Диссертация (1137644), страница 30
Текст из файла (страница 30)
P. 47.332Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т.3. C. 89.144следующий примечательный сдвиг: для Гегеля это замыкание на субъективностии отторжение взрослого рационально-рутинизированного мира связано с четкимпереходом само собой разумеющейся границы — от жизни юноши к жизнивзрослого человека, тогда как для Маркварда наличие такой границы само по себеявляется проблематичным.
Марквард констатирует общую тенденцию, а неисключение и временное затруднение при переходе из одного возрастногосостояния в другое. Гегель также отмечает, что «у слабых натур» такоеотторжение, парализующее разумную деятельность, может длиться всю жизнь, нотакое состояние юноши в целом квалифицируется в терминах исключительного— патологического — состояния: оно, по Гегелю, сходно с состояниемпомешательства: «помешательство было охарактеризовано нами как внутренняязамкнутость духа, как некоторая погруженность его в себя, своеобразиекоторой… состоит в том, чтобы не находиться более в непосредственной связи сдействительностью»333.Согласно Гегелю, для юноши так же, как для помешанного, особоезначение приобретают эмоции и чувства, которые противопоставляются миру какболее реальные. В эпоху позднего модерна, как отмечает Марквард, такая формареакции на модернизации становится более распространенным явлением.Переживанию — обостренному до предела — приписывается больший смысл,чем окружающей реальности, благодаря чему редуцируется сама проблемапониманиясложно-организованныхпереживание,благодарякоторомупроцессовямогусовременности.«избежать»Акцентстолкновениянасмногообразной сложностью окружающего мира, или, по крайней мере,противопоставить сложно организованной культуре модерна непосредственнуюданность сильного переживания, — этот акцент сам является неотъемлемымследствием модерна.
Столкновение со сложным, непонятным и при этомрационализированным, стандартизированным миром усиливает склонность непреодолевать «чуждость миру», а культивировать ее. В результате формируется333Там же. С. 187.145специфически модерновое явление, на которое указывает Марквард — отказ отвзросления.Редукция «сложности» является необходимым следствием модерна.Сложность элементов современной культуры такова, что я могу использовать их,не задаваясь вопросом о том, как и из чего они устроены.
Для того чтобы понятьустройство хотя бы одного сложного технического изобретения, нужно посвятитьтакое количество времени и сил, которых — в случае, если моя профессиянапрямую не связана с техникой, — у меня просто нет. На эту «непрозрачность»мира модерна, указывал уже Макс Вебер: «тот из нас, кто едет в трамвае, если онне физик по профессии, не имеет понятия о том, как трамвай приводится вдвижение. Ему и не нужно этого знать. Достаточно того, что он может«рассчитывать» на определенное «поведение» трамвая, в соответствии с чем онориентирует свое поведение, но как привести трамвай в движение — он незнает»334. Дикарь больше осведомлен об устройстве своего жизненного мира, чемсовременный человек: дикарь понимает, с помощью каких орудий он получаетпропитание,какиеинститутызадействованыприэтом:«возрастающаяинтеллектуализация и рационализация не означает роста знаний о жизненныхусловиях, в каких приходится существовать.
Она означает нечто иное: людизнают или верят в то, что стоит только захотеть, и в любое время все это можноузнать»335.Другим аспектом этого процесса, на который акцентирует вниманиеМарквард, является следующее: при игнорировании того, как устроены элементымодерна, жизнь в культуре модерна представляется слишком «обыденной ипростой». Речь идет о социальных практиках — рационализированных ирутинизированных.практики)иЭтойсложностиодновременной(устройствопростоте(рационализированныетехникииприроды)мирапротивопоставляется одновременная простота и сложность переживания. Подпростотой подразумевается непосредственная данность (оно дается как некая334Вебер М.
Избранные произведения. М., 1990.335Там же.146целостность);подсложностью—индивидуальностьмоейспособностичувствовать (качество переживания сложно определить).Другойформойкомпенсациимодернизации,непредполагающейотрицание последней, является обращение к истории. История не рассматриваетокружающий мир как лишенный смысла, но предлагает альтернативный способ«осмысления» реальности. Концентрация на эмоциональности и чувственностименяется здесь на установку «понимания».
