Автореферат (1144861), страница 6
Текст из файла (страница 6)
п.),коллективный портрет студенчества, анализируется характер отношений междупреподавателями и студентами, изучаются корпоративные традиции университета, егороль в обществе, отдельно рассматривается роль университета в социальномпространстве С.-Петербурга.В центре внимания первой главы (Университетская автономия иинституциональное устройство. Старшие и младшие.
Жалование и гонорар) —проблема университетской автономии. Отмечается, что с формально-юридическойточки зрения автономия столичного университета, как и других университетовимперии, носила весьма ограниченный характер, основываясь на Университетскомуставе 1884 г.35, Временных правилах 1905 г.36, Сенатском указе министру народногопросвещения 1908 г.37 и, наконец, законе 3 июля 1916 г.38 Хотя внутри корпорацииглавным органом принятия решений являлся Профессорский совет, который обладалправом свободного выбора членов университетской корпорации (ректора, проректора,декана, профессора, приват-доцента), МНП было вправе не утвердить выборуниверситета, назначить по своему усмотрению лицо на любую университетскуюмагистратуру.
Нельзя, однако, сказать, что подобная ситуация отвечала настроениям иидейнымустремлениямуниверситетской элиты. Университеты виделисьподавляющему ее большинству скорее, как общественные, чем как государственныеучреждения. Примером для организации русской университетской системы выступализападные университеты — прежде всего немецкие, структура которых считаласьобразцом «автономии», необходимой для успешной учебной и научной деятельностивысшего учебного заведения. Другое дело, что декларирование в качестве образца дляВысочайше утвержденный Общий устав Императорских Российских университетов // ПСЗ.
Собр. III. СПб.,1887. Т. IV. №2404. С. 456–474.36О введении в действие временных правил об управлении высшими учебными заведениями МинистерстваНародного Просвещения // ПСЗ. Собр. III. СПб., 1908. Т. XXV. Отделение I. №26692. С. 658–659.37Указ Сената министру народного просвещения 28 ноября 1908 г. // Право.
1908. 7 декабря. Стлб. 2738–2739.38Одобренный Государственным советом и Государственною думою закон о временном улучшенииматериального положения профессоров императорских российских университетов и Демидовскогоюридического лицея, а также доцентов императорских Варшавского и Юрьевского университетов и названноголицея и об изменении некоторых постановлений Устава императорских российских университетов: Из Собр.узак. 1916 г., отдел 1-й, ст. 1662.
Б.м., [1916].3515российской автономии немецких университетов было скорее риторической формулой,поскольку автономией в российском понимании немецкие (как и в большинстве своемдругие западноевропейские) университеты не обладали и, более того,«гумбольдтовский идеал» университета прямо ему противоречил. Однако все указанияна это обстоятельство, появлявшиеся в российской печати, сторонниками автономиирешительно отметались, а критика «автономной модели» западными коллегамиигнорировалась. При этомфактическая автономия университетов была несравненнобольше формальной.
Любое вмешательство министерства (несмотря на егоформально-юридическую обоснованность) в то, что профессура считала своейнераздельной компетенцией, встречало предельно жесткий отпор преподавательскойкорпорации. С этой точки зрения, следует, на наш взгляд, рассматривать и участиепреподавателей университета в т.
н. освободительном движении, которое во многомшло под лозунгом борьбы за автономию высшей школы.Преподавательская корпорация университета институционально оказаласьразделенной на две неравные части: меньшую — профессоров («старшихпреподавателей»)и большую — «младших преподавателей» (главным образом,приват-доцентов), число которых постоянно росло. При всех отличияхуниверситетского устройства в разное время граница между этими двумя группаминосила принципиальный характер: первые входили в факультетский иуниверситетский советы и принимали решения, связанные с различными сторонамифакультетской жизни, вторые этими правами не обладали.
При этом закрепленноеуниверситетским уставом и штатным расписанием разделение преподавателей нагруппы коренным образом сказывалось не только на формальном преподавательскомстатусе, но и на оплате труда. Система, установленная Уставом 1884 г., искусственноподразделяла и приват-доцентов как бы на два разряда, читающих обязательные курсыи получающих доплаты (и гарантированный гонорар) и обязательных курсов нечитающих.
Первая группа на языке начала ХХ века неформально называлась«штатными доцентами», и ее положение, разумеется, было более прочным вматериальном отношении, но и более зависимым от «старших преподавателей»,прежде всего профессора по соответствующей кафедре. Ссора со «старшими», ихотказ дать обязательные курсы на следующий год вполне могли лишитьблагополучного некогда «штатного доцента» его материального положения и дажевынудить уйти из университета. Ненормальность статуса таких «штатных» (а на делевсе-таки внештатных) приват-доцентов вполне осознавалась большинствомроссийской профессуры, настаивающей на возвращение в штатное расписаниедоцентуры39.Рост преподавательской корпорации за счет «младших преподавателей» былобусловлен следствием постепенного увеличения численности как «оставленных нафакультете», так и студенчества —к началу ХХ в.
приват-доценты обеспечивалиосновной объем аудиторных занятий. Все это вело в Петербургском университете, каки в других университетах, к определенной напряженности в отношениях между«старшими» и «младшими» членами университетских корпораций. Осознание своихособых корпоративных интересов и общественный подъем начала 1900-х гг.39См.: Доклад университетской подкомиссии высочайше учрежденной при Министерстве народногопросвещения Комиссии по преобразованию высших учебных заведений. СПб., 1902 // РГИА. Ф.
