Диссетация (1137676), страница 55
Текст из файла (страница 55)
Среди приглашенных были такжеАлександр Койре, Роль-Луи Ландсберг и Жан Валь. В том же письме Кайуа онупоминает об этой предстоящей встрече и просит коллегу сообщить ему одеятельности кружка в Аргентине, куда тот уехал, ибо «здесь ее нет вообще»660.Не было ее, конечно же, и там.
Оба его проекта, – и мистический, и научный, –потерпели, таким образом, полный крах. Он надеется основать новый журнал,возможными вариантами названия которого были Religio, Nemi, Dianus и Ouranos,но этим планам также не суждено было сбыться.Его иллюзии развеваются довольно быстро, а их место занимает гнетущеечувство бессилия. Письмо Мишелю Лейрису от 17 января 1940 г. Батай начинаеттак: «Мне грустно тебе писать, ибо стоит мне вспомнить о прошлом, какстановится жутко, насколько далеким, почти что недостижимым стало оно»661. В1942 г. по состоянию здоровья он увольняется из Национальной Библиотеки,уезжает в деревню и большую часть военного времени проводит вдали отбольших городов. Именно в этот период своей жизни философ пишет самыерваные, драматичные и мистические свои произведения, объединенные проектомСуммы Атеологии – «Внутренний опыт», «Виновного» и «О Ницше», – на чтоуже обращали внимание исследователи и что трудно считать совпадением, – иобращается к теории лишь в самом начале, самом конце и уже после войны662.
По658"Vous m'avez reproché de tenir à l'actualité. Cependant je n'y ai jamais tenu que de loin. Au sujet d'événements, quelsqu'ils soient, je ne vois en principe que deux sortes de considérations à faire: il faut les utiliser pour montrer à quel pointl'absence d'un pouvoir spirituel rend la position de l'homme misérable; il faut essayer de se rendre compte si une éventualitéest favorable ou non à la naissance et au développement de ce pouvoir spirituel, car il peut y avoir un intérêt à rendre parti –le plus discrtètement qu'il se pourra", Georges Bataille. Choix de lettres 1917-1961. P.
173-174.659Kendall S. Georges Bataille. P. 156.660"Ici son activité est nulle", Georges Bataille. Choix de lettres 1917-1961. P. 174.661"Je t'écris tristement car si je pense au passé j'éprouve une sorte d'horreur, qu'il soit devenu si éloigné, aussi clairementhors de portée", Ibid. P. 175.662Hollier D. La prise de la concorde. Essais sur Georges Bataille. P. 270-271.227замечанию Дени Олье, война становится для европейских интеллектуаловобъективным пределом письма и заставляет раз за разом ставить вопрос: какможно писать, когда все вокруг погружается в абсолютный хаос663. СочиненияБатая начала 40-х гг.
здесь – прекрасный тому пример: война предстает для негоне только как реальность, которая творится у него под окнами, но и как метафорарассеяния соответствующего ей мира, субъекта и текста.Во «Внутреннем опыте» Батай имплицитно продолжает проводить различениемежду войной внутренней и войной внешней. Что касается первой, то «война»здесь – лишь одно из слов, которыми философ пытается выразить смыслсуществования в качестве человеческого существа: «Дальше раскалываетсяголова: человек не есть созерцание...
он – казнение, война, тоска, безумие»664.Очевидно, что речь здесь идет не о реальном политическом конфликте спушками, танками и окопами, а об отдельном человеке. С другой стороны, напротяжении всей книги философ часто подходит к сравнению войны с мистикой –но всякий раз не в пользу первой. Например, в одном месте он отмечает, что ужасвойны превосходит ужас внутреннего опыта, но все же делает оговорку: «Однакона поле боя навстречу ужасу увлекает движение, которое превосходит его:действие, проект, связанный с действием, позволяет преодолеть ужас. Этопреодоление придает действию, проекту пленительное величие, но тем самымужас отрицается»665.
Война могла бы иметь мистическое измерение, но внынешнем качестве не имеет.Следует отметить, насколько в это время меняется отношение философа кдействию [action]: если раньше, рассуждая о сущности армии, он в ницшевскомдухе одобрял ее склонность к волевому акту в противовес рефлексии, то теперьотносит ее к сфере проекта – косвенного осуществления жизни, полагания ее вне663Hollier D. La litterature doit-elle être possible? // Hollier D.
Les dépossedés (Bataille, Caillois, Leiris, Malraux, Sartre).Minuit, 1993. P. 10.664"Plus loin la tête éclate: l'homme n'est pas contemplation... il est supplication, querre, angoisse, folie", Bataille G.L'expérience intérieure. P. 49.665"Mais dans la bataille on aborde l'horreur avec un mouvement qui la surmonte: l'action, le projet lié à l'action permettentde dépasser l'horreur. Ce dépassement donne à l'action, au projet, une grandeur captivante, mais l'horreur en elle-même etniée", Ibid. P. 58.228самой себя, которое поддерживает иллюзию субъектности.
Внутренний опыт, сдругой стороны, обретается исключительно в настоящем, является самоценным ипредполагает насильственное размыкание субъекта и полагание его в сообщение сдругими существами: «Я мог бы сказать себе следующее: ценность и авторитетзаключаются в экстазе, внутренний опыт – это экстаз, а экстаз, как кажется, этосообщение, которое противится сосредоточенности на себе»666; или далее читаем:«Я разрушаю себя в бесконечной возможности подобных мне людей; онауничтожает смысл моего я»667.