Рассмотрим механизм такой смены напримере эмфатического смысла. Поиск эмфатического смысла можно трактоватькак реакцию на рутинизацию повседневности, но при такой трактовке стоитучесть, что разрыв между повседневностью и смыслом образуется не только из-за«надоедливости» рутины, но и из-за того, что данная рутина представляетсябессмысленной. Рутинность повседневности регламентируется, в том числе, спомощью институтов; основания, по которым данные институты устроены так, ане иначе, не очевидны. В результате возникает ощущение бессмысленности техпрактик, которые «навязываются» институциональной системой. Их либовоспринимают как необходимое зло, либо — при возможности — игнорируют.Восстановление исторического генезиса институтов позволяет понять условияформирования данных институтов, а значит понять историческое основание ихорганизации.В статье «Потеря опыта и компенсация» — Erfahrungverluste undKompensation — под «утратой опыта» Люббе понимает именно исчезновениеочевидности в отношении происхождения тех институализированных отношений,которые регулируют сферу нашей повседневности336.
Сходная проблема утратыочевидностивотношениипроисхождениясовременныхинститутовтематизирована также П. Бергером и Т. Лукманом в работе «Социальноеконструирование реальности»: «Институциональный мир — как и любойотдельный институт — это объективированная человеческая деятельность <…>336Lübbe H. Erfahrungsverluste und Kompensationen // Lübbe H. Die Aufdringlichkeit derGeschichte. Herausforderungen der Moderne vom Historismus bis zum Nationalsozialismus. Graz,Wien, Koeln: Styria, 1989. S. 107.147Реальность социального мира приобретает свою массивность в процессе передачиее новым поколениям.
Однако эта реальность является исторической инаследуется новым поколением скорее как традиция, чем как индивидуальнаяпамять» 337 . Потребность легитимации институтов возникает из-за того, чтопричины, по которым создатели института устанавливали определенный типинституциональногопорядка,неочевидныдляследующихпоколений.Последующие поколения наследуют определенный тип институциональногопорядка, но они не разделяют того типа опыта, который был у создателей данногоинститута.История не необходима для инструментального использования того илииного института, но необходима для его понимания: «Невозможно понятьучреждения вне того исторического процесса, в ходе которого они былисозданы»338. Обращение к происхождению позволяет объяснить настоящее черезобращение к прошлому, то есть «вернуть» смысл в повседневность, преодолетьразрыв,сменитьустановкуспоискаэмфатическогосмысланапоискисторического смысла.
Подобную смену установки — переход от чувствования кпониманию — Марквард называет «диететикой ожидания смысла»: «диететикаожидания смысла советует и рекомендует — в вопросах смысла — прощание ссенсациями: отказ от сенсационного смысла и сенсационной бессмысленности,как и отказ от прямой смысловой интенции и прямого отрицания смысла. Онасоветует и рекомендует, таким образом, культуру несенсационного смысла.Следовательно, речь идет о том, чтобы ожидание прямого смысла вернуть кожиданию непрямого смысла»339.
Историческое сознание, ориентированное напониманиеивосстановлениесвязинастоящегосегоисторическимпроисхождением компенсирует модернизационные тенденции, ориентированныена рационализацию и ускорение прогресса.337Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологиизнания. М., 1995. С. 104.338Люббе Г. Историческая идентичность // Вопросы философии. - 1994.
- № 4. - С. 108-113.339Marquard O. Zur Diaetetik … S. 47.148Развитие дисциплинарно-исторического сознания, ориентированного напонимание, не просто цель, декларируемая теоретиками компенсации. Речь идетне о формировании какого-то принципиально нового движения в культуре, апонятийном определении того процесса, который уже имеет место. Параллельно снарастающим ускорением современного мира растет тенденция к сохранению«неактуального» для процессов модернизации прошлого, что формируетспецифическую гетерогенность модернового мира или, если сформулировать этов терминах Люббе, его «эволюционную илламинарность».Понятие «илламинарность» Люббе заимствует из словаря гидродинамикии приводит соответствующий поясняющий образ.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
