Диссертация (1144900), страница 41
Текст из файла (страница 41)
Ф. 1579. Оп. 1. Д. 138. Л. 40.2РГИА. Ф. 1579. Оп. 1. Д. 139. Л. 12.3РГИА. Ф. 1579. Оп. 1. Д. 138. Л. 31–32.4РГИА. Ф. 1579. Оп. 1. Д. 139. Л. 13.5Там же. Л. 14.177«деяние»наместника–распродажапозаниженнымценамимуществапринадлежавшей монастырю «Митрополичьей дачи», находившейся околостанцииПреображенскаяВаршавскойжелезнойдороги(нынестанцияТолмачево). Скот ни с того ни с сего продали некоему голландскому подданномуОскару Никампу, о чем даже не уведомили заведующего имением иеромонахаПлатона. Сам Никамп впоследствии сообщил, что ради этой сделки ему пришлосьдать Филарету взятку1.
Интересно отметить и то, как по словам очевидцев велсебя Филарет после ареста митрополита Питирима 28 февраля 1917 года:«наместник сразу переменился как к Питириму, так и к Осипенке, а раньше былихорошие, теплые отношения»2.Про «личного секретаря» Питирима И.З. Осипенко Александров отметил,что тот, «несмотря на свое скромное сторублевое содержание, вел празднуюжизнь, разъезжая постоянно на предназначенных для нужд Лавры лошадях,проводил совместно с Григорием Распутиным время в обществе женщин, нестесняясь даже привозить их и в стены Лаврской обители»3.
На допросе 25 мая1917 года директор канцелярии обер-прокурора Яцкевич сообщил, что однисчитали Осипенко сыном Питирима, а другие «усматривают между ними ещеболее “близкие” отношения»4. Кроме этих слухов Осипенко уличили в«присвоении» в августе и декабре 1916 года мяса из подведомственного емулазарета на сумму более 500 рублей. В добавление к этому, он ежедневнопоставлял закупаемое для лазарета молоко Г.Е.
Распутину5.Единственное событие из жизни Александро-Невской Лавры, случившеесяпосле отъезда Питирима, на которое обратил внимание следователь – это пропажа9 882,76 рублей, предназначенных для уплаты государственного налога славрских недвижимых имуществ. Деньги находились в столе в келье правителядел Духовного собора отца Всеволода, их «посредством подобранного ключа»1Там же. Л. 15.2РГИА. Ф. 1579. Оп. 1. Д. 138. Л. 40 – 40 об.3РГИА.
Ф. 1579. Оп. 1. Д. 139. Л. 5–6.4РГИА. Ф. 1579. Оп. 1. Д. 138. Л. 31.5РГИА. Ф. 1579. Оп. 1. Д. 139. Л. 17.178похитили «злоумышленники», проникшие в помещение 17 апреля 1917 года.Несмотря на то, что как раз в данном случае происшествие действительно можнобыло попытаться распутать по горячим следам, тем более что грабители явноимели информатора из числа насельников монастыря (иначе, откуда они моглиузнать о том, где искать деньги), Александров не проявил к этому никакогоинтереса. Он только связал произошедшее с «общей бесхозяйственностью»,воцарившейся в Лавре при Питириме и выразившейся в отсутствии точногораспределения обязанностей между монахами (отец Всеволод кроме канцеляриизанимался еще и финансами), недостатке контроля, а также в том, что «нетточных сведений о наличии всего недвижимого имущества»1.По известным причинам П.А.
Александров не стал сообщать в отчете и оряде других «растрат», обнаруженных во время ревизии: об изъятых оберпрокурором В.Н. Львовым 5 000 рублей и вывезенных солдатами 28 февраля26 000 рублей, а также ничего не сказал о самовольной реквизиции военнымведомством 21 марта 1917 года здания Певческого корпуса монастыря. Все этифакты подчеркивали «бесхозяйственность», но свидетельствовали не против ужесовершенно безобидных Питирима и его свиты, а против самих революционныхвластей.О результатах своего расследования Александров сначала устно доложил вкомиссии по обревизованию Лавры, а потом приступил к составлениюпространного письменного отчета.
Закончил он его только 8 октября 1917 года,когда В.Н. Львова давно уволили с поста обер-прокурора Синода, а Временноеправительство было занято совсем другими делами. В условиях нараставшегообщегосударственногокризисарасследованиепреступленийпавшегомонархического режима уже мало кого интересовало.
Документы так и неопубликовали, и никакого громкого разоблачения или вообще какого-либорезонанса по итогам расследования П.А. Александрова не последовало. Ввышедшем 14 декабря 1917 года указе Синода хоть и говорилось о выявленных впроцессе1ревизииТам же.«несоответственномсостояниирелигиозно-нравственной179жизни» и «весьма многочисленных случаях нарушений со стороны бывшихчленовдуховного собораЛавры»,но прямо персонажи докладаП.А.Александрова не упоминались1.Хотя указанные расследования и не привели к возбуждению дел поуголовным или административным правонарушениям, но они ясно показалипроблемныесторонывжизницеркви,связанныесбюрократизацией,хозяйственным произволом и утратой нравственных ориентиров у высшихчиновников Ведомства православного исповедания.
