Диссертация (1144919), страница 64
Текст из файла (страница 64)
XV век приносит очень мало творчества в историю русского канонического права.Это период распространения канонических книг (что не в последнюю очередь связано свозможностьюизготавливатьболеедешевыебумажныесписки)исистематизацииканонического права.
Редакторы больше не ищут новые, неизвестные ранее тексты, а стремятсясделать более удобным для использования уже имеющийся материал, исходя из того, для когоон предназначен. Именно в XV в. Кормчие перестают быть только митрополичьей книгой; онистановятся обязательной принадлежностью епископских кафедр и крупных монастырей.Очевидно, одновременно возникает представление о том, что Кормчая необходима не толькодля централизованного управления всей русской церковью, но и для решения повседневновозникающих вопросов на уровне епархии, монастыря или прихода.Изучение сохранившихся списков и упоминаний Кормчих книг показывает, что активноепереписывание началось со второй половины XV в., когда появляется большое число новыхсписков как Чудовской, так и Софийской редакции. Эти две редакции имели разный ареалраспространения, - если Чудовская редакция Кормчей бытовала преимущественно на230московских землях, и в XV столетии именно на нее ссылаются московские митрополиты; тоСофийская редакция историей своего создания и бытования связана с Ростовской епархией.Особого рассмотрения заслуживает созданная для Пскова Кормчая книга.
Исследование еепалеографических и кодикологических особенностей, а также входящих в нее текстов говорит отом, что эта рукопись была создана в 60-х гг. XV в., и предназначалась для церковногоуправления в Пскове, отношения которого с Новгородским архиепископом были весьманепростыми.Софийская редакция Кормчей книги до сих пор привлекала внимание исследователейпреимущественно в связи с оригинальным «Сказанием о болгарской и сербской патриархиях»,которое впервые появляется в этой редакции. Изучение рукописной традиции Софийскойредакции позволило выделить два вида внутри редакции.
Первоначальным являетсяВязниковский вид, старший Вязниковский список которого (Вязн. 1053) наиболее близок кархетипу редакции. Этот список не раз брался на переписку, и оплошность, допущеннаяпереплетчиком, переставившим две тетради Вязниковского списка, повлекла за собойвозникновение запутанной рукописной традиции. Особую маргинальную ветвь представляетсобой Кирилло-Белозерский вид Софийской редакции, старший список которой (Соф. 1173)получил наибольшую известность в исследовательской литературе и дал название всейредакции.Изучение рукописной традиции Софийской редакции, ареала ее распространения и«Сказания о болгарской и сербской патриархиях» позволяет уточнить высказанное Е.В.Беляковой предположение, что создание Сказания и Софийской редакции связано сдеятельностью Ростовского архиеп.
Феодосия (Бывальцева). По нашему мнению, составление«Сказания о болгарской и сербской патриархиях и Софийской редакции Кормчей следуетотносить к тому времени, когда Феодосий стал главой Русской церкви после митр. Ионы.Таким образом, Софийская редакция Кормчей была подготовлена в нач. 60-х гг. XV в.231Глава 5Авторские редакции Кормчих книг первой половины XVI века:Вассиан Патрикеев и Нифонт Кормилицын5.1. Постановка проблемыВ начале XVI века в русской церкви возникает новое, нехарактерное для предшествующегопериода явление – появляются авторские редакции Кормчих книг. Таких редакций известнотри: Вассиана Патрикеева, митр.
Даниила и Нифонта Кормилицына. Отличающиеся необычнойструктурой, эти редакции призваны отстоять правоту их авторов в спорах, охвативших русскуюцерковь в последней трети XV – первой трети XVI в. Сформированные по разным принципам,имевшие различную судьбу и оказавшие неравнозначное влияние на историю русскогоканонического права, эти редакции требуют особого исследования каждая.Редакция Вассиана Патрикеева – первая из авторских редакций, отличавшаяся новаторскимподходом.
Несмотря на давний интерес к ней исследователей, ее рукописная традицияоставалась недостаточно изученной, а списки Кормчей лишь частично выявлены. Изучениерукописной традиции Кормчей Вассиана Патрикеева позволяет по-новому взглянуть на этапыформирования книги и работы над ней составителей. Особенное значение имеет найденныйнами список, написанный при жизни Вассиана Патрикеева и отразивший начальный этап егоработы над Кормчей, остававшийся до недавнего времени неизвестным исследователям.Изучение этого списка показывает, по каким принципам формировалась Кормчая.Исследование списков Кормчих книг кон.
XV – нач. XVI в. разных редакций позволяетразыскать те рукописи, к которым непосредственно обращался Вассиан Патрикеев. Изучениеоставленных в них помет, выполненных Вассианом Патрикеевым и его помощниками,раскрывает черновые материалы древнерусского книжника и проливает свет на возникновениев нач. XVI в. особого вида Чудовской редакции Кормчей – Ферапонтовского.Еще одной задачей, давно поставленной исследователями, но до сих пор остававшейсянерешенной, является выявление так называемой «второй книги», не раз упоминаемойВассианом Патрикеевым в его Кормчей. Скрупулезное изучение отсылок ко «второй книге» исопоставление с сохранившимися рукописями позволяет понять, что входило в этот сборник и232для чего он был сформирован Вассианом, а также выявить копии подготовленной Патрикеевымрукописи.Помимо выписок, сделанных Вассианом Патрикеевым из более ранних редакций Кормчих,в его каноническую книгу был включен целый ряд новых текстов, переведенных с греческогоязыка.
