Диссертация (1137581), страница 24
Текст из файла (страница 24)
См. подробнее: Whittaker J. Proclus and the Middle Platonists // Proclus,lecteur et interprète des anciens: actes du Colloque international du CNRS, Paris, 2–4 Octobre1985 / Ed. par J. Pépin and H.D. Saffrey. Paris, 1987. P. 277–291. Однако сам Фичино в своихпроизведениях, насколько нам известно, Плутарха Афинского ни разу не упоминает вотличие от представителя «среднего платонизма» Плутарха Херонейского, см: Dillon J.Op. cit.98многократно превосходило по объему (и, вероятно, по качеству рукописей)Ямвлихово и Порфириево241, взятое вместе242. Однако в светегерменевтического метода Фичино из этого не стоит делать поспешныхвыводов о мере идейного влияния на флорентийца каждого из названныхантичных философов по-отдельности.
Мы также учитываем, что сам Фичиносчитал ряд текстов «источниками» философии Платона, хотя, с точки зрениясовременной науки, они были написаны гораздо позднее произведенийафинского мыслителя (Герметический корпус, псевдо-Тимей из Локр).Поэтому в рамках настоящего исследования те элементы антропологиифлорентийца, какие можно было бы на основании эксплицитных отсылокфлорентийца и текстологического анализа атрибутировать, например,влиянию Герметического корпуса, мы будем рассматривать par excellence какразвитие идей, образов и понятий, содержащихся в сочинениях Платона и егокомментаторов243.На наш взгляд, при обращении к обсуждению природы человека и егоместа в мироздании в сочинениях разных жанров и годов написания для241Так, например, в предисловии к переводу метафрасиса Прискиана Лидийского Фичиносетовал на дурное качество рукописей, которые он старался «исправлять и восполнять»(emendare hoc atque resarcire studui).
Жаловался он и на качество списков произведенийСинезия и Ямвлиха, вошедших в переводах флорентийца в то же издание типографииАльда Мануция 1497 г., обсуждавшееся выше. Важнее всего в контексте нашегоисследования то, что Фичино признавал наличие собственных вставок в испорченныйтекст, необходимых для связности повествования и прояснения смысла. См.: КудрявцевО.Ф. Указ. соч. С.79.242Роль Прокловой генеалогии платонической традиции для философии Фичиноподробнее всего рассматривает М. Аллен в исследованиях, вошедших в монографию:Allen M.J.B. Plato's Third Eye: Studies in Marsilio Ficino's Metaphysics and its Sources,Aldershot, 1995. Отметим также, что Фичино знал средневековую псевдо-Аристотелеву«Книгу о причинах» (Liber de causis), являющуюся в действительности переложением сарабского на латинский язык Прокловых «Первооснов теологии»: Kristeller P.O. Proclus asa reader of Plato and Piotimis, and his influence in the Middle Ages and in the Renaissance //Proclus lecteur et interpréte des anciens.
Paris: Editions du Centre national de la recherchescientifique, 1987. P. 195–203.243Данная установка носит методологический характер в горизонте цели и задачнастоящего исследования и ее не следует отождествлять с провокативными обобщениямив духе А.Н. Уайтхеда: Whitehead A.N. Process and Reality: An Essay in Cosmology. NewYork: Macmillan, 1929. P. 63: «The safest general characterization of the Europeanphilosophical tradition is that it consists of a series of footnotes to Plato».99Фичино всегда важнее было показать консистентность и непротиворечивостьплатонической философии – образованной текстами самого Платона икомментариями к ним – нежели чем предложить собственное учение.
Такоеучение неизбежно должно было бы направляться риторикой критики иразмежевания с авторитетными философами античности, вопреки мнениюфлорентийца далеко не во всем согласными друг с другом, – риторикой,нашедшей свое воплощение, например, в самой организации комментариевПрокла к Платону244. Но критические замечания, при том весьмасдержанные, Фичино позволяет только в отношении Аристотеля и технемногих авторов, что эксплицитно покушались на истинность некоторыхсуждений «божественного Платона».
