Диссертация (1137571), страница 16
Текст из файла (страница 16)
Попытки прояснить судьбу человека после конца историипереплетаются с неоднократно упомянутым мотивом «смерти бога» вконтексте, связанном с мифологической фигурой Ацефала232, образ которогобыл придуман Батаем и нарисован его другом Андре Массоном. Этоизображение человеческой фигуры, лишенной головы, стало эмблемойжурнала«Ацефал»исвязанногоснимтайногообщества,просуществовавших с 1936 по 1939 год. Комментируя этот сюжет, Агамбензаявляет о «превращении лика ученого в конце истории в мордуживотного»233.
Однако «ацефальность» отнюдь не тождественна животности,как, впрочем, не имеет отношения и к человечности, которая естьсмертельная болезнь животного234. Ацефал выражал отнюдь не человеческоеи не животное: образ безглавого человека символизировал «суверенность,обращенную на смерть бога», или сверхчеловеческое, которое, по мыслиБатая, было синонимом «смерти бога»: «человек убежал от своей головы, какприговоренный из плена»235. Здесь мы встречаемся с причудливым 231232Агамбен Дж. Открытое. М., 2012. С. 15. Во французском языке «acéphale» означает «безголовый», «безглавец». Там же.
С. 14.234Кожев А. Введение в чтение Гегеля. Лекции по Феноменологии духа, читавшиеся с 1933 по 1939 г. вВысшей практической школе. СПб., 2003. С. 690.235Агамбен Дж. Открытое. М., 2012. С. 12.23361 переплетением кожевианских медитаций о богочеловечестве и концеистории, ницшеанских мотивов смерти бога и сверхчеловека и, разумеется,батаевского «сюжета» о суверенности как разрыве с рабством сознания исмысла.
Имманентизм Батая дает о себе знать в устранении бога как гарантаонтологическойвселенскогосамотождественностипорядка,насменуи,которомусоответственно,приходитоснованиянестабильность.«Олицетворением» нестабильности оказывается батаевский Ацефал: «Бытьмонстром – значит иметь нестабильное тело, члены которого подвижны идопускают перестановку; и в целом оно также лишено равновесия и как бывыброшено из себя самого»236. Разумеется, довольно сложно делать какие-тооднозначные выводы из подобных утверждений, в которых философия почтинеотличимаотпоэзии,ноявсе-такирискну.ОбразАцефалапредположительно отсылает к некоторому «онтологическому сдвигу»,причем это смещение является не столько сознательной попыткой подрывакожевианской позиции, сколько выведением ее возможных предельныхследствий, которые подталкивают ее к [само]разрушению: если исходить изтого, что человек, будучи отрицанием сущего и самого себя, отрицает всеосновы237, то следует предположить, что эта «разнузданная» негативность впределе ведет к отрицанию самой человечности человека, т.
е. к устранениюагента отрицания. В этом смысле Батай переводит негативность из регистра«ограниченной экономии» в регистр «всеобщей экономии»238, отказываясь отпродуктивного характера отрицания в пользу радикального нигилизма239. ПоБатаю, «ацефальность» равна сверхчеловечности и, как можно предположить,неотделима от того, что он называет суверенностью, которая характеризуется 236Зенкин С.Н.
Конструирование пустоты: миф об Ацефале // Предельный Батай: Сб. статей. СПб., 2006. С.121.237Геруланос С. Александр Кожев: происхождение «антигуманизма», или «конец истории» // НЛО. 2012. №116. URL: http://magazines.russ.ru/nlo/2012/116/g7-pr.html238Бенджамин Нойз отмечает: «В тот момент, когда негативность работает вхолостую или, в формулировкеБатая, оказывается “безработной”, все ограничения негативности в действии отбрасываются» (Нойз Б.Рециркуляция негативности: теория, литература и неудача утверждения // Stasis. 2013. № 1.
С. 161).239Что позволяет охарактеризовать его философию как «философию зла» – зла, причиняемого «любомуаккумулятивному разуму, любой стабильности и любому смыслу» (Land N. The Thirst for Annihilation:Georges Bataille and Virulent Nihilism: An Essay in Atheistic Religion. New York, 1992. P. 41).62 разрывом с дискурсивным, т. е. открывает внешнее во внутреннем,континуальное как ускользающую «материю» дискретного.
По замечаниюФуко, «смерть Бога, отняв у нашего существования предел Беспредельного,сводит его к такому опыту, в котором ничто уже не может возвещать овнешности бытия, стало быть к опыту внутреннему и суверенному»240.Именно внутренний опыт как опыт разрыва с дискурсом оказываетсяоперацией, удостоверяющей отсутствие бога как «предела беспредельного»,невозможность трансцендентного гаранта онтологической стабильности и«проговаривает» эту невозможность на языке «созерцательной тишины»(Кожев). Или, используя другую ходовую «теоретическую метафору»,внутренний опыт, как опыт «убийства бога, которого не существует» (Фуко),является выражением желания говорить о том, о чем говорить невозможно, ипотому, как известно, следует молчать.
