Диссертация (1137571), страница 12
Текст из файла (страница 12)
С. 171).167Шиффер Д.С. Философия дендизма. Эстетика души и тела. М., 2011. С. 154-155.16145 отказались от нравственного существования в пользу существованияэстетического»168. Тем самым предпосылки возникновения нестабильныхонтологий можно обнаружить в ницшеанской констатации смерти бога169.Тем не менее этот тезис нельзя буквально воспринимать как атеистический.Поскольку в таком случае констатация божественного несуществованиястановится тем метафизическим принципом, который претендует насхватывание устройства истинной природы реальности, иначе говоря –перенимает функцию, которую в традиционных метафизических системахвыполнял бог170. Как утверждает итальянский философ Джанни Ваттимо,«там, где есть абсолют, даже если он принимает форму утверждения онесуществовании Бога, всегда уже присутствует метафизика, верховныйпринцип, и, следовательно, как раз тот самый Бог…»171 Поэтому словаНицше следует понимать именно как указание на отсутствие последнегооснования.
Схожий смысл несет в себе отказ Хайдеггера от метафизическогомышления – идущей от Парменида традиции, претендующей на схватываниепоследнего основания. Согласно Ваттимо, нельзя считать тезис Ницшеутверждением божественного несуществования, так же как и полемикуХайдеггера с метафизикой – ее опровержением, поскольку в таком случае какпервый, так и второй сами попали бы в ловушку метафизической логикисущностей, которая представляет бытие в качестве обоснованной структуры 168Делёз Ж.
Логика смысла. М.: Академический проект, 2011. C. 334.«Бог умер! Бог не воскреснет! И мы его убили!» (Ницше Ф. В. Веселая наука. URL:http://www.nietzsche.ru/works/main-works/svasian/).170Однако нужно заметить, что именно отказ от возможности доступа к абсолюту приводит к фидеизму:«Когда абсолют становится немыслимым, даже атеизм, возводящий несуществование Бога в абсолют,сводится к одной из форм веры, которая в действительности является религией, пусть и нигилистической.Одна вера противостоит другой вере, поскольку больше не существует доказательств, определяющих нашфундаментальный выбор. Другими словами, деабсолютизация мышления приводит к производствуфидеистской аргументации, но это “сущностный” фидеизм, а не простой “исторический” фидеизм: то естьмышлением поддерживается не определенная религия, … а религиозное в целом. Фидеизм состоит, всущности, в скептической аргументации против притязаний метафизики и рациональности в целом надоступ к абсолютной истине… <…> … Современный конец метафизики – это не что иное, как победа такогофидеизма … над метафизикой».
(Мейясу К. После конечности: Эссе о необходимости контингентности.Екатеринбург; М., 2015. С. 63). Именно этот эффект деабсолютизации приводит французского философа кнеобходимости абсолютизации контингентности и постулированию виртуального («Бог еще не существует»)существования бога (Мейясу К. Дилемма призрака // Логос. 2013.
№ 2 (92). С. 70-80). Таким образом, наместо метафизического/религиозного бога и принципа достаточного основания приходят гипер-хаос ипринцип неоснования (фактуальности).169171Ваттимо Дж. После христианства. М., 2007. С. 7.46 и тем самым «высвечивает» истинное положение вещей: «Хайдеггеротвергает метафизическое понимание бытия – как чего-то объективного,неизменного, структурированного – только во имя опыта свободы: если мысуществуем в качестве проектов, надежд, предположений, страхов, то естькак существа конечные, но при этом обладающие прошлым и будущим, каксущества, которые не являются всего лишь видимостями, то в этом случаебытиеуженеможетмыслитьсявкатегорияхобъективистскойметафизики»172.