Их изучение позволяет разыскать греческие тексты, с которых были сделаны переводы;высказать предположение о времени и авторе перевода.Другая авторская редакция Кормчей книги была подготовлена Нифонтом Кормилицыном.Она до сих пор оставалась малоизученной; исследование вошедших в нее текстов даетвозможность определить источники, привлеченные Нифонтом, и методы его работы, а такжеопределить значение Нифонтовой Кормчей для истории русской церкви.
Разыскания средирукописныхкнигИосифо-Волоколамскогомонастырядаютвозможностьвыявитьподготовительные материалы Нифонта Кормилицына для составления Кормчей.Одна авторская редакция Кормчей, подготовленная митр. Даниилом, остается за рамкаминашего исследования. Редакция митр. Даниила столь необычна по составу, и в ходе ееподготовки было привлечено столь большое число разнообразных источников, что она требуетотдельного изучения. В то же время эта редакция была подробно описана еще в XIX в., поэтомуее состав хорошо известен, и нет необходимости рассматривать его в нашей работе.5.2. Кормчая книга Вассиана ПатрикееваНаиболее известная из авторских редакций – Кормчая, составленная ВассианомПатрикеевым.
И ее особенности, и внимание, которым она пользуется у исследователей,обусловлено личностью автора Кормчей, Вассиана Патрикеева. Вассиан не был человеком,сызмала выбравшим себе духовную стезю. Его отец, Иван Юрьевич Патрикеев, былмосковским наместником почти тридцать лет (с 1472 г. до 1499 г., когда был пострижен вмонахи вместе со своими сыновьями Иваном и Василием – будущим Вассианом). И.Ю.Патрикеев занимал весьма высокое положение при великом князе Иване Васильевиче;показательно, что в 1492 г. именно к нему в хоромы переселился Иван III на времястроительства нового дворца [Черепнин.
РФА. Ч. 2: 307-308]. И.Ю. Патрикеев оказалсяпричастен и к решению самых острых церковных вопросов своего времени: в 1490 г. он233участвовал в соборе на еретиков [Зимин 1988: 31]. Его сын Василий Иванович упоминается с1491 г., когда он «поимал» детей кн. Андрея Углицкого. В 1490-х гг. он ходил в походы наВязьму (вместе с Д.В. Щеней), на Казань (с А.В. Оболенским), в Можайск и др. [Зимин 1988:32-34, 49], но, по всей видимости, предназначался отцом не для военной службы. В.И.Патрикеев вместе с отцом вел переговоры о сватовстве литовского князя АлександраКазимировича к дочери вел. кн.
Ивана Васильевича Елене Ивановне, и в 1494 г., отправившисьв посольство с С.И. Ряполовским, заключил мирный договор в Вильно [АЗР. Т. I: 137-142, №116; Черепнин 1988: 315-316; Хорошкевич 1980: 101]. Именно этот не вполне удачный договор,умалявший титулатуру вел. кн. Ивана Васильевича, послужил поводом для осужденияПатрикеевых и Ряполовского в 1499 г. Во второй половине 1490-х Василий Иванович восновном находился при отце в Москве. В 1497 г. он наравне с отцом был свидетелем приподписании жалованной грамоты вел. кн. Иваном Васильевичем волоцким князьям Федору иИвану Борисовичам [ДДГ: 341-345, № 85; Зимин 1988: 34]. Возможно, он принимал участие воправлении суда по земельным делам [Алексеев 1998: 118-122]; Л.В. Черепнин полагал, чтоИ.Ю.
и В.И. Патрикеевы были основными составителями Судебника 1497 г. [Черепнин. РФА:306-309] (хотя это предположение оспаривается Ю.Г. Алексеевым [Алексеев 2001: 59-61]). Всеэто показывает В.И. Патрикеева как человека, знакомого с делопроизводством. Однако нетникаких данных, чтобы судить о том, интересовала ли Василия древнерусская книжность в тевремена, когда он еще не знал, что ему предстоит принять постриг, сменить имя и на долгиегоды быть отлученным от участия в политических делах великого князя. Нам неизвестнорукоприкладство В.И. Патрикеева, но исходя из его биографии до 1499 г., можнопредположить, что он владел делопроизводственной скорописью.1499 год стал переломным в судьбе В.И. Патрикеева. Приняв постриг не по своей воле, онвынужден был жить монашеской жизнью.
Не имея возможности участвовать в решенииполитических вопросов, он начал интересоваться церковным управлением, что, в конечномсчете, привело к созданию собственной Кормчей книги.5.2.1. Рукописная традицияРанее было известно четыре списка Кормчей, в которых отразились различные этапыредактирования книги. Наиболее ранний этап сохранился в списке 1520-х годов, хранящемся в234РГБ: собр. Д.В. Пискарева (ф. 228) № 39 (далее П); это список, написанный при жизни Вассиана[Викторов 1871: № 39; Судные списки: 183; Клосс 1980: 69; Белякова 1999: 41-43].
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
