Диссертация (1137608), страница 20
Текст из файла (страница 20)
Именно в его дополнениях нашла отражениелегитимистская доктрина октроированного акта – идеологическое ядро монархистовконституционалистов. Права Людовика XVIII на престол связывались с традицией, идущей отЛюдовика XI, Генриха II, Карла IX и Людовика XIV. Согласно преамбуле, король непринимает, а «добровольным и свободным осуществлением своей власти» «дарует, уступает ижалует своим подданным, как за себя, так и за наследников, конституционную Хартию»367.Говоря иными словами, монарх, октроирует конституцию, делая ее «жалованной»368, чего и362Pasquier E.-D. Histoire de mon temps... Vol. II. P. 414.Vitrolles E.-F.
Mémoires... Vol. 2. P. 273.364Beugnot A. Mémoires... Vol. II. P. 141–169.365Pasquier E.-D. Histoire de mon temps... Vol. II. P. 319.366Beugnot A. Mémoires... Vol. II. P. 180.367Charte constitutionnelle de l’an 1814. Paris, 1814. P. 2.368Необходимо отметить, что в данном случае речь так же не идет о непосредственной воле Людовика XVIII,который не только не принимал участия в составлении преамбулы, но, по свидетельству Беньо, сославшись на36369желали представители умеренных роялистов. Однако это была исключительно формальнаядекоративная процедура, поскольку по существу и по содержанию документ являлсягосударственным актом, в котором нашли выражение общественные требования, заявленные отимени народа представителями законодательной власти.Хартия и ее преамбула в сущности своей и по происхождению не являются двумячастями органичного целого, хотя современный английский историк А.
Крейуту увидел в этомсочетании символ мирного договора369. Текст конституции, несмотря на всю спешку, былвыработан путем многоэтапного процесса, первым звеном которого стал сенатский проект, азаключительной вехой – работа парламентской комиссии. В ее составлении принимали участиепредставители различных политических сил: от членов Конвента Гарата и Грегуара досотрудников короля Дамбре и Феррана. Однако решающее воздействие на дух документа имелапартия умеренных либералов, господствовавшая в легальном политическом пространстве впервые месяцы Реставрации. Преамбула же была написана двумя приближенными короля,причем сам монарх текст ее впервые прочел только на торжественном заседании.
Появлениепреамбулы стало возможно вследствие постепенного роста присутствия умеренных роялистов ворганах исполнительной власти. Тем не менее, соотношение основного текста и предисловиядемонстрирует соотношение сил либералов и роялистов.На Людовика XVIII и его ближайших сотрудников была возложена непростая задачапримирениядвухдиаметральнопротивоположныхстремлений,присутствовавшихвполитической системе. С одной стороны, приверженцы Старого порядка связывали среставрацией надежду на восстановление традиционной монархии в духе Людовика XIV, сдругой стороны, новые социальные группы требовали закрепить блага, отвоеванныереволюцией, и узаконить начала либерального конституционного строя.Осознанно или неосознанно был создан эффект внешнего примирения, путемодновременного издания 4 июня 1814 г.
двух актов, весьма различных по своему содержанию.Первым и наиболее важным был текст Хартии, который закрепил основы представительногостроя и удовлетворил сторонников новой Франции. Второй, декоративный, текст преамбулыоправдывал хартию с точки зрения принципа легитимизма. Некоторые исследователи считаютподобную структуру конституции символическим «мирным договором, завершившим долгуюгражданскую войну», а ее идеи расценивают как «преемственные к 1789 г., но отвергнувшиенедостаток времени, отказался даже ознакомиться с приготовленным для него текстом. (Beugnot A.
Mémoires…Vol. II. P. 160–169).369Craiutu A. Liberalism under Siege… P. 19.70теории, которые вдохновляли террор 1793–1794 гг.»370. Однако ожесточенная парламентская иобщественная полемика, происходившая на протяжении всей Реставрации говорит опротивоположной роли этого эклектичного нормативно-правового акта.Ключевые вопросы общественно-политической жизни эпохи Реставрации, так или иначе,были связаны с принципами, которые закрепила Хартия371.
Весь период стал временем борьбымежду Революцией и Старым порядком, которая проходила в рамках легального политическогопространства и за его пределами: «Парламентские формы были новы, а люди еще новее»372, –вспоминал Шарль Ремюза. Несмотря на неразрешенность многих старых вопросов, касающихсяприроды революции и ее наследства, появился и новый набор политических задач и проблем,которые занимали умы философов и практиков.
