Диссертация (1137581), страница 28
Текст из файла (страница 28)
Разумеется, существуют идругие измерения рассмотрения отношений между душой и телом вфилософии Платона, прежде всего, в контексте обсуждения этическойпроблематики, где они выступают в качестве момента аргументации приобсуждении вопросов о природе блага или о бессмертии души282. Ведь, какзамечал еще В. Йегер, этическое учение Платона, связанное с его подходом к280Allen M.J.B. The Sibyl in Ficino's Oaktree // Modern Language Notes.
1980. Vol. 95. № 1. P.205–210.281Волкова Н.П. От идеи человека как вида к идеям индивидов // МЕРА ВЕЩЕЙ. Человекв истории европейской мысли. М., 2015. С. 19–54.282См., например: Sedley D. Three kinds of Platonic immortality // Body and soul in ancientphilosophy. Berlin. 2009. P. 145–246.117«воспитанию» (παιδεία), представляет собой другую сторону античногомедицинского понимания здоровой и больной «природы» человека – в ихотношении к терапии283.Дж. Диллон отмечает, что в опубликованных сочинениях Платонатакое существенное для последующей философской традиции понятие, как«душа» (ψυχή), описывается как нечто прямо противоположное природе«тела» (σῶμα)284. Подобное противопоставление задает семантическое полеобоих терминов: душа находится в определенном отношении к телу уже всилу того, что она «выше» его, то есть репрезентирует «более подлинный»уровень бытия и в то же время логически она описывается посредствомкачеств или определений, контрадикторных тем, что есть у тела.
Кроме того,на последние можно наглядно указать; умозрение же свойств души требуетспециальных процедур рассуждения. Дж. Диллон вполне обоснованноутверждает, что у философов-неоплатоников, например, у Плотина (Enn.IV.8), учение о формах присутствия нематериального в материальномразработано в гораздо более ясном и доктринально оформленном виде, чем уафинского философа. В Платоновых же диалогах механизм или способвзаимодействия этих метафизически противоположных планов мироздания –еще и в отношении к человеческой природе – репрезентируется различнымипутями. Так, например, в диалоге «Федон» говорится, что душе надлежитповелевать телом, как господину рабом (80а)285. В диалоге «Федр» (245с-е) ив X книге диалога «Законы» (894b–895e) утверждается, что душа есть нечтосамодвижущееся и потому источник движения всех других вещей 286 . В283Йегер В.
Пайдейя. Воспитание античного грека. Т. 2. / Пер. с нем. М.Н. Ботвинника.М., 1997. С. 186.284Dillon J. How does the soul direct the body, after all? Traces of a dispute on mind-bodyrelations in the Old Academy // Body and soul in ancient philosophy. Berlin, 2009. P. 349.285Более подробно контекст и содержание диалога «Федон» изложены в: Hoinski D.F.Context, decision and autobiography in Plato’s «Phaedo» // Ancient philosophy. 2009. № 28. P.347–355.286Более подробно контекст и содержание диалога «Федр» c большим вниманием кобразности Платонова языка изложены в: Ferrari G.R.F. Listening to the Cicadas: A Study of118диалоге «Тимей» разные способности души связываются с отдельнымиорганами тела (69d–72d) 287 .
Там же описывается творение тела смертныхбогами (Тимей, 69е–89d), однако проблемный статус «правдоподобногомифа» (εἰκός μῦθος) (Тимей, 29d, 59c, 68d), в рамках которого оно дается, повидимому, не располагает исследователей к рациональным реконструкциямПлатоновой «физиологии» 288 . Двусмысленным предлагаемое рассуждениеделают фигуры речи вроде сравнения женской матки с вожделеющим зверем,рыщущим по всему телу и вызывающим различные недуги (91с–d), илиутверждение о происхождении племени сухопутных животных из тех, ктобыл вовсе чужд философии (91e–92c) – похожее не отсылку к комедиографуАристофану. В общем, на фоне объяснения связи души и тела, данногоПлотином, Дж.
Диллон объявляет все эти положения, высказанныеПлатоном, «неопределенными» и «неясными»289.Не вызывает сомнений, что Платон заимствовал из гиппократовскогоучения представление о гуморах (лат. humor, греч. ὑμός – сок, жидкость) –хотя он и не следовал ему с той точностью, с какой его реконструируютспециалисты по иcтории греческой науки – а многочисленные пассажи в егосочинениях, посвященные климатологическим и диетологическим вопросам,Plato's Phaedrus.
Cambridge, 1990. Напомним, что в раннее Новое время авторство диалога«Законы» не вызывало сомнений.287Более подробно контекст и содержание диалога «Тимей» изложены в: Johansen T.K.The «Timaeus» on the Principles of Cosmology // The Oxford Handbook of Plato. Oxford; N.Y.,2008.
P. 463–483; Бородай Т.Ю. Рождение философского понятия. Бог и материя вдиалогах Платона. М.: Издатель Савин С. А, 2008. Некоторые непотерявшие актуальностизамечания относительно «медицинской» составляющей философии Платона и егопредставлений о телесном устройстве человека содержатся в классическоймонументальной работе А. Тейлора: Taylor A.E. A Commentary on Plato's Timaeus. Oxford,1928.288Обзор дискуссий вокруг «εἰκός μῦθος»: Betegh G.
