Диссертация (1137608), страница 24
Текст из файла (страница 24)
Бурбоны имели немного шансов на возвращение трона, и в моментвступления войск союзников в Париж вопрос о лице, способном заместить французскийпрестол, был открыт. Разрешение его 31 марта, благополучное для старой династии, было вомногом результатом активных действий и логичных политико-философских воззренийлегитимистов. Они стали первой группой, объединившей политиков и интеллектуалов, которыесочетали выработку текущей политической стратегии с философской рефлексией вокругпроблем власти и общества. Коммуникация в их лагере осуществлялась через одного человека –Ш.М.
Талейрана, который был лидером и медиатором всего объединения. Интеллектуалы иполитики, придерживавшиеся легитимистских взглядов, но враждебные Талейрану, непопадали в пространство внимания. Например, Э.-Ф. Витроль призывал к реставрации84Бурбонов как к акту естественного права417, что было в pendant задумке Талейрана, но плохоскрываемая личная неприязнь великого дипломата418 помешала Витролю влиться в лагерьлегитимистов. Отсутствие личной неприязни, но презрение Талейрана к умственнымспособностям Ф.
Монтескью и Дамбре вкупе с их независимым поведением определиломаргинальное положение последних. Шатобриан, несмотря на свои интеллектуальныеспособности и независимость, так и не смог стать лидером легитимистов. Талейран такжеупоминает о нем как о «недруге»419. Однако положения его брошюры «О Бонапарте иБурбонах» во многом предвосхитили аргументы Талейрана. Например, еще до РеставрацииШатобриан писал: «Одни Бурбоны приличествуют ныне плачевному нашему состоянию, ониодни могут излечить раны наши.
Умеренность, отеческие их чувствования, и собственные ихбедствия приличны истощенному королевству, утомившемуся от различных потрясений инесчастий. Все будет законно с ними, все будет беззаконно без них. Одно их присутствиевоскресит порядок, который от них должен воспринять свое начало»420. Однако проведенныйнами сетевой анализ свидетельствует о том, что интеллектуальный капитал Шатобриана впериод политических трансформаций оказался менее ценным, чем политический капиталТалейрана417Vitrolles E.-F.
Mémoires... Vol. 1. P. 238.Талейран оставил в своих записках следующую характеристику Витроля: «Но истинным камнем преткновениябыл для меня барон Витроль, член тайного роялистского комитета. Провансалец по рождению, он соединял в себевесь огонь этого климата с роялизмом, доведенным до высшей степени. Он ненавидел всех французов, служивших“похитителю”, ненавидел временное правление…» (Талейран-Перигор Ш. М. Записки… Ч. 3. С. 166).419«Вышедшая в это время брошюра «Бонапарт и Бурбоны», напечатанная с удивительной скоростью, произвеланесказанное впечатление и нанесла сильный удар империи. Я знал, что автор ее надеялся быть в числе пяти, но яне выбрал его. Шатобриан не простил мне моей забывчивости, и сделался с этого времени моим неприятелем…»(Талейран. Записки....
С. 168).420Шатобриан Ф. Р. Бонапарт и Бурбоны... C. 86.41885Данная сеть демонстрирует то, как политический капитал определял успешностьпозиции в объединении в первые годы Реставрации. Его обладатель мог с большим успехомпривлекать сторонников и последователей из числа интеллектуалов, чем обладателькультурного капитала.Как видно из рисунка 1421, культурный капитал Шатобриана оказался менее значимым,чем политические и финансовые ресурсы Талейрана, которые стали залогом успеха (вчастности, Витроль, Монтескью и Дамбре ценили контакты Талейрана с русским царем ипрусским двором).
О Талейране как о лидере пишут все легитимисты, как враждебные(Витроль, Монтескью, Дамбре, Констан, Сталь), так и расположенные к нему (Жокур, Пасторе,Мандрау, Пардессю и др.). Интеллектуальные заслуги Шатобриана признаются оппонентами,но лидерство отрицается. На позициях легитимизма находились также Ж. де Сталь и Б.Схема построена на основе следующих источников: Vitrolles. Op.
cit.; Beugnot J. C. Mémoires...; Шатобриан Ф. Р.Замогильные записки…; Шатобриан Ф. Р. Бонапарт и Бурбоны…; Талейран Ш. М. Мемуары…; Beugnot A.Mémoires…; Pasquier E.-D. Histoire de mon temps...; Constant B. Principes de politique applicables à tous lesgouvernements representatives. Paris, 1815; Staël de G. Oeuvres completes. Vol. 1. Paris, 1820; Villemain A. F.Chateaubriand, sa vie, ses écrits, son influence littéraire et politique sur son temps. Paris, 1858; Marcellus C. Chateaubriandet son temp.
Paris, 1859; Sainte-Beuve P. Chateaubriand et son groupe littéraire sous l’Empire. Vol. I–II. Paris, 1860;Bonnal E. Manuel et son temps. Paris, 1877; Cassagne P. Vie politique de Chateaubriand. Paris, 1911 (очередностьисточников определяется их значимостью).42186Констан, однако внимание других участников этого круга на них не сосредоточено. В контекстелегитимистских идей имя Констана упоминают Талейран и Шатобриан. Однако Талейранподвергает резкой критике кандидатуру Бернадота на престол (идея Констана), и автороказывается в изоляции.