О насильственном и вместе с тем сакральномсвойстве батаевского понятия сообщения мы уже много писали выше, поэтомуограничимся замечанием, что война, будучи связана с действием и проектом,утверждает иллюзию личности и замыкает человеческое существо в нем самомвместо того, чтобы выводить его вовне в экстазе. Поэтому в аспекте полаганияличности война опять-таки оказывается противоположна мистике: позднее, в«Теории религии», Батай будет также писать о том, что сильная личность воинаявляется попыткой обмануть интимность, как бы на мгновение подставиться ей,чтобы еще сильнее окрепнуть.Парадокс войны заключается в том, что она хотя и нарушает стабильность мираразума, труда и прогресса и вводит его в сомнение и тревогу668, но люди находятуспокоение от них в ней самой: война становится поводом не жертвовать собой,подменой внутреннего насилия пустой внешней агрессией669.
Для всех – но не дляБатай: в нем она лишь обнажила стремление к невозможному, сорвав с его жизнипокров активности, деятельности, любого проекта: «Война», – замечает он, –«положила конец моей "деятельности", и насколько ближе оказалась тогда мояжизнь к объекту ее исканий. Обычно этот объект скрыт завесой.
В конце концов ясмог, мне достало сил: я сорвал завесу»670.666"J'aurais ppu me dire: la valeur, l'autorité, c'est l'extase; l'expérience intérieure est l'extase, l'extase est, semble-t-il, lacommunication, s'opposant au tassement sur moi-même", Ibid. P. 24.667"Je me détruis dans l'infinie possibilité de mes semblables: elle enéantit le sens de ce moi", Ibid. P. 48.668Ibid.
P. 60.669Ibid. P. 104.670"La guerre mit fin à mon "activité" et ma vie se trouva d'autant moins séparée de l'object de sa recherche. Un écrand'habitude sérape de cet object. A le fin, je le pus, j'en eus la force: je fis tomber l'écran", Ibid. P. 109.229Существует, таким образом, две войны: первая происходит в самом человеке,вторая – вне его; одна из них при этом, как мы видели, позволяет изжить другую,угасить ее, как бы «переварив» внутри самого себя. Под «объектом исканий»здесь, по всей видимости, следует понимать тотальность бытия, невозможноесообщение со всем миром и с другими людьми – парадоксальный объект,который в последнее мгновение должен исчезнуть в качестве такового.
Достичьего, таким образом, невозможно, но вот достигать, стремиться в его направленииеще возможно; этот бесцельный процесс, вся ценность которого заключается внем самом, Батай вслед за средневековыми христианскими мистиками называет«духовной бранью», однако это, как и раньше, война против самого себя:«Пытался восстать против самого себя.
Сидя на кровати, лицом к окну и кночной тьме, ожесточенно упражнялся, пытаясь сам сделаться сражением.Жертвенная ярость и ярость жертвоприношения сцеплялись во мне как зубьяпередач, когда они приводят в движение карданный вал»671. Во фрагментах«Виновного» мы снова встречаемся с дивергенцией двух войн, различитькоторые иногда можно только лишь по тому, какую оценку дает им Батай. Содной стороны, достаточно очевидно, что реальная война его одновременнозавораживает, отталкивает и пугает, но с другой – что иногда она смешивается свойной внутренней и снова отделяется от нее подобно тому, как субъектрастворяется в мире лишь затем, чтобы вновь всплыть из него в самого себя:«Никто с таким безумием не переживает войну – это могу один лишь я; другиене любят жизнь так мучительно-упоенно, не могут узнать себя в потемкахдурного сна»672.
И далее:Я стану говорить не о войне, а о мистическом опыте. Не то чтобы война мне безразлична. Ябыл бы готов проливать свою кровь, терпеть тяготы, готов даже к тем моментам дикости, какиеслучаются у нас, когда смерть рядом... [...] Весь этот мир, вся планета и звездное небо – для671"J'ai voulu m'en prendre à moi-même. Assis au bord d'un lit, en face de la fenêtre et de la nuit, je me suis exercé, acharnéà devenir moi-même un combat. La fureur de sacrifier, la fureur du sacrifice s'opposaient en moi comme les dents de deuxrouages, si elles s'agrippent au moment où l'arbre de force entre en mouvement", Bataille G.
Le coupable. P. 250.672"Personne ne prend la guerre aussi follement: je suis seul à le pouvoir; d'autres ne peuvent se reconnaître dans lesténèbres d'un mauvais rêve", Ibid. P. 246.230меня лишь могила (где я то ли задыхаюсь, то ли рыдаю, то ли превращаюсь в какое-тонепостижимое солнечное светило) Столь темную ночь не озарит никакая война673.В этой последней строке под «войной» подразумевается реальная война,которая при этом недвусмысленно отвергается с позиции внутреннего опыта.
Вэтом «превращении в солнечное светило» мы без труда услышим отзвук егосолярной гносеологии конца 20-х – 30-х гг., в которой познание означаложертвенное слияние, устранение субъектно-объектного различения, а в словах о«темной ночи» – влияние Иоанна Креста, испанского мистика XVI в., писавшего о«темной ночи» [noche oscura] чувств, духа, памяти и воли как о последовательныхэтапах очищения души, освобождения ей от своей субъектности в пользуединениясбожественным:«...душа,преждечем прийтивсостояниесовершенства, должна обычно пройти сначала через два главных рода ночи,которые духовные учителя называют очищениями души»674.Книга «О Ницше», написанная Батаем в 1944, критическом для истории войны,году, наполнена переживаниями отчаяния, неудачи и кризиса – однако вантичном смысле κρίσις'а как поворотного пункта или решающего момента.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
