Диссертация (1137581), страница 22
Текст из файла (страница 22)
Théologie Platonicienne. Vol. I–6 / Ed. par H.D.21691С определенностью об обращении Фичино к интеллектуальномунаследию Пселла можно говорить в связи с упомянутым выше переводомдиалога«Одемонах»,которыйвнастоящеевремясчитаетсяпсевдоэпиграфом византийского ученого 218 . Как было показано П. Готье,перевод был сделан с рукописи XIV в. Laurentianus gr. 87-20, являющейсяальтернативнойредакциейПсевдо-Пселловадиалога«Περίἐνεργείαςδαιμόνων» (О действиях демонов), и также включает собственныедополнения Фичино 219 .
Исследователи согласны в том, что между 1485 и1490 гг. Фичино отставил работу над комментарием к корпусу сочиненийПлотина,чтобыобратитьсякпроизведениямдругихфилософов-неоплатоников и лучше понять его трактаты, в частности, «О демоне в нас,получившем нас в удел» (En. III. 4) и «Об Эроте» (En. ΙΙΙ. 5)220. Но результатыэтих изысканий флорентийца, включая и перевод соответствующего трактатаПселла, были опубликованы в Венеции Альдом Мануцием только в 1497 г.221Для уточнения хронологии работы над переводом отметим, что в письмеБраччио Мартелли, написанном после 17 января 1485 г.
по флорентийскомустилю летоисчисления, Фичино сообщает, что с целью прояснения «весьманемногочисленных и наитемнейших слов» Плотина о природе демонов онобратился к его ученику Порфирию и прилагает к посланию «сумму» этогоучения на латинском языке, подтверждающую, что философы-платоники воSaffrey, L.G. Westerink. Paris: Les Belles Lettres, 1968–1997. 6 vols). См. также: Порфирий.О воздержании.
2.38–43 (Цит. по: Porphyry. De l’Abstinence / Ed. and trans. JeanBouffartigue and Michel Patillon. Paris: Société d'Édition Les Belles Lettres, 1977–1995. Vols.1–3).218Ларионов А. В. Демонология Михаила Пселла и диалог «О действиях демонов»(атрибуция и сравнительный анализ) // Мир Византии: Проблемы истории Церкви, армиии общества. Армавир; Волгоград, 2011. C. 3–27.219Gautier P. Le De daemonibus du Pseudo-Psellos // Revue des études byzantines. 1980.
T. 38.P. 105–194.220Кудрявцев О.Ф. Указ. соч. С. 266.221Index eorum, quae hoc in libro habentur: Iamblichus De mysteriis [. . .] Proclus in PlatonicumAlcibiadem [. . .] Marsilii Ficini Liber de voluptate. Venetiis, 1497. 186 p.92всем согласны с христианским вероучением222. А уже в письме ФранческоБандини, датированном 6 января 1489 г. по флорентийскому стилюлетоисчисления, Фичино говорит о переводе всех вошедших в издание 1497г.
сочинений философов-платоников как о завершенном деле 223. Структураданногоиздания,еслиопуститьмногочисленныепосвящения,сопровождающие переводы письма и эпитомы, такова: Ямвлих «Оегипетских, халдейских, ассирийских таинствах»224, фрагменты из Прокловакомментария к «Алкивиаду I» и из его же «О жертвоприношении и магии»,фрагменты из «Сентенций» Порфирия и из его же «О воздержании», СинезийКиренский «О сновидениях», Пселл «О демонах», метафрасис ПрискианаЛидийского «Об ощущении и ощущаемом» Теофраста с комментариямиФичино, общее предисловие Фичино к Алкиною, Спевсиппу и Пифагору,Алкиной «Учебник платоновской философии», Спевсипп «Определения»,Пифагор «Золотые стихи» и «Символы», Ксенократ «О смерти» и, наконец,одно из самых ранних опубликованных сочинений самого Фичино – «Онаслаждении»,написанноеещев1458(sic!)г.225Водномизсопроводительных писем к своим переводам, адресованном венгерскому222Ficinus M.
Liber octavus // Epistole. Venetiis: Matteo Capcasa for Hieronymus Blondus,1495. Fol. 148a–150a.223Ficinus M. Liber nonus // Epistole. Fol. 158a.224Кодекс с посвящением Лоренцо Медичи и соответствующими переводами изПорфирия, Ямвлиха, Прокла, Синезия, Пселла, а также метафрасисом Прискиана былсоставлен уже к 1490 г. См.: Кудрявцев О.Ф.
Указ. соч. С. 186.225По нашему мнению, не вполне оправдано называть соответствующий текст переводаФичино «De operatione daemonum» (О действии демонов), как это иногда встречается висследовательской литературе, потому что, во-первых, это не соответствует титулупроизведения в editio princeps 1497 г., а во-вторых, соответствующий псевдоэпиграфначинается с леммы «Τοῦ πανυπερτίμου καὶ σοφωτάτου κῦρ Μιχαὴλ τοῦ Ψελλοῦ λόγος περὶδαιμόνων, ἀσωματοῦσιν ἢ ἐν σώματί εἰσιν, ὡσαύτως καὶ περὶ ἀγγέλων, καὶ εἰ διαφορὰν ἔχουσιτὰ ἀγγελικὰ σώματα πρὸς τὰ δαιμόνια» (Достопочтеннейшего и мудрейшего господинаМихаила Пселла слово о демонах, как бестелесных так и в телах сущих, а равно и обангелах, а также о том, отличаются ли ангельские тела от демонских), где о «действии» неговорится: Gautier P.