Полученные факты толькоподтвердили тот негативный образ «ведомства», который высмеивали на своихстраницах либеральные и социалистические газеты. А собранные слухисвидетельствовали об утрате уважительного отношения к церкви со стороныпростых людей.
Кроме перечисленных следственных действий в 1917 году имелиместо ревизии, назначенные единолично обер-прокурором или СвятейшимСинодом, они касались деятельности епархиальных управлений, монастырей иотдельных духовно-учебных заведений. Они носили узкий внутриведомственныйхарактер, хотя их результат нередко оказывался во многом сходным.В то время как Временное правительство продолжило управлять церковьюи взаимодействовать с ней, создававшиеся повсеместно советы проявили крелигии весьма прохладное и даже настороженное отношение.
Имеется, пожалуй,только один случай обращения советских учреждений за помощью к духовенствув 1917 году: 8 сентября Исполнительный комитет Псковского губернского Советакрестьянских депутатов попросил Синод разрешить проведение церковного сборав пользу крестьянских организаций и прочесть с амвона воззвания об этом всоборах и церквях Псковской епархии2. Советская система изначально непредполагала никаких структур, связанных с регулированием религиозныхвопросов. Так, 3 марта Исполнительный комитет Петроградского Советапостановил образовать ряд профильных комиссий в своем составе, в том числе1Шкаровский М.В.
Указ. соч. С. 18.2РГИА. Ф. 796. Оп. 204. I Отд. 5 Стол. 1917. Д. 315. Л. 104 об.180продовольственную,железнодорожную,почтово-телеграфную,финансовую,автомобильную, литературную, по издательско-типографским делам и другие1. Всписке этих советских «протоминистерств» не было ни одного, так или иначекасавшегося церкви. Эту внеконфессиональную позицию совет также нагляднопродемонстрировал при проведении торжественных похорон погибших в дниФевраля.
5 марта 1917 года на общем собрании совета депутаты постановили, чтоцеремония будет «всенародной» и «общегражданской»: «без церковного обряда,каковой будет совершен родственниками убитых по их усмотрению…»2Планировалось проведение праздника, в котором участвовало бы все населениегорода и все части Петроградского гарнизона в полном составе при знаменах имузыке. Местом захоронения определили Дворцовую площадь, а затем (насобрании 10 марта) – Марсово поле.
Петроградское духовенство обратилось всовет с просьбой разрешить участвовать в похоронах, но получило отказ3.Особые усилия к тому, чтобы включить духовенство в программу торжеств,приложил протоиерей К.М. Аггеев (Агеев). 15 марта он встретился в Таврическомдворце с лидером Петроградского Совета меньшевиком Н.Д.
Соколовым ипытался убедить его в правильности своей точки зрения. Однако Соколовответил, что «решение уже принято», и предложил духовенству на второй илитретий день после похорон сказать на братской могиле речь («в первый деньбудто бы речей не бывает»)4. Тогда Аггеев поехал к Д.В. Философову и попросилвыписать ему свидетельство от Петроградского религиозно-философскогообщества о том, что он выбран в Совет рабочих и солдатских депутатов иделегатом на похороны.
Получив нужный документ, Аггеев отправился к оберпрокурору Львову, видимо, рассчитывая на его поддержку. Однако затея неудалась5.1Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 году. Т. 1. С. 82.2Там же. С. 146.3См. Измозик В.С. Марсово поле – пантеон участников второй российской революции 1917-1921 гг. //Петербургская историческая школа: Альманах. Приложение к журналу для ученых «Клио». СПб., 2002. С. 371.4Философов Д.В. Дневник // Звезда.
1992. № 3. С. 148.5Там же.181Торжественные похороны состоялись 23 марта 1917 года, в четырехбратских могилах похоронили 184 (по другим данным 178, 181) человек1.Церемония носила светский характер. Все гробы обили красной материей, вглубокие канавы их опускали с помощью лестниц под звук залпов орудийПетропавловскойВременногокрепости.правительстваПетроградскогоСоветаНа(вМарсовомтомрабочихичислеполеприсутствоваливоенныйминистрсолдатских депутатов,членыГучков),представителиполитических партий и общественных организаций. Духовенство к участию вцеремонии так и не допустили.
Как отметил Л.М. Спирин, «впервые на Русиобряд совершался без попов. Хоронили под оркестр с красными знаменами»2.Никаких протестов в отношении произошедшего со стороны православногодуховенства, как это было, например, в случае с похоронами солдат икрасногвардейцев на Красной площади 10 ноября 1917 года, не последовало.Крестные ходы к братской могиле на Марсовом поле и церковная панихида наней состоялись только 11 апреля 1917 года, в день Радуницы3. Примечательно,что в это же время начал муссироваться вопрос о необходимости строительства вПетрограде крематория.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
