Диссертация (1144919), страница 18
Текст из файла (страница 18)
В новейших работахпоставленный Г.А. Розенкампфом вопрос о практическом применении Кормчей книги врусской истории получил полностью отрицательный ответ. Это решение опиралось на изучениеотдельных памятников – их языковых особенностей или цитирования в судных делах, в отрывеот рукописной традиции и от тех сборников устойчивого состава, – Кормчих книг, – в составекоторых они бытовали. Невозможно не признать правоту исследователей, на многочисленныхпримерах показывающих, что памятники византийского законодательства не были основаниемдля судебных решений. Однако выводы, к которым приходят исследователи, строятся наизучении отдельных юридических памятников, оставляя открытым ряд вопросов, без решениякоторых нельзя судить о значении византийских или древнерусских памятников права.
К такимвопросам относится, прежде всего, история бытования этих сочинений, неразрывно связанная систорией Кормчих книг, представлявших собой сборники устойчивого состава. Размахрукописной традиции Кормчих, непрерывная деятельность по их редактированию и подготовкеновых канонических сборников должны учитываться при решении вопроса о значенииКормчих книг и входящих в них памятников права.63Глава 2Источники изучения канонических книг конца XIII – начала XV веков2.1. Постановка проблемыКонец XIII - XIV века по праву считаются одним из самых трудных для изучения периодоврусской истории. Это обусловлено как скудостью известий о происходивших в то времясобытиях, так и малым числомсохранившихся рукописей. Однако именно в это времясоздаются новые книги, на долгие годы предопределившие дальнейшее развитие древнерусскойписьменности.
Поэтому прежде, чем приступать к изучению больших редакций Кормчих книг,мы обратимся к общей картине, на фоне которой шло развитие канонического права. Рукописейкон. XIV – нач. XV столетий, содержащих канонические тексты, до нашего времени дошло нетак уж много; однако именно они показывают, как и для чего современники обращались кцерковному праву. Многие из этих рукописей сохранили лишь выписки из каноническихсочинений; анализ их состава позволит нам реконструировать, каковы были книги,послужившие источником для составителей дошедших рукописей. Наконец, в поучениях ипосланиях церковных иерархов также осталось немало ссылок на памятники церковного права,- обращение к этим цитатам позволяет понять, какими каноническими книгами пользовалисьдревнерусские авторы, даже если эти книги не дошли до нас в ранних списках.Таким образом, не ставя целью исследовать все сохранившиеся в рукописях идревнерусских сочинениях XIV в.
заимствования и выписки из канонических текстов, мыпопытаемся выяснить, к каким каноническим книгам обращались древнерусские авторы. Этопозволит нам определить источники тех канонических компиляций, которые известны всписках XIV – нач. XV в., выяснить их взаимоотношение друг с другом и с предшествующимиредакциями Кормчих книг. К таким компиляциям, представляющим собой сборники выписокизканоническихиучительныхтекстов,относятсяМерилоправедное,Власфимия,Мясниковская редакция Кормчей. Сопоставление этих сборников с Первоначальной русскойредакцией Кормчей книги, появившейся на Руси в последней трети XIII в., позволит намвернуться к вопросу, поставленному в исследованиях Я.Н.
Щапова, об этапах формированияПервоначальной русской редакции Кормчей.642.2. Первоначальная русская редакция Кормчей книги: к вопросу об архетипеВ последней трети XIII в. митр. Кирилл II, неудовлетворенный присланным из БолгарииЗаконоправилом (больше известным в отечественной историографии как Сербская редакцияКормчей), решил подвергнуть его переделке, соединив правила старой ДревнеславянскойКормчей с новой Сербской редакцией. История создания на Руси новой Кормчей книгиподробно изложена Я.Н. Щаповым [Щапов 1978], назвавшим созданную при митр.
Кириллекнигу «Русской редакцией Кормчей». Для нашего исследования такая терминология ведет кзначительной путанице, поскольку все созданные на Руси редакции Кормчей, независимо от ихисточников, являются русскими. Чтобы избежать подобной двусмысленности, нам пришлосьуточнить определение Я.Н. Щапова; в дальнейшем мы называем Кормчую, сформированнуюпри митр. Кирилле II, «Первоначальной русской редакцией».По существу к исследованию Я.Н. Щапова на данном этапе можно добавить немного.Тщательное изучение рукописных хранилищ позволило выявить неизвестные списки самыхразных редакций Кормчих, но ни одного нового, неучтенного Я.Н.