Всю интеллектуальную деятельностьфлорентийца можно увидеть в свете философской герменевтики как работупопереложениюнапонятныйсовременникамязыкипояснениюплатонической философии, понятой как цельное и полностью консистентноеучение, лишь немного по-разному выраженное всеми авторитетными длянего мыслителями. Вот почему для Фичино допустимо привлекать Плотинадля интерпретации неясных или иносказательных мест у Платона, но онникогда не артикулирует критические замечания, направленные Проклом всвязи с толкованием того же фрагмента афинского философа противПлотина, Порфирия или Ямвлиха, так как это противоречит исходнойгерменевтической установке на цельность традиции.
Можно сказать, чтотеоретизирование Фичино имеет имманентный характер: привлекая своиобширные познания в широко понимаемой платонической традиции он нечувствует себя связанным буквальным следованием доктрине конкретногоавтора или произведения, но, задействуя образные ресурсы языка самогоПлатона и аллегорический метод экзегезы, свободно переходит от одного к244Месяц С.В. «Композиция и основные принципы философского комментария» (напримере позднеантичных комментариев к Платону и Аристотелю) // Жанры и формы вписьменной культуре Средневековья. М., 2005.
С. 6–22.100другому, удерживая лишь общий прагматический горизонт целей данногосочинения.101Глава 2. Особенности медицинского и натурфилософского дискурсовМ. Фичино в свете его понимания платонической философии:диалектика материального и нематериального,телесного и бестелесногоУже во времена Платона медицина или врачебное искусство выступалов качестве сферызнания, аккумулирующейв себеparexcellenceразрозненные и противоречивые представления об устройстве человеческоготела и телесных процессах, источником которых служили как авторитетные«научные»тексты(впоследствиисоставившие,например,CorpusHippocraticum), так и повседневный «опыт», насколько о нем можно судитьпосохранившимсялитературно-мифологическимиархеологическимсвидетельствам, касающимся народных и храмовых практик лечения 245 .Несмотрянамногочисленныеупоминанияврачеваниявсочиненияафинского философа – в том числе в метафорическом, полемическом иироническом контекстах – а также двусмысленный статус заботы о теле ителесном в его философии несомненно, что данное Платоном в диалоге«Государство» (I, 342с) определение сферы приложения этого искусствасохраняло свою силу на протяжении веков вплоть до эпохи Возрождения:врачевание (ἰατρικὴ) рассматривает то, что пригодно телу (τὸ συμφέρον σκοπεῖἀλλὰ σώματι)246.
В названном диалоге в различных полемических контекстахСократ дает следующие противоречивые характеристики медицине: «…еслибы меня спросили, довлеет ли наше тело само себе или же оно нуждается ещев чем-нибудь, я бы ответил: “Непременно нуждается. Потому-то и найденытеперь способы врачевания, что тело у нас несовершенно, а раз оно таково,245Cosmacini G. L’arte lunga. Storia della medicina dall’antichità a oggi.
R.; Bari: Laterza,2009. P. 3–48; 250. Vegetti M. La medicina in Platone. – Venezia, 1995.246В переводе Фичино на латинский язык соответствующая фраза выглядит так: «Ergo necmedicina medicinae prospicit, sed corpori» (Значит, врачевание печётся не о врачевании, ноо теле). Латинский текст Фичиновых переводов Платона здесь и далее цит. по: DiviniPlatonis Opera omnia Marsilio Ficino interprete.