Op. cit. P. 125. Обсуждение других переводов Фичино из издания1497 г., в частности их титулов и аутентичности, оставим без внимания в силуограничений на объем настоящего исследования. (Так, например, сочинение Прокла,названное Фичино «De sacrificio et magia», известно в русских переводах как «Освященном искусстве эллинов», на что имеются весомые историко-филологическиеоснования).93королю Матьяшу I Корвину и датированном 6 февраля 1489 г., Фичинопрямо указывает, что Пселл согласует (conciliat) мнения христиан иплатоников о демонах226. С учетом того, что в сопроводительном письме кАльду Мануцию Фичино намекал на антисавонароловский характерпредлагаемого к публикации материала (а Савонарола активно использовалриторикурелигиозногообновления),становитсяпонятно,чтоинтеллектуальное наследие Пселла было востребовано Фичино в совершенноопределенном историософском контексте: в произведениях византийскогоученого флорентиец искал и находил подтверждения своему учение о priscatheologia (древней теологии), потому что приводимые им сведения вполнесогласовывались с демонологическими воззрениями других философовплатоников227.1.5.
Итоговая характеристика герменевтического метода М. ФичиноВнастоящейглавемыпостаралисьпредставитьсостояниеплатонической философской традиции к 60-м гг. XV в., обращаяприоритетное внимание на то, в каком виде или же посредством какихтекстов Фичино мог с ней работать, какие проблемы это ставило перед ним,по мнению современных исследователей, и как он их решал. Общую жехарактеристику его метода толкования произведений, созданных в руслеплатонической философской традиции и имеющих выраженную образнуюсоставляющую – как, например, сами диалоги Платона – дать достаточносложно в силу ряда факторов. Во-первых, для флорентийца характернопатетическое понимание философии «божественного Платона», так какафинский мудрец был важнейшим звеном в его историософском учении oprisca theologia (древней теологии), наиболее полно отражавшем социальныеи интеллектуальные амбиции Фичино.
Так, например, в эпитоме к десятойкниге диалога «Государства» он пишет: «Arbitror equidem in Platonis verbis226Ficinus M. Liber nonus // Epistole. Fol. 158b.Vanhaelen M. Ficino’s commentary on St Paul’s First Epistle to the Romans (1497): An antiSavonarolan reading of vision and prophecy // The Rebirth of the Platonic Theology. Volume inhonour of M. J. B.
Allen. Florence. 2013. P. 205–233.22794vim quandam latere mirabilem a paucissimis intellectam» (Я думаю, что в словахПлатона сокрыта некая дивная сила, которую лишь немногие понимают). Вовторых, философская деятельность Фичино изначально была вовлечена вспецифическую коммуникативную ситуацию постоянного общения сгуманистически ориентированными мыслителями и политиками, дарившимиего своей дружбой и покровительством 228 . Различные псевдонимы и иныеспособы обыгрывания античных имен и мифов были весьма распространеныв этой среде, и Фичино настойчиво выстраивает в своем эпистолярномнаследии и множестве предисловий и посвящений к своим сочинениям миф оФлорентийской Платоновской Академии, отождествляя себя, однако, впервую очередь не с философами древности, а с Орфеем (в тех же контекстахКристофоро Ландино называется им Амфионом, а Анджело Полициано –Геркулесом)229. И все же он относится к этой «игре» много серьезней своихдрузей, устраивая, по свидетельствам современников, действительныеисполнения так называемых «Орфических гимнов» и иными способамивоспроизводя в повседневных практиках то, что в русле платоновскойфилософской традиции и свойственного ей образного языка можно было быпонимать иносказательно230.Неудивительно, что многие исследователи обвиняли Фичино внеспособности проникнуться философскими идеями античности во всей их228О связи философии и риторики, понимаемой как самое средоточие гуманистическогодуха эпохи см., что писал гуманист Эрмолао Барбаро в предисловии к «ПарафразыАристотеля» Фемистия (IV в.
н.э.) о «тех, кто называет себя хорошими перипатетикамипотому, что являются совершенными младенцами, еще не научившимися говорить, и незнают ни греческого, ни латыни»: «Мы, конечно, постараемся, насколько в наших силах,сделать так, чтобы они задумались о себе и поняли, что те, кто отделяет философию открасоноречия, – философы мелкие, плебейские и просто-таки дубовые» (пер. М. В.Шумилина). Цит. по Kraye J. Pico on the Relationship of Rhetoric and Philosophy // Pico dellaMirandola: New Essays / Ed. by M.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