Важнейшей задачей было создание системыпредставительного правления, которая сочетала бы свободу с порядком.Доктрина «монархического принципа» или «октроированной конституции» не играла вцарствование Людовика XVIII большой роли. Во многом это уже связано с деятельностьюкороля, который не имел отношения к формулировкам преамбулы, но принял роль арбитра вгоды правления373. В частности, на протяжении всего периода Реставрации, одним из основныхбыл спор о природе королевской власти в XIX веке. Ультрароялисты считали, что властьмонарха самодержавна, поскольку исходит от Бога, роялисты добавляли, что она плодлегитимнойнаследственноймонархии,началакоторойвышепринципанародногосуверенитета.
Находясь в легальном политическом пространстве и признавая конституцию,роялисты стремились вписать в новую систему самодержавного короля, утверждая, что властьделится на два элемента: государственное верховенство и отдельные полномочия. Первый изэтих элементов образует суверенную власть и принадлежит королю. Второй образует собоюотдельные полномочия, которые принадлежат законодательной, исполнительной и судебнойвласти.
Они считали, что король сохранил за собой верховную власть, что подтверждаетсятекстом преамбулы. «Я как депутат Франции, торжественно заявляет Марселюс, в речи от 11января 1822 г., говорю, что во Франции не существует авторитета, который не вытекал бы извысшего легитимного авторитета, – авторитета короля, что сама хартия существует только всилу этого авторитета, что, следовательно, и наши полномочия, которые вытекают370Ibid.См. подробнее: Lucas-Dubreton J. The Restoration and the July Monarchy. New York. 1929. P.
1–15.372Rémusat C. Mémoires de ma vie. Paris, 1958. P. 236.373Sautel G. Op. cit. P. 377.37171непосредственно из хартии, в действительности имеют своим источником авторитет короля,ибо он нам ее пожаловал, он нам ее октроировал»374.Если для роялистов государство отождествлялось с государем, и верховная власть былаличным достоянием монарха, то для либералов государство представляло собою общественноеблаго, а государственная власть являлась выражением общественного самоопределения.
Онипротивопоставляли началу самодержавия монарха принцип общественного самоопределениянарода. Руайе-Коллар писал в связи с этим: «Народы суверенны в том смысле, что ими невладеют как землями, они принадлежат самим себе, они в силу естественного права черпают всамих себе средства для охранения своего существования, для обеспечения своегоблагосостояния.
Народ суверенен, далее, в том смысле, что общественное признание естьединственное прочное основание всякого правительства, которое существует только черезнарод и для народа»375. В конституционной Франции, по учению либералов, нет абсолютнойвласти и нет органа, который обладал бы неограниченными полномочиями; все власти покоятсяна хартии, которая является последним основанием их авторитета, и все они обладают лишь тойстепенью власти, которая отмежевана им хартией. И в этом отношении нет никакого различиямежду монархом и парламентом. Его власть, как и власть обеих палат, основана на законе иограничена законом.Правительство Людовика XVIII, со времен кабинета Эли Деказа ведущее «политикукоромысла» (колебания между партиями), не присоединилось ни к тому, ни к другому лагерю, аизбрало средний путь.
Данный курс, с одной стороны, признавал догмат октроированногопорядка,выставленныйроялистами,асдругой–хотелобеспечитьлибераламнеприкосновенность основных принципов конституционного режима. Эту умеренную точкузрения отстаивали министры Паскье, де Серр, Деказ и Корьбиер при защите ими законов овыборах 1817 и 1820 гг. и закона 1824 г. Последний говорил 24 января 1822 г: «Авторитетмонарха не может стоять над хартией. Король октроировал ее своим народам, она есть благо,принадлежащее тем, которые ее получили, поэтому король не может обладать авторитетом,стоящим выше хартии, поскольку тогда его авторитет мог бы взять ее обратно, и тогда быхартия была ничем не обеспеченным даром»376. Правительственные заявления 1816–1824 гг.преследуют цель сохранить баланс сил внутри легального политического пространства.Косвенные источники свидетельствуют об определенной роли монарха в регулированиисоотношенияполитическихсил.Неимеявозможности374Цит.
по: Алексеев А. С. Указ. соч. С. 86.375Royer-Collard P.-P. La vie politique de M. Royer-Collard... Vol. 1. P. 146–160.Цит. по: Алексеев А. С. Указ. соч... С. 107.376прямовоздействоватьна72ультрароялистов, которые были «большими монархистами, чем сам король», Людовик и егоправительствовнедрилитехнологиюограниченияихвлияниябездополнительногоограничения их присутствия в политическом пространстве. Это стало возможно, вследствиевведения практики отправки самых одиозных фигур, влияние которых нельзя ограничить инымспособом, в качестве дипломатических представителей в другие страны.Людовик XVIII выступил как последовательный противник ультрароялистов, которые впериод его царствования лишь незначительно отошли от маргинальных позиций.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