Примечательны конфликтные отношения Талейрана с официальнымипредставителями Бурбонов (Витролем, Монтескью и Дамбре), чьи интересы определялисьпринципомлегитимизма.ПротивостояниеТалейранувыводилоегооппонентовнапериферийные позиции.ЭффективностьсозданногоТалейраномобъединенияподтверждаетсяирядоммероприятий. Во-первых, после отречения Наполеона он наскоро собрал часть сенаторов изкруга легитимистов (П. Рисе, Ж. Латур-Мобур, Ж. Пасторе и др.), в преданности которых несомневался, и заставил их вотировать низвержение династии Бонапарта и призвание Бурбонов.Во-вторых, перед переговорами он имел аудиенцию у царя, прусского короля и представителяАвстрии, где сообщил ряд доводов в пользу своего плана. Дипломат объяснил им, что всекомбинации, которые до сих пор предлагались (регентство Марии Луизы, кандидатурыБернадотта, Евгения Богарне, герцога Орлеанского), могли быть проведены лишь при помощиочень сложных политических мероприятий, между тем, как призвание законного наследникапрестола осуществимо прямым и открытым путем: «Бернадот и регентство – интрига, толькоБурбоны – принцип».
По словам Талейрана, основная потребность Европы заключалась вотказе от оправдания узурпации и в восстановлении начал законности: «Эти начала не являютсятолько средством охранения королевской власти и личности монарха, как думаютповерхностные люди и как хотели бы внушить всем зачинщики революций; они составляютнеобходимую основу покоя и счастья народов, единственную гарантию их силы идолговечности»422. Талейран подчеркивает, что легитимность королевской власти представляет«защитный оплот для народов», почему она и «должна быть священна». Он говорит олегитимности власти вообще, независимо от формы правления, а не только о легитимностимонархии или, тем более, французской монархии: «При легитимной власти, будет ли онамонархической или республиканской, наследственной или выборной, аристократической илидемократической, самое ее существование, форма и способ действия укреплены и освещеныдолгой чередой лет»423.
Вероятно, что эти доводы оказали воздействие на союзников, посколькук окончанию переговоров представители Австрии и Пруссии не выдвигали бесспорныхаргументов против восстановления Бурбонов. Император Александр уступил доводамТалейрана и силе обстоятельств только тогда, когда последний уверил его, что можно422423Талейран Ш.-М. Мемуары… С. 295.Там же.87организовать внешний эффект независимого возвращения Бурбонов424, словно призванныхнацией, последние же гарантируют Франции введение конституционного строя.
Результатомэтих переговоров явилась прокламация союзников от 31 марта, обращенная к населениюПарижа. Она содержала категорический отказ от любых переговоров с Наполеоном и егопредставителями и гарантировала соблюдение конституции, которую французский народ себепожелает. Для составления документа созывались сенаторы, из их числа формировалосьвременное правление, соединившее в себе законодательную и исполнительную власть.Победа Талейрана над «политиками» была подкреплена его успехом в средеинтеллектуалов (даже враждебных ему). Например, недружественный Талейрану Констан легкопримирился с неудачей «своего» кандидата Бернадота и приветствовал возвращение на престол«бесподобной династии».
В письме к Талейрану от 3 апреля 1814 г. он благодарил его засвержение тирании, провозглашение свободы и называл дипломата «спасителем французов»425.Госпожа де Сталь, которой падение Наполеона позволило вернуться во Францию, относилась кБурбонам без малейших иллюзий, но предпочитала старую монархию узурпации иподдерживала легитимистов. Лагерь будущих доктринеров также поддерживал концепциювеликого дипломата. Для Гизо Реставрация дорога еще как правительство, обеспечивавшее мири свободу426. В то же время для Руайе-Коллара, попавшего в гравитационное поле Талейрана в1814 г., на первом плане даже не мир и свобода, а легитимизм и борьба с проявлениемреволюционного духа.Являясь поначалу аргументом в защиту династических и территориальных интересовФранции, легитимизм стал влиятельной политической теорией, признающей историческоеправо династий на определение основных принципов государственного устройства.
Талейран,объединивший легитимистов вокруг себя, признается автором идеи и исходных принципов 427,несмотря на интеллектуальное первенство Шатобриана.Функционирование политической системы реставрированной монархии тесно связано сконституционной Хартией, ключевым нормативно-правовым актом эпохи. Участники многихинтеллектуальных дискуссий самого различного толка считали важным определить своюВ мемуарах роялистов возвращение Бурбонов выглядит как происходящее независимо от ввода войсксоюзников. См.: Beugnot A. Mémoires… Vol. II.
P. 113.425Цит. по: Бутенко В. А. Указ. соч. С. 95.426Guizot F. Mémoires… Vol. I. P. 31, 147, 311.427См.: Cox M. R. The Liberal Legitimists and the Party of Order under the Second French Republic // French HistoricalStudies. 1968. V. 5. P. 446–450; Kale S. D. French legitimists and the politics of abstention, 1830–1870 // FrenchHistorical Studies. 1997. Vol. 20. P. 665–701; Williams R. L. From Malesherbes to Tocqueville: The Legacy of Liberalism// Journal of the Historical Society.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
