Диссертация (1137608), страница 12
Текст из файла (страница 12)
Однако к началу 1880-х гг. сталоочевидным, что французская политическая жизнь при третьей республике не требуетпрактического опыта Реставрации и Июльской монархии215, что вызвало незамедлительноеснижение внимания, которое сохранялось лишь к отдельным сюжетам и персонам 216. Научныйинтерес, пришедший на смену политическому в начале ХХ века, был кратковременным, нообогатил историографию рядом строгих академических работ217. Во Франции этот периодоказался связан с профессионализацией218, дисциплинаризацией219 и институциализацией220исторической науки, следствием чего стала трансформация национальной историографии поотношению к новой и новейшей истории221, изучение которых оказалось предметомдеятельности профессиональных историков, а не писателей и политиков. Анализировались иBonnal E.
Manuel et son temps. Paris, 1877; Nervo J. B. Les Finances française sous la Restauration. Vol. I–IV. Paris,1865-1868; Calmon A. Histoire parlementaire des finances de la Restauration. Vol. I-II. Paris, 1868-1870; Thureau-DanginP. Le Parti liberal sous la Restauration. Paris, 1876; Duvergier de Hauranne P. Histoire du gouvernement parlementaire enFrance (1814–1848). Vol. I–X. Paris, 1857–1871 (во многом автор не ограничивается парламентской историей, арасширяет ее почти до рамок общей истории эпохи).214Это объясняет и непрофессиональную работу с источниками, а также пренебрежение ссылками иисследовательской методологией.215Планы новой монархической реставрации потерпели крах, а республика укрепила свои позиции, сделавизлишним обращение к политическому опыту 1820-х – 1840-х годов.216Mazade Ch.
Le comte de Serre. Paris, 1879; Lacombe Ch. Le comte de Serre. Vol. I–II. Paris, 1881; Bardoux A. Lecomte de Montlosier et le gallicanisme. Paris, 1881; Bardoux A. La Jeunesse de La Fayette. Paris, 1892; Lescure A. M. Lecomte Joseph de Maistre et sa famille. Paris, 1893; Descotes F. Joseph de Maistre pendant la Révolution. Paris, 1895.217Hussaye H. La première Restauration. Le retour de l’île d’Elbe.
Les Cent-Jours. Paris, 1893; Daudet E. Luis XVIII et leduc Decazes. Paris, 1899; Hussaye H. La seconde abdication. La terreur blanche. Paris, 1905; Barthélemy J. Introductiondu régime parlementaire en France sous Louis XVIII et Charles X. Paris, 1904; Bonnefon J. Le Régime parlementaire sousla Restauration. Paris, 1905; Bourget P., Salomon M. Bonald. Paris, 1905; Michon L. Le Gouvernement parlementaire sousla Restauration. Paris, 1905; Latreille C. Joseph de Maistre et la papauté. Paris, 1905; Des Granges Ch. M. La PressLittéraire sous la Restauration. Paris, 1907; Simon P. L’Elaboration de la charte constitutionnelle de 1814.
Paris, 1906;Nesmes-Desmarets R. Les doctrine politiques de Royer-Collard. Paris, 1908; Cassagne A. Vie politique de Chateaubriand.Paris, 1911; Grémieux A. La Censure en 1820 et 1821. Paris, 1912.218К историческим исследованиям, в том числе по новому времени, стали предъявляться научные требования,связанные с обоснованностью выводов материалами источников, культурой ссылок, библиографическимаппаратом и т.д.219В том числе начали возводиться барьеры между историей и политической мыслью.220В 1888 г. возникло «Общество истории французской революции» (Société de l’histoire de la Révolution française);несколько позже были учреждены «Общество новой истории» (Société d’histoire moderne) и «Общество историиреволюции 1848» (Société de l’histoire de la revolution de 1848). Каждое общество выпускало свой научный журнал.221Специалисты по новой истории начали использовать исследовательские методы и критические приемы своихколлег, занимавшихся историей античности и средних веков.41издавались архивные материалы222, сборники документов223 и другие источники224.
Напротяжении ХХ в. проблемы истории эпохи Реставрации и Июльской монархии главнымобразом были предметом французской национальной историографии, но даже в ее поле отошлина второй план, в сравнении с академическими и политическими дискуссиями, порожденнымФранцузской революцией и наполеоновской Империей.В связи с этим в конце ХХ – начале XXI в. некоторые исследователи, главным образоманглоязычные историки идей, стали отмечать определенную, а иногда и «закономерную»,«дискриминацию» эпохи Бурбонов и Орлеанов со стороны представителей академическогосообщества225. В частности, на фоне насыщенной событиями, яркой французской историиотрезок 1814–1848 гг.
часто воспринимается исследователями как некая лакуна, о чем говоритироничное замечание современного английского историка А. Крейуту, наложившегоархитектонику загробного мира «Божественной комедии» Данте на историографию: «Еслимногие поколения исследователей низвели Вторую империю до чистилища истории, тоРеставрация Бурбонов (наряду с Июльской монархией) всегда располагалась в Аду»226.Подобному утверждению немало способствовали сами деятели того времени. Например, ШарльМорис Талейран в 1840 г.
