Диссертация (1144919), страница 15
Текст из файла (страница 15)
Т.511: 47-51, 203-214, 235-244], выявив большинство списков Чудовской редакции Кормчей.Однако, поскольку классификация проводилась, прежде всего, на основе Правды Русской, кЧудовской редакции были отнесены также списки компилятивной Погодинской редакции,создатель которой переписал без изменений Правду Русскую из Чудовской редакции. В.П.Любимов выделил два вида внутри Чудовской редакции Правды Русской: Розенкампфовский иФерапонтовский, а также указал рукопись, которая, по его мнению, послужила черновикомболее позднего Ферапонтовского вида – РГБ, Егор. 248.Как мы уже отметили выше, М.Н. Тихомиров, посвятивший исследование Правде Русской,полагал,чторедактированиеэтого важнейшегопамятника праватесносвязаносформированием тех книг, в которые включалась Правда Русская. Это побудило ученогообратиться к составу и обстоятельствам возникновения новых редакций Кормчих, в том числеЧудовской редакции.
М.Н. Тихомиров указал на целый ряд заимствований в Чудовскуюредакцию Кормчей из Мерила праведного, предложив даже считать заключительную частьКормчей «второй редакцией Мерила праведного» [Тихомиров 1941: 107-127]. Ученыйобнаружил рукопись первой трети XV в., в которую вошла«вторая редакция Мерилаправедного».
Опираясь на собранные В.П. Любимовым сведения о рукописях Чудовскойредакции Кормчей, М.Н. Тихомиров перенес свойственное Правде Русской деление наРозенкампфовский и Ферапонтовский виды на Кормчую Чудовской редакции в целом,обосновав вторичный характер Ферапонтовского вида. Вслед за Н.В. Калачовым и С.В.Юшковым, М.Н. Тихомиров обратил внимание на запись в одном из списков, сообщавшую отом, что рукопись была написана при еп. Суздальском Дионисии. В отличие от своихпредшественников, М.Н.
Тихомиров пришел к выводу о фальсифицированном характерезаписи; но несмотря на это, выдвинул предположение, что Чудовская редакция Кормчей быласоставлена по инициативе Суздальского еп. Дионисия, поскольку в летописях последнийпредставлен знатоком церковных правил [Тихомиров 1941: 108, 113, 220-222]. С доверием кподдельной записи отнесся Ю.К. Бегунов, который считал причастным к подготовке КормчейЧудовской редакции инока Дорофея, упоминавшегося в записи [Бегунов 1973: 50-58].Дополнительные аргументы подложности записи привела М.В.
Андропова, которая отнеслаЧудовскую редакцию ко времени митр. Алексия, ничем, впрочем, не аргументировав своюпозицию [Андропова 1994: 112].Я.Н. Щапов, изучавший княжеские уставы, сохранившиеся преимущественно в Кормчихкнигах, дополнил список шифров Кормчей Чудовской редакции в сравнение с найденными В.П.Любимовым [Щапов 1976б: 24-30, 107-109]. Исследователь пришел к выводу, что княжескиеуставы невозможно рассматривать в отрыве от тех книг, в которые они входили. Такимобразом, изменения в княжеские уставы вносились при подготовке новой редакции Кормчей.52На основе косвенных данных датировав княжеские уставы из Чудовской редакции Кормчей,Я.Н. Щапов перенес эту датировку на Кормчую в целом и связал ее с детьми Ивана Калиты:Семеном или Иваном [Щапов 1972а: 242-243; Щапов 1978: 217].
Особенности княжескихуставов позволили ученому выделить три вида внутри Чудовской редакции Кормчей: наиболееранний Крестининский, Овчинниковский (отличительной чертой которого были изменения вглаве с княжескими уставами) и Ферапонтовский [Щапов 1972а: 240-241].В последние годы стали высказываться сомнения в правомочности датировки Чудовскойредакции Кормчей XIV столетием, хотя взгляды исследователей на происхождение этойважнейшей для истории русской церкви редакции Кормчей книги не всегда обосновываютсядолжной аргументацией.