What Makes a Myth eikôs? Remarksinspired by Myles Burnyeat's Eikôs Mythos // One Book, The Whole Universe: Plato's TimaeusToday. Las Vegas, 2009. P. 213–225; Плешков А.А. Философия языка в диалоге Платона«Тимей» // Вестник Ленинградского государственного университета имени А.С.
Пушкина.Серия: Философия. 2015. Т. 2. № 1. С. 7–18.289Dillon J. Op. cit.119отсылают к пифагорейским взглядам290. По крайней мере, в диалоге «Федр»(270b) врачевание (ἰατρική) признается одним из искусств (τέχνη) иутверждается роль лекарств и питания в «восстановлении здоровья и сил»(φάρμακα καὶ τροφὴν προσφέρων ὑγίειαν καὶ ῥώμην ἐμποιήσειν). По мнению А.Л.
Верлинского, в данном диалоге сделана попытка представить медицинскоезнание, а вместе с тем знание вообще, не только как неопределенное«взирание» на идею (265d–266d), но и как систему дифференцированныхположений, относящихся к свойствам больных различных типов в ихвзаимодействии с внешними факторами (270с–d) 291 . Однако телеологияполученногознанияневполнесоответствуетгоризонтузадачпрактикующего врача, ведь в рассуждениях Сократа оно всего лишьвыступает образцом для философской риторики – системы положений,устанавливающей соответствия между различными видами души и типамиречей, способными их убедить, а также причины этого соответствия (271а–b)292. Детальному рассмотрению контекстов противопоставления исближения медицины и риторики в целях демонстрации того, что есть290Lloyd G.E.R.
In the Grip of Disease: Studies in the Greek Imagination. Оxford; N.Y.. P. 142–175; Smith W.D. The Hippocratic Tradition. Ithaca, N.Y., 2002. P. 25–28. Следует такжеуказать на отношение Платона к пневматологическим медицинским теориям –традиционной альтернативе учению о гуморах. См. весьма едкую ремарку в диалоге«Государство» (405d): «Влага и испарения застаиваются тогда, словно в болоте, и этопобуждает находчивых Асклепиадов давать болезням название «ветры» (πνευμάτων) и«истечения». – В самом деле, это новые и нелепые названия болезней». В диалоге«Тимей» (91b–d) соответствующая теория помещена в явно иронический контекст:уподобленная внутреннему животному матка при бесплодии перемещается по всему телуперекрывая пути для пневмы (τὰς τοῦ πνεύματος διεξόδους) и не давая женщине дышать,порождая величайшие недомогания (ἀπορίας) – однако всегда остается открытойвозможность понять подобные описания как доктринальное изложение взглядовфилософа.291Отметим, что врачевания в этих рассуждения сближается с поварским искусством, таккак оба выступают источником аналогий, поясняющих речь Сократа.292Верлинский А.Л.
Медицинские аналогии и проблема практического применениязнания у Платона и Аристотеля // Некоторые проблемы истории античной науки. Л.:Главная астрономическая обсерватория, 1989. С. 90–115.120«подлинное» τέχνη, посвящена работа Адама Рота293. Исследовательприходит к выводу, что медицина выступает моделью устройства знания для«подлинной» несофистической риторики: с теоретической точки зрения,такая риторика должна следовать априорным процедурам медицины, а спрактической, она должна руководствоваться медицинским принципомуместности тех или иных действий в той или иной ситуации.
Более того,насколькоживоеписьмокакλόγοςможетуподобитьсяздоровой«телесности», настолько и риторика может приблизиться к τέχνη медицины.В то же время в VII книге диалога «Государство» (521с–533e), рассуждая отом, какие науки позволяют возвести душу к истинному бытию ипостижению сущности блага: арифметика, геометрия, астрономия, музыка,венчает же все науки диалектика, то есть искусство рассуждать – не называетв их числе медицину. Получается, что врачебное искусство, выступаямоделью устроения важных жизненных практик, одновременно не являетсяобязательным к изучению (в особенности – для философа).Однако не менее часто медицина у Платона выступает не модельюзнания, а метафорой или аллегорией: так, например, в диалоге «Хармид»(155b) Критий предлагает Сократу «притвориться» (προσποιήσασθαι) врачом,который знает средство (φάρμακον), способное заговорить Хармида отголовной боли, – и таковым средством оказывается философская речь «облаге и зле» (ἀγαθοῦ τε καὶ κακοῦ), исцеляющая тело и душу (174d–176d)294.Аллегорическое значение медицинского знания для демонстрации идеи«нравственного здоровья» в речи Эриксимаха в диалоге «Пир» подчеркиваети В.
Йегер 295 . Получается, что врачебное искусство может выступатьмоделью «подлинного» знания, хотя при этом оно всегда остается293Рот А. Риторика во плоти: Платон о подобии между медициной и риторикой //Платоновский сборник. Приложение к Вестнику Русской христианской гуманитарнойакадемии. 2013.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