Lugduni, 1567. P. 365.102оно само себе не довлеет. Для придачи телу того, что ему пригодно, ипотребовалось искусство”»247. (I, 341e).«…у кого от природы здоровое тело и кто ведет здоровый образ жизни,но схватил какую-нибудь необычную болезнь, таким людям и при таком ихсостоянии Асклепий указал, как надо лечиться, – лекарствами и разрезаминадо изгонять болезни, сохраняя, однако, обычный образ жизни, чтобы непострадали общественные дела… Кто в положенный человеку срок неспособен жить, того, считал Асклепий, не нужно и лечить, потому что такойчеловек бесполезен и для себя, и для общества»248. (III, 407c-d)Как переводчик Фичино достаточно точно следует платоновскомутексту, однако из одного этого факта невозможно сделать вывод, какаяпозициявотношениимедицинскогознаниябылаблизкасамомуфлорентийцу249 .
Отметим, что последние рассуждение Сократа направленопротив медицинской диетологии, известной уже авторам Гиппократовскогокорпуса, являвшейся важнейшей частью врачебного искусства и в Средниевека, и в эпоху Возрождения: почти каждый практикующий врач стремилсясоставить сочинение в соответствующем жанре regimen sanitatis250. Как будет247Приведем фрагмент латинского перевода Фичино: «Et propter hoc ars quidem medicinaenunc inventa, quoniam corpus debile et infirmus est, neque ipsum tale esse satis est»(Вследствие этого и открыто теперь искусство врачевания, что тело слабо, немощно итаково, что само себе не довлеет). Цит.
по: Ibid. P. 365.248Приведем фрагмент латинского перевода Фичино: «…hominibus natura educationequebene valentibus, deinde morbo quodam secreto aegrotantibus, his et huic habitui ostendissemedicinam, qua pharmacis et incisionibus infirmitas tolleretur, consueto victu imperator, necivilia negotia disturbarentur» (людям, имевшим от природы или в силу образа жизниотменное здоровье, но пораженным потом каким-нибудь необычным недугом, такимлюдям и для такого состояния [Асклепием] был открыт способ врачевания, как спомощью снадобий и надрезов оно могло бы быть пресечено при сохранении привычногообраза жизни, чтобы не пострадали общественные дела).
Цит. по: Ibid. P. 385.249В нашей работе мы не будем специально рассматривать такой аспект человеческойтелесности как сексуальность, однако укажем, что существуют работы, доказывающие,что Фичино в своих переводах диалогов Платона (прежде всего, диалога «Пир»)«подавлял» все намеки на приемлемость гомосексуальных отношений, искажая смыслоригинального текста: Reeser T. W.
Setting Plato straight : translating ancient sexuality in theRenaissance... P. 117–149.250Gil Sotres P. Le regole della salute // Storia del pensiero medico occidentale. Vol. I: Antichitàe Medioevo. R.; Bari: Laterza, 1993. P. 399–438; Nicoud M. Les régimes de santé au Moyen103показано далее, для Фичино диетология также составляла существенныйэлемент в его «медицинских» – по жанру или по характеру аргументации –рассуждениях об устройстве человеческого тела. Однако из этого не следует,что при их исследовании идентификацию флорентийца с платоническойфилософской традицией можно вовсе не брать в расчет. Ведь еще ВернерЙегер справедливо заметил, что на основании одних только диалоговПлатона с очевидностью можно прийти к выводу о чрезвычайной значимостимедицины и высоком статусе врача в античном обществе – наблюдениечрезвычайно важное для исследования гуманистически ориентированныхавторов рассматриваемой нами эпохи 251.
Кроме того, постоянные обращениявыведенного в них Сократа к примерам, заимствованным из медицинскойпрактики, являются существенной чертой философской аргументацииафинского мыслителя252. Таким образом, специальное рассмотрениемедицинского аспекта антропологии Фичино имеет свое основание не тольков структуре самого философского наследия флорентийского мыслителя,включающего в себя сочинения медицинских жанров, но обращение кчеловеческому телу и связанному с ним врачебному искусству являетсянеотъемлемым элементом интеллектуальной традиции, опирающейся напроизведения Платона.2.1.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