К XV в. относят создание Чудовской редакции Кормчей Л.В.Мошкова [Каталог РГАДА XVI в. С. 454] и Е.В. Белякова, которая предполагает, чтосоставление Чудовской редакции могло быть связано с тверской кафедрой [Белякова,Морозова: 18]. Гипотезу о формировании Кормчей при кафедре митр. Фотия высказала О.Л.Новикова, которая отнесла к первой четверти XV в. один из входивших в Чудовскую редакциютекстов – «Епистолию на римляны» [Новикова 2013а: 131, прим. 198]. Эти предположенияопираются преимущественно на датировку списков и на данные о бытовании в XV в.отдельных текстов, входивших в Кормчую. В некоторых случаях датировка, предлагаемаяисследователем, основана на недоразумении, как например, слова И.М.
Грицевской, будто М.Н.Тихомиров относил Кормчую Чудовской редакции к 70-м гг. XV в., - на самом деле ученыйдатировал ее столетием раньше [Тихомиров 1941: 220-222; Грицевская 2012: 210]. Опираясь на«мнение» М.Н. Тихомирова, Грицевская относит создание Чудовской редакции Кормчей к«последним десятилетиям XV в.» [Грицевская 2012: 209-213].В основном исследовательские работы, затрагивающие Чудовскую редакцию Кормчей,посвящены не изучению редакции в целом, а отдельным сюжетам: спискам и текстам,входившим в Кормчую. Большинство списков Кормчей названо в издании Правды Русской икняжеских уставов; однако несколько списков было обнаружено позже [Каталог РГАДА XVI в.Вып. 1: 255-277; Корогодина 2010г].
Наиболее значимыми находками стало обнаружениеПермского и Латгальского списков [Демкова, Якунина 1990б; Пихоя 1990; Пихоя 2001;Белякова, Морозова] – двух наиболее ранних списков Кормчей Чудовской редакции 40-60-х гг.XV в., определивших верхнюю границу создания Кормчей. Наконец, целый ряд исследованийпосвящен отдельным сочинениям, включенным в Кормчую. Такие исследования неизбежнозатрагивают и вопросы формирования Кормчей в целом; речь о них пойдет ниже, когда мыобратимся к анализу конкретных текстов.Софийская редакция Кормчих и распространение Кормчих в XV веке.
Важнейшиесобытия русской истории XV столетия: заключение Флорентийской унии и установление53автокефалии русской церкви давно привлекают внимание исследователей, и интерес кканоническим книгам XV столетия во многом связан с изучением этих событий. Изменениестатуса русской церкви, очевидно, должно быть связано с каноническим правом; но попыткиисследователей выяснить, какие конкретные канонические правила послужили обоснованиемдля перемен, оказались малоуспешными. Отчасти это связано с недостаточной изученностьюрусских редакций Кормчих книг, что заставляло исследователей обращаться к существенноболее поздним спискам, нежели изучаемые ими события.
Так произошло с Б.А. Успенским иО.А. Абеленцевой, привлекавшими Кормчие книги XVI-XVII вв. в поисках книг, к которымобращался митр. Иона. Цитируя толкование на правило ап. 1, Успенский дает ссылку нарукопись РГБ, Ундол. 27. Кормчая такого состава не могла быть в руках митр. Ионы, посколькуэто список Кормчей митр. Даниила, составлявшейся в противовес Кормчей ВассианаПатрикеева в 1520-30-х гг. [Клосс 1980: 59-70; Плигузов 1985; Плигузов 2002]. Митр. Даниилвключил в свой необычный по структуре канонический сборник правила, входившие в болееранние редакции Кормчих; одним из таких правил было ап. 1, которое мы (вместе сцитировавшимся выше толкованием Аристина) находим в той же формулировке в спискахрусских редакций Кормчих кон.
XIII-XV вв.; один из них мог быть в руках у митр. Ионы. Этотневинный на первый взгляд анахронизм: отсылка к редакции, появившейся спустя почтистолетие после рассматриваемых событий, кажется весьма характерным для современныхисследователей. В специальном исследовании, посвященном митр. Ионе, О.А. Абеленцевамногократно пишет о канонических представлениях и основаниях действий русскогоепископата [Абеленцева 2009: 155, 183, 185, 187], но ссылается при этом на ПравилаПравославной Церкви в переводе XIX в.В XV в. число списков Кормчих книг резко возросло; опираясь на эти списки, исследователипытались реконструировать рукописную традицию более раннего времени.