Щаповым, спискаПервоначальной русской редакции не прибавилось, - что, несомненно, свидетельствует отщательности, с которой ученым было проведено исследование. Из числа списковПервоначальной русской редакции Кормчей, указанных Я.Н. Щаповым, пришлось исключитьрукопись ГИМ, Барс. 158, попавшую сюда по недоразумению и представляющую собой списокКормчей Софийской редакции с многочисленными утратами и путаницей листов (подробнее обэтой рукописи будет сказано в главе 4). Таким образом, в нашем распоряжении 9 списков:Новгородский Синодальный (ГИМ, Син. 132, 1280-х гг.); Варсонофьевский (ГИМ, Чуд. 4, кон.XIV в.); Тихомировский (состоящий из двух частей, хранящихся в ГПНТБ СО РАН, Тих.
536 иТих. 539, 1460-е гг.) и восходящие к нему списки XVI в. РГБ, Рогож. 256 и РГБ, Егоров 931; атакже четыре списка XV-XVII вв. Волынского извода (рукопись 1286 г. не сохранилась)47.Немало вопросов вызывала датировка старшего списка Кормчей книги, созданного при митр.Кирилле – Новгородского Синодального (ГИМ, Син. 132).
Поскольку рукопись сохранила одиниз ранних этапов формирования Кормчей, от времени ее написания зависит датировка работы47В.П. Козлов упоминает о поисках Н.П. Румянцевым некоего списка Кормчей во Владимире Волынском; списоксгорел в Орловской духовной консистории в 1821-1822 гг. Возможно, это был список 1286 г., присланный воВладимир Волынский для кн. Владимира Васильковича или же копия с него [Козлов 1981: 82].
Кроме того,существует пятый список Кормчей Волынского извода – выполненная в XIX в. копия одного из ранних списков;при подсчете рукописей мы эту копию не учитывали.65составителей Кормчей в кон. XIII в. Последние цифры в дате, указанной в выходной записи,затерты (или изначально не были вписаны), – остались только цифры 6700, причем невозможнодаже достоверно определить, стерта ли в конце одна или две цифры.
Это заставляетисследователей колебаться в оценке времени ее создания. Из выходной записи, помещенной напервом листе, известно, что книга была написана «повелением благовернаго князяНовъгородьскаго Дмитрья, а стяжаниемь боголюбиваго архиепископа НовгородьскагоКлимента». К.Ф. Калайдович сообщил, что рукопись написана в 6790 г. [Калайдович 1815. Ч. 1:19], что послужило для ряда ученых свидетельством того, что последняя цифра еще была виднав нач.
XIX в. Однако, в 1700 г. последних цифр уже не было. В это время рукопись находиласьв патриаршей ризнице и упоминалась как написанная в 6700 г. в выписках о святительскихсудах, подготовленных в марте 1700 г. по повелению патр. Адриана в ответ на запрос бояр,трудившихся над Уложением [Калачов 1850. Приложения: 14].
Можно полагать, чтоКалайдович «увидел» последнюю цифру, исходя из тех же общих соображений о датировкерукописи, которыми руководствовались и позднейшие исследователи. К 1280 г. относилНовгородскую Синодальную Кормчую М.Н. Тихомиров и составители «Сводного каталогарукописных книг XI-XIII вв.» [Тихомиров 1941: 82; Сводный каталог XI-XIII вв.: 207-208]. Я.Н.Щапов в разных работах датировал рукопись 1282 и 1284-91 гг. [Щапов 1962; Щапов 1978:272]. Опираясь на сообщения об астрономических явлениях в Никоновской летописи, В.Л.Янин датировал Кормчую 1285-91 гг.; эта датировка была принята Л.В. Столяровой [Янин1978; Столярова 1998: 312-314; Столярова 2000: 141-144].
Таким образом, различныеисследователи датировали рукопись 1280-ми гг. (1280-91); при этом большинство современныхисследователей опираются на последнюю работу В.Л. Янина (1978), в которой Кормчаяотнесена к 1285-91 гг.Однако в последние годы гипотеза В.Л. Янина была подвергнута справедливой критике.Опираясь на сообщение Никоновской летописи о лунном затмении 24 февраля 6787 г. и обывшем вслед за ним солнечном затмении, В.Л.
Янин по неким «таблицам» датировал этиастрономические явления 1281 г. Это привело ученого к выводу, что в Никоновской летописидаты этого и последующих годов «сдвинуты» на два года. Таким образом, события следующего6788 г., когда умер митр. Кирилл, а вел. кн. Дмитрий Александрович поссорился сновгородцами, В.Л. Янин относит к 1282 г., а период лишения Дмитрия Александровичавеликого княжеского ярлыка и Новгородского стола (6789-91) датирует 1283-85 гг.Эти выводы вызвали сомнения А.А. Горского, поскольку осталось неизвестным, к каким«таблицам» солнечных и лунных затмений обращался В.Л. Янин. Новые расчеты, проведенныеА.А. Горским и Н.Г.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