733. Оп. 226.Д. 94. Л. 13–13об.16способствовали тому, что младшие преподаватели университета вместе со своимиколлегами из других высших учебных заведений столицы создали в 1903 г. СанктПетербургское общество взаимопомощи доцентов и лаборантов высших учебныхзаведений, которое в период общей либерализации университетской жизни сталоорганизацией, отстаивающей права младших преподавателей. В работе показанпроцесс нарастания противостояния между администрацией университета и младшимипреподавателями, вылившийся весной 1905 г. в открытый конфликт.
В то же время,как показано в диссертации, в Петербургском университете противоречия между«старшими» и «младшими» тоже были, однако такого резкого противостояния, как,например, в Московском университете40, здесь, удалось избежать благодаря, поменьшей мере, двум обстоятельствам. Во-первых, состав «приват-доцентской»корпорации в условиях столичного университета был слишком представителен. В неевходили историки А.С. Лаппо-Данилевский, М.Д.
Приселков, С.В. Рождественский,М.А. Дьяконов, В.Н. Бенешевич, Е.В. Тарле, историк и экономист М.И. ТуганБарановский, филологи Д.К. Петров, В.И. Истрин, С.А. Венгеров, К.Г. Залеман,философы Н.О. Лосский, И.А. Лапшин, петрограф Ф.Ю. Левинсон-Лессинг, зоологН.В. Насонов, математик А.В.
Васильев и другие известные ученые, занимавшиеведущие позиции в других высших учебных заведениях Петербурга. Многие из нихимели ученую степень доктора (при том что она отсутствовала у ряда профессоров),многие были действительными членами высшего ученого учреждения страны —Академии наук, — поэтому отношение к ним как к «младшим товарищам» для Советабыло во всех смыслах затруднительным. А с другой стороны, у таких «младшихпреподавателей», часто в карьерном отношении состоявшихся и достойно материальнообеспеченных, не было необходимости для конфронтации со «старшими». Во-вторых,в среде «младших преподавателей» доминировали либеральные политическиенастроения, близкие либеральному большинству Совета.
Характерно, что приобсуждении будущего университетского устройства «младшим преподавателям»удалось фактически связать проблему расширения собственных академических прав собщей программой либерализации высшей школы.Не последнюю роль в внутрикорпоративных противоречиях играл«материальный» вопрос.
Действительно, проникновение в ряды преподавательскойкорпорации университета гарантировало высокий социальный статус, однако отнюдьне означало достаточного материального благополучия. Можно предположить и то,что идея пересмотра университетского устава одним из мотивов имела иподразумевавшийся вместе с ним пересмотр штатов в сторону увеличенияпрофессорского вознаграждения, и, напротив, нежелание правительства напротяжении 50 лет повышать профессорский оклад в университетах психологическипровоцировалоростпрофессорскойоппозиционности.Размерзаработкауниверситетского преподавателя зависел от многих факторов: его статуса вуниверситетской иерархии, популярности его лекций среди студентов, количествапоследних на том или ином факультете, программы факультетского преподавания.
Ввиду очень ограниченного университетского заработка даже многие «штатные»приват-доценты вынуждены были одновременно с работой в университете вестизанятия в других высших и средних учебных заведениях столицы или давать частные40Кольцов Н. К университетскому вопросу. М., 1909; Кольцов Н. Академическая молодежь // Русскоебогатство 1909. №3.
С. 159–178.17уроки. Материальное благополучие тех приват-доцентов, кто по той или иной причинене мог найти постоянного места на стороне, целиком зависело от случайныхзаработков и сдельной работы. Для некоторых приват-доцентов трудоемкая должностьлаборанта или хранителя кабинета (которыми, согласно уставу, как правило,заведовали профессора) была не только и не столько «трамплином» для возможногопопадания в профессорскую элиту, сколько источником гарантированного пусть искромного дополнительного дохода.
Другим немаловажным источником заработкаряда преподавателей была т. н. гонорарная система, связанная с получением денег залекции и семинарские занятия непосредственно от студентов, которая гарантировалапрофессорам, лекторам и приват-доцентам, читающим обязательные курсы (апрофессорские курсы являлись, как правило, таковыми), устойчивый приток денежныхпоступлений. Естественно, преимущество в этом имели те преподаватели, чьи курсыявились обязательными для максимального числа студентов, распределяемых внутрифакультетов по отделениям. Наши подсчеты показывают, что только в бюджетепрофессоров юридического и физико-математического факультетов гонорар игралсерьезную роль. Для приват-доцентоввсех факультетов (кроме юридического) вбольшинстве случаев речь шла о несущественных суммах в пределах 100–200 рублей вгод. Дело в том, что в большинстве случаев приват-доцентские курсы не являлисьобязательными, и приват-доцент получал от своей работы весьма небольшой доход.Исключением из этого правила был факультет восточных языков, где практически всеприват-доцентские курсы были обязательны, однако его малолюдность гарантировалаим только мизерный гонорар.
Примечательно, что размер гонорара также зачастую независел от популярности того или иного курса среди студентов (которые поформальным соображениям нередко записывались на одни курсы, а посещали другие).Неудивительно, что относительно значения гонорара и целесообразности егосохранения в университетской среде со второй половины 1890-х гг.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