Я.Н. Щаповсправедливо выделил Псковский список Кормчей (ГПНТБ, Тих. 536/539) в особый видПервоначальной русской редакции Кормчей, однако отнес формирование архетипа этого видако времени до 1282 г. [Щапов 1978. С. 225-232].Еще большее внимание привлек другой список Кормчей – Пермский (Пермь, Перм. 1),долгое время считавшийся наиболее ранней копией Кормчей Чудовской редакции (и до сих поростающийся самым ранним полным списком).
Эта рукопись была подробно описана Н.С.Демковой и С.А. Якуниной (Семячко) [Демкова, Якунина. 1990б]. На основе изученияПермского и Чудовского (ГИМ, Чуд. 167, 1499 г.) списков Р.Г. Пихоя предположил, чтосоздание Чудовской редакции Кормчей связано с деятельностью архиеп. НовгородскогоГеннадия [Пихоя 1990; Пихоя 2001]. В настоящее время известен список 40-х гг. XV в.Чудовской редакции Кормчей, что опровергает предположение Пихои.54Наконец, наибольшее внимание исследователей применительно к XV в.
привлекалнеобычный текст, открывавший Софийскую редакцию Кормчей – «Сказание о болгарской исербской патриархиях» [Розенкампф 1839: 191-192; Ангелов 1958: 259-269; Славейков 1859. Ч.II. Кн. II: 375-376; Щапов 1966; Белякова 2000]. Сказание было издано Б.С. Ангеловым, П.Р.Славейковым и Е.В. Беляковой в указанных трудах. Как показал Я.Н. Щапов, Сказаниесоставлено не ранее нач. XV в., поскольку в нем упоминаются мощи Тырновского патр.Евфимия (умершего около этого времени). Щапов предположил, что Сказание было составленона Афоне в 1414-15 гг. для литовских епископов, обосновывавших необходимость поставлениясобственного митрополита – Григория Цамблака [Щапов 1966]. Однако в этом случаеневозможно объяснить, почему никаких следов Сказания не сохранилось ни на Афоне, ни вЛитве, и почему оно известно исключительно в северорусских списках не ранее 1460-х гг.Более обоснованной представляется точка зрения Е.В.
Беляковой, которая считает Сказаниерусским сочинением, составленным в связи с необходимостью обосновать автокефалиюрусской церкви [Белякова 2000: 141-142; Белякова 2010: 42-43]. В одной из ранних работ Е.В.Белякова связала происхождение Сказания с Кирилло-Белозерским монастырем [Белякова2000: 142], где был создан один из двух старших списков Кормчей Софийской редакции. Позжеисследовательница более определенно отнесла составление Сказания ко времени митр.Феодосия (Бывальцева), с деятельностью которого Е.В. Белякова связала составлениеСофийской редакции [Белякова 2010: 42].Кормчая Вассиана Патрикеева и Нифонта Кормилицына.
Три канонические авторскиекомпиляции (включая Кормчую митр. Даниила), несущие в себе значительно большеиндивидуальных черт, чем любые традиционные по составу редакции, привлекли внимание ужеГ.А. Розенкампфа. Особенную популярность приобрела биография и труды ВассианаПатрикеева, человека на редкость яркого. Некоторые его сочинения были изданы уже в XIX в.,однако настоящее исследование его наследия началось с сер. ХХ в. [Казакова 1960; Казакова1974; Синицына 1972; Синицына 1974; Синицына 1977; Синицына 1983; Клосс 1980; Белякова1999; Плигузов 2002; Каталог РГАДА XVI в.
Вып. 1: 227-239, 380-442, 455-471 (автор описанийЛ.В. Мошкова)]. Чаще всего подготовленная Вассианом Кормчая интересовала исследователейкак памятник антифеодального движения; из всей огромной компиляции вниманияудостаивались собственные сочинения Вассиана и отдельные переводы, сделанные МаксимомГреком. Основная часть Кормчей, представляющая собой компиляцию из канонических правил,долгое время оставалась вне сферы интересов исследователей; равным образом и рукописнаятрадиция Кормчей мало привлекала исследователей, так что половина списков Кормчейоставалась неизвестной. Первая попытка специального, подробного изучения этой частиКормчей была предпринята А.И.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