Фигура Ацефала, по Батаю, напрямуюсвязана с временем, которое, согласно Кожеву, характерно исключительно длячеловеческого измерения бытия, поскольку время представляет собойотрицающую силу, а природа принципиально недиалектична. Батайхарактеризует время как «взрывчатую свободу жизни». Если допустить, чтоэто «свобода» не только и не столько человеческой жизни, связанной спроизводящей силой отрицания241, то следующее заявление Батая не будетвводить в ступор: «Мировое бытие, вечно незавершенное и безглавое, мир,похожий на кровоточащую рану, непрестанно творящий и разрушающийконкретных существ: в таком-то смысле истинная всемирность и есть смертьБога»242.
А в другом – это неисторическое, нечеловеческое время как неподдающаясяобъективацииреальность:«темныймоторштормовиэпидемий», «опустошитель всех вещей»243. Иначе говоря, я предполагаю, что 240Фуко М. О трансгрессии // Танатография Эроса: Жорж Батай и французская мысль середины ХХ века.СПб., 1994. С.
115. 241«…Производящая сила отрицания – это то, что высвобождает» (Декомб В. Современная французскаяфилософия. М., 2000. С. 36).242Зенкин С.Н. Конструирование пустоты: миф об Ацефале // Предельный Батай: Сб. статей. СПб., 2006. С.125.243Land N. The Thirst for Annihilation: Georges Bataille and Virulent Nihilism: An Essay in Atheistic Religion.New York, 1992. P.
79.63 в мысли Батая можно обнаружить неожиданное решение, связанное сревизией теории «антропологической негативности» (в рамках которойпрошлогодние мухи не отличаются от нынешних244), подготовленной его«атеистическим мистицизмом». В важном [в этом контексте] фрагментеработы о Гегеле, смерти и жертвоприношении Батай выражает своенесогласие с Кожевым, который полагает, что эстет, романтик и мистикуклоняются от идеи смерти и говорят о ничто как о том, что есть, т.
е.заслоняют смерть. Батай, однако, отмечает, что подобная «позитивизациянегативности» проявляется и у философов (Гегель, Хайдеггер,..) и заявляет:«По правде говоря, мне кажется, что Кожев не прав в том, что наряду склассическим мистицизмом не рассматривает “сознательный мистицизм”, т.е. то, что осознает, что обращает Бытием Ничто, называя сверх того такоеположение тупиком Негативности, у которой нет больше поля Действия (вконце истории).
<…> …Мистик-атеист не станет выходить из этого тупика,“созерцая Негативное прямо в лицо”, но не имея возможности перенести еговБытие–отказываясьэтоделать,удерживаясебявэтойдвусмысленности»245. Именно это vis-à-vis со смертью как внешнимпределом вызывает эрозию дуализма субъекта и объекта, «потерю человекомсамого себя, чья целостность находит свершение в смерти»246. Беспрестанноетворение и разрушение конкретных существ обеспечивается смертью, точнеевоплощаемым в ней временем как взрывной силой негативности: «Батай,вместо того чтобы утверждать смерть как регулирующее начало напряженийи функцию равновесия, как экономику влечений, полагает ее, напротив, какисступленность, сверхизобильность и избыточность обменов.
Смерть – этовсегда уже имеющийся избыток и доказательство того, что жизньнедостаточна лишь при изъятии из нее смерти, что жизнь существует лишьпри вторжении в нее смерти и при обмене с ней, иначе она обречена на 244Батай Ж. Гегель, смерть и жертвоприношение // Танатография Эроса: Жорж Батай и французская мысльсередины ХХ века.
СПб., 1994. С. 253.245Там же. С. 255.246Батай Ж., Лейрис М. Примечания к «Сакральному» // Батай Ж., Пеньо К (Лаура). Сакральное. Тверь,2010. С. 153. 64 дисконтинуальный режим ценности, а значит на абсолютный дефицит»247.Смерть в данном случае выполняет ту же функцию, что и виртуальное: этовнешнее248, недискурсивное; примечательно, что Бодрийяр называет смертьизбытком, ведь задача Батая заключается как раз в том, чтобы помыслить«чрезмерность»,подрывающуюонтологическоеоснование:«эксцесспревосходит основание: эксцесс это именно то, посредством чего бытиебытует прежде всего, вне всяких границ»249. Таким образом, эксцесс, илизлоупотребление, утверждают смерть бога как отсутствие основания, причемэто утверждение осуществляется именно в акте трансгрессии как «движениисамоутраты»250.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
