуют значительные искажения демократическогобаланса. В частности, возможны искажения нескольких типов. Один из типовтаков, что общий баланс демократических ограничений в системе смещается впользу одного из элементов – политических акторов, СМИ или аудитории,соответственно, при отсутствии контроля со стороны двух других элементовсхемы, причем таким образом и в такой степени, что это может создаватьугрозу самой политической системе или по крайней мере текущемуполитическому режиму.
Примеры случаев дисбаланса в пользу политическойсистемы безграничны по количеству и описаны в релевантой литературе.Примеры со стороны СМИ и аудитории, на первый взгляд, более редки. Новспомним «виктимизацию» Герхарда Шредера ведущими изданиями страны впервой половине 2000-х (Litvinenko 2008) в качестве примера разрушенияконкретной политической карьеры; политически разрушительную «зимунедовольства» в 1978–1979 годов в Лондоне, которая привела к сменеправящей партии и приходу к власти Маргарет Тэтчер; любые стихийныепроявления «прямой демократии», включая события «арабской весны» 2011года; в меньшей степени выраженный, но не менее значимый для сломаполитической системы опыт народного волеизъявления в Италии – сперва в1976–1979 годах, а затем в 1991–1993-м, что привело к переходу от ПервойИтальянской республики ко Второй (Bull&Newell 2005).2.3.
Концепт «медиакратия»Возможен и еще один тип дисбаланса: когда два из трех элементоввступают в отношения антидемократического характера, с тем чтобыпрепятствовать реализации или делегитимировать до этого легитимныедемократические интересы, позиции или ожидания третьего элемента. Именно86на таком значимом искажении медиадемократии строится наше пониманиеконцепта «медиакратия».Медиакратия должна рассматриваться как особый режим бытованияполитики, в котором происходит сращивание властных (политических) имедийных институтов в процессе создания, распределения и отправлениявластных полномочий.
Если медиаполитика – это политика через посредника,а медиадемократия – система, в которой найден баланс интересов междутремя элементами и медиаполитическое взаимодействие не снижает качествадемократических процедур, то медиакратия – особый род дисбаланса вмедиаполитической системе: политика через аффилированного посредника,т.е. посредника, сращенного с коммуникатором (с одним или многимиполитическими акторами) в зонах интересов и процедур. Визуально подобноесращение представлено на рис. 2.1.
При этом термином «медиакратический»может маркироваться как сам политический режим, так и его качественнодемократическая характеристика.Рис. 2.1. Визуализация «маркетинговой» концепции медиакратииМы хотели бы сразу подчеркнуть несколько следствий из подобногопонимания медиакратии как термина (оно еще будет развиваться в текстеданного параграфа).Во-первых, понятый так термин «медиакратия» обладает «зонтичным»потенциалом для обобщения антидемократических последствий медиатизацииполитики в силу медиаполитического взаимодействия.
Как верно указывает С.П. Поцелуев, термин «медиакратия» принадлежит негативистско-критической87традиции описания и оценки медиаполитического взаимодействия. Этопредполагает, что термин, подобно, например, термину «охлократия», носиттакже коннотацию качественной оценки типа политического режима. Если,как предлагаем мы, медиакратию можно рассматривать как искажениенормативнопонятоймедиадемократии,тоследуетанализироватьмедиакратизацию как совокупность тенденций, феноменов, процедур ипрактик, описывающую негативные с нормативно-демократической точкизрения отклоненияот демократическихстандартов, предоставляющихгражданам политии возможности как можно более широкого («чтобы могучаствовать любой») и как можно более репрезентативного («чтобы могучаствовать каждый») политического участия, выбора представителей,принятия решений, контроля их исполнения.
