Диссертация (1137571), страница 11
Текст из файла (страница 11)
Для «философии постмодернизма», по мнению СергеяЖеребкина, был характерен отказ как от понятия онтологии, так и от понятиясубъекта, выразившийся в провозглашении его смерти148, тогда как«возвращение» субъекта в нестабильных онтологиях связано с функциейсубъективности, которая заключается в том, чтобы не дать «состояться»основанию. Исследователь утверждает, что «субъект в нестабильныхонтологиях понимается как неидентитарная онтологическая структура, какфигуранеразрешимости,антагонизма,онтологическойнегативности,несводимой ни к одной из так называемых “позитивных” характеристик. Этуонтологическуюнегативностьсубъектуобеспечиваюткакразнекогнитивные, но экзистенциальные характеристики, которые не даютсостояться основанию ни в структуре субъективности, ни на уровне 145Декомб В. Дополнение к субъекту: Исследование феномена действия от собственного лица.
М., 2011. С. 5.Кульминацией этого подхода становится работа Фуко «Слова и вещи» (Фуко М. Слова и вещи.Археология гуманитарных наук. СПб., 1994. 407 с.).147Декомб В. Дополнение к субъекту: Исследование феномена действия от собственного лица. М., 2011. С. 6 148Жеребкин С. Нестабильные онтологии в современной философии. СПб., 2013. С. 57.
Любопытно,впрочем, что «смерть субъекта», которая отнюдь не равносильна его устранению, являетсяструктуралистским (а не «постмодернистским») теоретическим продуктом, который, как показал Бадью,совместим с «восстанием, с радикальным недовольством в отношении устоявшегося порядка», тогда как«возвращение к Человеку» Бадью как раз связывает с «безмятежным эгоизмом западных толстосумов, срекламой и низкопоклонством перед властями» (Бадью А. Этика: Очерк о сознании Зла. СПб., 2006. С. 21).14642 онтологии»149. Однако в данном случае «несостоявшееся основание»предположительно дублируется несостоятельностью представленной вышепозиции150.
Дело как минимум заключается в том, что негативность, окоторойпишетисследователь,трактуетсякак«положительная»характеристика субъекта в онтологии нехватки, однако попытка наделить ееподобным статусом в онтологии избытка, где осуществляется «растаскиваниесубъекта на части»151, оказывается по меньшей мере проблематичной.Различие двух подходов принципиально и не устранимо, что продиктованопочти противоположным отношением к негативному.
Несколько забегаявперед, позицию представителей пост/делёзианской линии избытка можнопредставить так: вспомним о том, что усилие субъекта направлено наочеловечивание естественных процессов, связанных с движением идекомпенсацией; человек, поддерживающий определенное постоянство вовсем, что длится, и прежде всего – в себе самом152, в некотором родеблокирует становление. В этом смысле отличительной характеристикойчеловеческого субъекта является «мощная незаинтересованность в реальном,призванная вычленить конкретные редкие сегменты последнего»153; самасубъективность человека, таким образом, связана с вычитанием: «онавычитает из вещи то, что не представляет интереса»154.
Дуалистическаяонтология, понятая в качестве теории антропологической негативности,оказывается «в плену» тождества: человек, выполняя компенсирующую роль,пытаясьсохранитьсвоепостоянствои/ливосполнитьнехваткутождественности (в конечном счете это два аспекта одного и того жепроцесса),неизбежноявляетсясуществомнигилистическим,т.е. 149Жеребкин С.
Нестабильные онтологии в современной философии. СПб., 2013. С. 58.Вплоть до того, что само «возвращение» приобретает мифотворческий привкус: о каком возвращениисубъекта может идти речь в объектно-ориентированной философии Хармана (Там же. С. 56)?151«Растаскивание», как успешно демонстрирует Делёз, не означает вычеркивания: в пост/структурализмеимеет место деконцептуализация/реконцептуализация субъектности (Делёз Ж. По каким критериям узнаютструктурализм? // Марсель Пруст и знаки.
Статьи. СПб., 1999. С. 170).152Лакан Ж. Имена отца. М., 2006. С. 34.153Meillassoux Q. Subtraction and Contraction: Immanence, and Matter and Memory // COLLAPSE III:Speculative Realism. Urbanomic, 2007. P. 74.154Делёз Ж. Кино. М., 2013. С. 83.15043 отрицающимжизнь155,становлению.Такимкотораяобразом,вданном«возвращениеконтекстесубъекта»синонимичнаоказываетсярезультатом неправомерного обобщения: проблема становления, занимающаяцентральное место в имманентистской онтологии избытка, отсылает, скорее,к доиндивидуальному «регистру». Однако я вернусь к этому чуть позже иподробно рассмотрю место субъекта в онтологии избытка [в § 3], а сейчас, намой взгляд, следует обратиться к другому [ницшеанскому] мотиву – «смертибога» – и вкратце рассмотреть его связь с проблематикой субъекта. Крометого, я ненадолго остановлюсь на вопросе о постмодерне, чтобыпродемонстрировать, что, во-первых, противопоставление156 нестабильныхонтологий и «постмодернистской философии» не является релевантным, и,во-вторых, само выражение «постмодернистская философия» не вполнеудачно.***Концепт субъекта напрямую связан с вопросом о субстанции,основании: субъект – отнюдь не обязательно синоним человеческого «Я»,каковым он стал лишь в новое время, но то, что Хайдеггер называет «предлежащим», т.
