Автореферат (1145017), страница 7
Текст из файла (страница 7)
Были выбраны 50 переменных, 46 были обработаны до конца завремя исследования. Параметры медиакратизации были разбиты науниверсальные (характерные для многих стран), национальные (имеющиесяв данной стране / группе стран) и компенсационные (введены для возможнойкомпенсации национально-особенных переменных). Также они были разбитына статические (для измерения степени медиакратизации) и динамические(для измерения ее скорости). Каждой переменной присваивался ряд значений(0; 1) или (0; 1; 2). Максимальный индекс медиакратизации составил 8827баллов. Каждой переменной была придана собственная методика измерения;некоторые методики потребовали отдельных исследований и апробации.13. Результаты, полученные для «модельных» политий, показали, чтосравнительный анализ медиакратизации, медиакратический мэппинг имоделирование медиакратий возможны.
Для каждой из стран были полученыиндексы медиакратизации по 46 переменным; по четырем переменным ещепродолжается полевое исследование. В целом индексы медиакратизации едвапревышали половину шкалы (из 81: Великобритания – 47, Греция – 46,Италия – 44, Израиль – 41, Германия и Франция – 32). Это говорит либо онесовершенстве методики, либо о том, что устойчивые демократиисопротивляются медиакратизации достаточно сильно. С учетом того, чтотолько три переменные из 46 имели одинаковые значения для всех стран (и вдальнейшем должны быть исключены из анализа), мы склоняемся к томумнению, что методика валидна и демократический опыт «модельных»политий все-таки сказался положительно на их способности сопротивлятьсямедиакратизации.14. Подоменный анализ показателей выявил две модели медиакратизации(франко-германскую и итало-израильскую) и два индивидуальных сценария:британский и греческий.
Франко-германскую модель характеризует то, чтоважнейшую роль в медиакратизации играют собственно отношения междумедиа и политикой, а вторым по значимости является политическаяконфигурация; аудитория же обладает характеристиками, которые замедляютмедиакратизацию. В целом в этой модели зафиксирован самый низкийуровень медиакратизации (разница между странами этой модели иВеликобританией составила 17%); интересно, что обе страны получилиодинаковый индекс, хотя конфигурация немецкого сценария гораздо болеесглаженная, чем во Франции.
Разница между медиакратизацией аудиторииФранции и Великобритании составила 10 раз. В итало-израильской моделиважнейшую роль также играет медиаполитическая интеракция, но вторымважнейшим фактором является состояние медиасистемы. В этой модели28высоки и степень, и скорость развития медиакратических тенденций.Наличие модели, в которую вписывается Италия, говорит о том, что«итальянский кейс», считающийся в Евроатлантике особым случаемразвития демократии, может найти параллели за пределами этого ареала.
Ноналичие общей модели у Италии и Израиля все же вызывает некоторыесомнения – в первую очередь из-за серьезных различий в состоянииаудитории (показатели различаются в два раза). Роднит две страны высокаяполитическая вовлеченность аудитории и особенно наличие в странесистемы политического образования. Два сценария (британский и греческий)также объединяет ведущая роль аудитории (но именно негативная); однако вБритании она намного более высока, чем в Греции, что делает, скорее,британский кейс особым случаем медиакратизации.15. Результаты замера скорости и степени медиакратизации былиориентированы на поиск «медиакратических порогов», при которых можноназвать режим медиакратическим.
Во-первых, средним значением индексастала цифра в 40 баллов из 81. Но оценка кейсов со стороны научногосообщества показывает, что только Италия и Великобритания, набравшие 44и 47 баллов, часто признавались государствами с медийно-искаженнойдемократией (работ о Греции пока очень мало). Поэтому мы предлагаемсчитать «медиакратическим порогом» 44 балла (50% от максимальногозначения индекса). Однако не исключено, что при анализе транзитивныхдемократий обнаружится, что этот порог может быть гораздо выше. Вовторых, «медиакратический порог» является национально- и ситуативнообусловленным; в силу этого медиакратический индекс политии долженрегулярно пересчитываться. В-третьих, результаты анализа не подтвердилинашу гипотезу «медиакратической сатурации» (страны высокой степенимедиакратизации имеют низкую скорость медиакратизации, поскольку ужедостигли «порога насыщения» медиакратического режима).
Такой паттерндемонстрирует только Греция, где степень медиакратизации самая высокая, аразница между скоростью и степенью медиакратизации (в %) самая низкая.29Пять других стран показали два других паттерна. Так, Великобритания,Италия и Израиль показывают относительно высокую степень и высокуюскорость медиакратизации, Германия и Франция – низкую степень искорость. Против ожидания, процесс медиакратизации в Великобритании иИталии продолжился в начале 2010-х годов – несмотря на перестройкукоммуникативного аппарата в Лондоне в 2005 году и активизациилевоцентристской демократической оппозиции в Италии в 2006 году.16. Сопоставление наших данных с тремя моделями демократическихмедиасистем (Hallin&Mancini 2004) дает несколько важных результатов.