Практически одновременно вроссийских работах – нашей (Бодрунова 2010) и С. П. Поцелуева (Поцелуев2010) – была высказана мысль о том, что медиакратическим следует называтьособый вид сращивания (Бодрунова) или симбиоза (Поцелуев) медийной иполитической систем, который характеризуется не только небывалым преждесближением двух социальных подсистем, но и невозможностью аудиториипробиться в медиаполитический комплекс (Медиакратия: современные…2013), или же выталкиванием гражданского общества из этого симбиоза(Поцелуев 2010: 426).Но,во-вторых,неследуетзабывать,чтомедиаполитическоевзаимодействие обусловлено системными дефицитами политической имедийной систем.
Мы согласны с мнением С. П. Поцелуева о том, что вомногих работах, в том числе и очень влиятельных теоретиков медиаполитики(Ж.Бодрийяра,например),термин«медиакратия»икритическиинтерпретируемый термин «медиадемократия» («медийная демократия»,«медиатизированнаядемократия»ит.п.)могутрассматриватьсякаксинонимы. Но Поцелуев справедливо указывает также и на то, что не во всехслучаяхмедиадемократияподразумеваетснижениедемократическихстандартов или отказ от демократического вектора развития политии.
Поэтому88разграничение терминов все-таки требуется, хотя обсуждаемая эмпирическаябаза, конечно, одна и та же для дискуссии о медиакратии и медиадемократии.По сути, мы обсуждаем (относительно) новое состояние политики, в котороммедиа играют роль обязательного, даже ключевого элемента; но медиакратиякак системно-ориентированный концепт позволяет отграничить негативнуютрансформацию и ее последующую оценку от позитивных и нейтральныхперемен,вызванныхмедиатизациейполитикиинеискажающихдемократической сути политического режима.Медиакратический политический режим.
С. П. Поцелуев пишет:«Медиакратия» есть теоретическая модель демократии, в основе которойлежит тезис о трансформации – под влиянием современных медиа –традиционной (еще для середины прошлого века) партийной демократии»(Поцелуев 2010: 224). Мы не согласны с этим утверждением в двух аспектах.Во-первых, не согласимся с тем, что это теоретическая модель. Так жекак и, например, древняя олигархия или современная демократия имеюттеоретическое выражение («теоретическая модель») и практическое еевоплощение (например, «демократии античного периода»). К тому жедемократия сама по себе тоже является в той же степени «теоретическоймоделью», что и медиакратия; таким образом, чтобы формально избежатьрекурсивности, т.е.
определения термина через самого себя или очень сходноепонятие («теоретическая модель теоретической модели»), мы должныопределять медиакратию иначе.Во-вторых, «критически оцениваемаятрансформация политики под влиянием СМИ» - точное, но неполноепонимание,посколькуононеучитываетпозициюмногихученых,совершающих метонимический перенос и называющих медиакратией особыйтип политического режима. Так как мы уже указали на оценочнуюконнотацию термина «медиакратия», уместно ввести в научный разговорпонятия «медиакратический политический режим» и «медиакратическийлидер» (Бодрунова 2014в).
Наше (предварительное) определение медиакратиив этом случае звучит так:89Медиакратия – 1) (в медиаполитической теории) тип политическогорежима, в котором в процессе создания, распределения и отправления властикритически весомую антидемократическую роль играет медиасистема даннойполитии; 2) практическое воплощение такого политического режима.Медиакратическийполитическийрежимвсвоемвыживанииодновременно серьезно зависит от медийного элемента и способенинтегрировать массовую коммуникацию в качестве стратегического элементав политическую борьбу, процесс подготовки программ развития (policing) ираспределение властных полномочий.
При этом юридическая основадемократического режима, в том числе доступные и свободные выборы навсехуровняхвласти,установленныемерыобщественногоконтроля,формальная соревновательность социальных интересов и борьба за ихвоплощение, сохраняется без изменений. Поэтому сращивание политическихи медийных акторов проходит в основном за пределами формальной зоны, чтоделает его трудноуловимым для аналитиков и затрудняет процесс анализа егоаспектов во всей их совокупности, тогда как отдельные медиакратическиепрактики вполне поддаются описанию: «Отношения СМИ и источникатрудны для анализа, потому что их конституирующие элементы не так легковыделить и распутать» (Blumler&Gurevitch 1995: 26).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