е. основой157. Таким образом, субъектность вовсе необязательно отсылает к человеку, ведь изначально субъект – просто-напростодругое имя субстанции158 как того, что существует самостоятельно159. Однако,по Нанси, «бытие больше нельзя мыслить как субстанцию – лишь как нечто 155Делёз демонстрирует непосредственную связь человеческого субъекта, тождества, метафизики и т. д.:«Ницше называет нигилизмом образ действия, ставящий целью отрицание жизни, обесцениваниесуществования… <…> И когда Ницше критикует метафизику, он делает нигилизм предварительнымусловием всякой метафизики, а не выражением отдельно взятой метафизической системы: не существуетметафизики, которая не судила бы и не обесценивала существование от имени сверхчувственного мира. Речьне идет даже о том, что нигилизм и его формы суть категории мысли; ибо категории мысли разумной –тождество, причинность, целенаправленность – сами предполагают интерпретацию силы, причем силызлопамятности.
<…> Разве человек, который не обвинял и не обесценивал бы существование, остался быеще человеком, разве мыслил бы он еще как человек?» (Делёз Ж. Ницше и философия. М., 2003. С. 94-96).156Предложенное С. Жеребкиным.157Хайдеггер М. Время картины мира // Исток художественного творения. М., 2008. С. 273.158Malabou C. The Future of Hegel. Plasticity, Temporality and Dialectic.
London and New-York, 2005. P. 80.159Регев Й. Коинсидентология: краткий трактат о методе. СПб., 2015. С. 15.44 данное, предложенное миру в качестве его возможности»160. Эта позицияпредставляется мне своеобразным «отзвуком» ницшеанского вопроса осмерти бога в европейской культуре, ведь довольно проблематично допускатьсуществование аутентичного, самотождественного субъекта, отказавшись отверы в бога и мир, однако ни то, ни другое не являются и не могут являтьсяобъектами исчерпывающего знания161. Смерть бога дублируется «смертью»человека162: достаточно вспомнить о том, что весть Заратустры – не только осмерти бога, но и о пришествии сверхчеловека163.
Идея немецкого философабыла подхвачена Хайдеггером, со времен которого «в западной философиипроблематикасубъектадискредитируетсякакложная,потомучтометафизическая. Если Бог умер, то “умирает” и субъект»164. Хайдеггер, какизвестно, поставил знак тождества между понятием бога и тем, что оно собойзамещает, а именно – трансцендентным миром идеалов165. Смерть богазнаменует начало конца166 традиционного дуализма, восходящего к системамПлатона и Канта, в которых мир был разделен на чувственный иинтеллигибельный, а субъект – на душу и тело167.
Полагаю, что именноупразднение регулирующего принципа (бога) и привело к необходимостиимманентистской концептуализации субъекта. В данном контексте весьмапоказательной, на мой взгляд, является логика Делёза: копия — это образ,наделенный сходством, в отличие от симулякра, который является образом,лишенным сходства. Если человек создан по образу и подобию бога, то есть вкачестве его копии, то после грехопадения он утрачивает подобие, носохраняет образ. Делёз резюмирует: «Мы превратились в симулякр. Мы 160Nancy J.-L.
Introduction // Who Comes after the Subject? / [edited by] Eduardo Cadava. New-York, 1991. P. 1.Boundas C. V. Subjectivity // The Deleuze Dictionary. Edinburgh, 2010. P. 274.162«У Ницше необходимость дегуманизации и “смерти” человека происходит параллельно смерти бога»(Чухров К. Гуманизм как метанойя. URL: http://xz.gif.ru/numbers/77-78/gumanizm/).163Ницше Ф. Так говорил Заратустра: Книга для всех и для никого.
М.: Академический проект, 2007. С. 20.164Жеребкин С. Нестабильные онтологии в современной философии. СПб., 2013. С. 57.165Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв». URL: http://ec-dejavu.ru/g/God.html166«Ницше говорит, что важна не сама новость о том, что Бог умер, а время, которое ей понадобится, чтобыпринести плоды.
<…> Плоды новости – это не следствия смерти Бога, это другая новость: смерть Бога неимеет никаких последствий. Иными словами, новость о том, что Бог и отец никогда не существовали (дажетогда, давным-давно, в стародавние времена палеолита…). Убит был мертвец, всегда бывший мертвым»(Делёз Ж., Гваттари Ф. Анти-Эдип: Капитализм и шизофрения. Екатеринбург: У-Фактория, 2008.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