Вопервых, высокие показатели Великобритании противоречат мнению Хэллинаи Манчини о либеральной модели журналистики как о безусловнодемократической. Судя по результату Германии, система общественногосударственных сдержек и противовесов играет для сопротивлениямедиакратизации более важную роль, чем либеральное «броуновскоедвижение» политических и социальных акторов в странах либеральноймодели. Во-вторых, с точки зрения медиакратизации средиземноморскаямодель журналистики не является однородной.
Так, Франция показываетпаттерн, близкий Германии, что может стать аргументом для отнесения ее ккорпоративно-демократической,анекполярно-плюральноймоделимедиасистем. В то же время Италия и Греция демонстрируют ожидаемовысокие уровни медиакратизации. Однако за медиакратизацией в этих двухстранах лежат разные триггеры – традиционный медиаполитическийкомплекс отношений в Италии и недавний медиакратический детачмент вГреции. В-третьих, Израиль, до сих пор в коммуникации находящийся подвлиянием традиций британской журналистики, развивает политику поконсенсусному, а не мажоритарному образцу; это позволяет странесдерживать медиакратизацию на уровне, среднем между Великобританией иГерманией. Таким образом, разговор о траекториях медиакратизации втранзитивных демократиях не может сводиться к гипотезе заведомо болеевысокой медиакратизации в них. В целом индекс показал достаточную30методологическую независимость, хотя частично был основан на моделяхжурналистики по Хэллину и Манчини.17.
Индексная методика обладает особым преимуществом, а именно –гибкостью относительно динамики медиаполитического взаимодействия.Переменные могут выходить из индекса при потере релевантности; новыепеременные могут включаться в него по мере возникновения. Но даннаяметодика не позволяет проследить связь между переменными. Если такойанализ будет проводиться, следует разделить переменные на независимые(«переменные условия»), к которым нужно отнести переменные состояниятрех элементов базовой схемы, и зависимые («переменные результата»), ккоторым будут отнесены переменные медиаполитического взаимодействия.Если медиакратизация политического режима войдет как отдельнаяпеременная в сравнительный анализ качества демократии, использоватьследует именно «переменные результата».
Сегодня мы не видим препятствийдля подобного развития сравнительно-демократических исследований.Апробация исследования. Работа над теоретической и эмпирическойчастью диссертационного исследования проводилась при поддержке двухНИР фундаментального характера: «Теория и практика медиакратии всовременных социально-политических процессах» (НИР в рамках развитияфундаментальных тематических направлений СПбГУ, руководитель - А.
С.Пую, 2010-2011 годы) и «Карта медиакратий: создание интегральногоиндекса медиакратизации политики для демократических политий» (грантПрезидента РФ для молодых ученых – кандидатов наук, руководитель – С. С.Бодрунова, 2011-2012 годы). По итогам второй НИР открыт портал проекта«Карта медиакратий» (http://jf.spbu.ru|mediacracy).Выводы исследования были изложены в более чем 40 публикациях,включая авторскую монографию «Современные стратегии британскойполитической коммуникации» (2010 год, лонг-лист всероссийской премии«Общественная мысль – 2010») и коллективную монографию под соредакцией соискателя (с А. С. Пую, 2013 год, первая премия Национальной31ассоциациимасс-медиа-исследователей,перваяпремияРоссийскойКоммуникативной Ассоциации).
Иные публикации включают 18 статей визданиях, рецензируемых Высшей аттестационной комиссией РФ, восемьанглоязычных публикаций, изданных в Великобритании, Германии, США,Турции, России (в том числе две подлежащие индексации в международнойнаукометрической базе Web of Science), а также более 20 иных работ.Результатыэмпирическихисследованийбылидоложены на35конференциях разных уровней (от мировых до факультетских), в том числена конференциях мировых и региональных исследовательских ассоциаций:ECPR Standing Group on the European Union’s 4th Pan-European Conference onEU Politics (25-27 сентября 2008 года, Рига, Латвия); UACES ‘Values and theEU’ Study Group’s Workshop «What Binds Europeans Together?» (24-25 апреля2009, Глазго, Великобритания); 39th UACES Annual Conference «ExchangingIdeas on Europe» (3-5 сентября 2009 года, Анжер, Франция); WAPOR 65thAnnual Conference (14-16 июня 2012 года, Гонконг, Китай); First InternationalSymposium on Language and Communication (12-14 июня 2012 года, Измир,Турция); ECREA 4th Annual Conference (24-27 октября 2012 года, Стамбул,Турция); XXVIII SISP Convegno Annuale 2013 (11-13 сентября 2013 года,Флоренция, Италия).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