в своих дневниках записал: «Сколько ничтожных людей возвысилосьв то время! Реставрация и революция 1830 г. не произвели ни одного гения, ни одногопрекрасного характера… Адвокатство и меркантильность были сущностью, а золото – цельюэпохи… Это была несчастная эпоха; те, кто вступили в нее с некоторой славой, скоро исчезли вее сумерках»227. Алексис де Токвиль сравнивал Июльскую монархию с лабиринтом «мелкихпроисшествий, мелких идей, мелких страстей, себялюбивых целей и противоречивыхпроектов»228.
Тем не менее, события Реставрации и Июльской монархии не являются«обочиной» или «канавой» истории229, куда в середине XX в. поместил их советский академикЕ. Тарле. Указанный период представляет собой важный и цельный этап государственноправовой эволюции Франции, смысл которого заключается в попытке примирить некоторыеArchives Parlementaires. Vol. XII – LXII. Paris, 1868–1886.Romberg M. Louis XVIII et les Cent-Joures à Gand. Recueil de documents inédits.
Paris, 1898–1902.224Vitrolles E.-F. Mémoires et relation politiques. Vol. I–II. Paris, 1884; Correspondance du prince de Talleyrand et du roiLouis XVIII pendant le congrès de Vienne. Paris, 1881; Талейран Ш. М. Мемуары. М., 1959 (Paris, 1891–1892);Rémusat Ch. Correspondance. Paris, 1884-1886; Mémoires et correspondance de compte de Villèle. Paris, 1887–1890;Barante P. Souvenirs et correspondence. Paris, 1890–1901; Mémoires du chancelier Pasquier. Vol. I–III. Paris, 1893–1895.225Goldstein J. The Post-Revolutionary Self: Politics and Psyche in France, 1750–1850. Cambridge, 2005; Reedy W. Thehistorical imaginary of social science in post-Revolutionary France: Bonald, Saint-Simon, Comte.
History of the HumanSciences. Vol. 7. 1994. № 1. P. 1–26; Craiutu A. Liberalism under Siege...226Craiutu A. Liberalism under Siege... P. 5227Талейран Ш. М. Записки... Т. IV. С. 122–123.228Tocqueville A. Souvenirs. Paris, 1893. P. 4.229См.: Тарле Е. В. Наполеон. Сочинения. Т. VII. М., 1959. С. 344–353.22222342традиции Старого порядка, в первую очередь монархию, с наиболее умеренными требованиями1789 года. За тридцать с небольшим лет деспотическое правление, положившее конецРеволюции, сменилось конституционной монархией, в свою очередь уступившей местомонархии выборной. Процессы эти сопровождались глубокой философской рефлексией, врамках которой получили развитие политические идеи широкого спектра: от ультраправых докрайне левых.В литературе сформировалось пренебрежительное отношение к политической мыслиданного периода, «тупость» которой противопоставлялась блеску Просвещения, а многие еепредставители просто преданы забвению, поскольку практически никто из французскихинтеллектуалов этого времени не стал частью классического канона230.
Истоки такого подходаберут начало в работе французского историка идей и правоведа Анри Мишеля «Идеягосударства»231, где он утверждает, что Реставрация не принесла ничего важного иоригинального на уровне политических идей, а доктринеры хороши лишь «позированием,возвышенным тоном и сентенционным языком», который может «вводить нас в обман»232.Книга Роджера Солто «Французская политическая мысль в XIX веке»233 ретранслировала этотвзглядвсовременнуюанглоязычнуюисториографию,врезультатечегоонсталгосподствующим. Солто исходит из гипотезы о том, что незавершенность Революции сузиласферу политической мысли во Франции и произвела половинчатые и противоречивые теориисвободы, правосудия и государственных институтов: «Наследство Революции стало дляполитического прогресса тормозом и пагубно сузило пространство политической мысли»234.Подобные оценки отчасти связаны с неуспехом политических деятелей эпохи, о чемкрасноречиво свидетельствуют падение режима Реставрации и крах Июльской монархии, а,следовательно, и тех теоретиков, которые им служили, и из которых формироваласьполитическая элита.Подробнее о механизмах «возведения в классики» см.: Савельева И.
М., Полетаев А. В. Классическое наследие.М., 2010. С. 38–64; Полетаев А.В. Классика в общественных науках. Классика и классики в социальном игуманитарном знании. М., 2009. С. 11–50.231Мишель А. Идея государства...232Там же. С. 259.233Soltau R. Op. cit.234Ibid. P. 29.230431.1. Социальная реальность Реставрации и Июльской монархииСо времен создателей концепции модернизации в социологии (Б. Мур, Р. Бендикс, С.Липсет, И.
Валлерстайн, Ш. Айзенштадт, М. Манн и др.)235, и отчасти в философии (Л.Штраус)236, невнимание к историческому материалу и социальным контекстам приобрелохарактер тревожного и устойчивого явления. Однако пренебрегая данным пластоминформации, мы рискуем упустить реальные мотивы и цели интеллектуалов – тех жефилософов и социологов, – а задаем их сочинениям наши вопросы, с позиций современныхпроблемипринципов.Результатома-историческогоподходамогутстатьтолькорафинированные концепции «чистого знания», типологии и классификации, которые оторваныот реальности и малопригодны даже для реконструкции интеллектуального ландшафта,поскольку создают схематичное представление о нем.Принято считать, что дисциплинарный разлад между историей и философией имеетглубокие корни.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