Это приводит к отказу от логики сущностей173. С моей точкизрения, невозможность представить реальность в качестве постоянной,структурированной, покоящейся на едином основании напрямую связана сплюралистическим миропониманием и скепсисом в отношении возможностипостижения абсолютной истины, которые входят в перечень признаков того,что часто называют эпохой постмодерна174 – культурной ситуации, в которой«никакая видимая или невидимая рука не спускается с неба, чтобы внестипорядок в рассеянные и хаотически движущиеся индивидуальные атомы»175,а разум как таковой имеет куда больше общего с «сетью кабельноготелевидения, чем с платоническими идеями»176.
Полагаю, что нужно сделатьнебольшое отступление и внести некоторую ясность в содержание этогопонятия, что позволит мне обосновать свое скептическое отношение к этомутермину, а также к выражению «постмодернистская философия». Чтобыочертить контуры своей позиции, я считаю необходимым вспомнить оразличных «версиях постмодерна», т. е. тех значениях, которые этот«термин» принимал в разных контекстах, тем самым расшатывая свои 172Там же.
С. 8.Ярким примером подобного подхода может послужить «призракология» (hauntology) Деррида, котораяпревращает субъекта в призрака, тень, симулякр: «коммуникация с призраками представляется возможнойдля живых потому, что в определенном смысле мы все, живущие, - призраки по отношению к присутствию.Пребывание в фантасмогорическом мире смыслоозначения — мире differаnce — ставит нас внепространственно-временной метрики реального мира Бытия, вводит в пространство и время призраков»(Гурко Е. Деконструкция: тексты и интерпретация. Деррида Ж. Оставь это имя (Постскриптум), Какизбежать разговора: денегации. Минск, 2001.
С. 174-175).174Ваттимо Дж. После христианства. М., 2007. С. 9.175Латур Б. Нового времени не было. Эссе по симметричной антропологии. СПб., 2006. С. 201.176Там же. С. 197.17347 границы и утрачивая способность оставаться собственно термином177.Философские дискуссии о постмодерне, как правило, ассоциируются сработой Лиотара «Состояние постмодерна» (1979), где это понятиеопределено через «недоверие в отношении метарассказов»178.
Иначе говоря,речь идет о кризисе легитимации «больших повествований» о прогрессивномдвижениикфинальномуосвобождению,примерамикоторыхмогутпослужить идеалистический и просвещенческий метанарративы, а такжемарксизм, который представляет собой их «смесь»179. Обозначенныйфранцузским философом кризис непосредственно связан с «ослабленным»мышлением – сознательным отказом от поиска истины: «…без денег нет нидоказательства, ни проверки высказывания, ни истины»180. Ваттимо проводитэту линию еще дальше, заявляя о том, что конец повествований сам понеобходимости обладает повествовательным характером181.
Именно Ваттимообращает пристальное внимание на переход от сильного мышления кслабому («дебольному»), который он характеризует как «переход отметанарративной метафизики к локальной рациональности; от веры вобъективную сущность сознания – к осознанию герменевтической природывсякой истины»182. Иными словами, «энтузиазм» итальянского философасвязан с «эрозией» достаточного основания, которая не только означаетзавершение метафизики и явление бытия как события, но и чреватаупомянутым выше «сущностным фидеизмом», «религизацией» разума –продуктами деабсолютизации мышления183. В этом свете интерес Ваттимо крелигии, на мой взгляд, оказывается весьма симптоматичным.
Но этиминтересом дело не исчерпывается, т. к. итальянский философ приоткрываетеще одну грань проблематики «постсовременности»: он заявляет о том, что 177От лат. terminus – граница, предел.Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб., 1998. С. 10.179Ваттимо Дж. Техника и существование. М., 2013. С.
128.180Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб., 1998. С. 109.181«Постмодерн получает оправдание лишь на основе рассказа о конце рассказов» (Ваттимо Дж. Техника исуществование. М., 2013. С. 130).182Ваттимо Дж. После христианства.
М., 2007. С. 30.183Мейясу К. После конечности: Эссе о необходимости контингентности. Екатеринбург; М., 2015. С. 63-64.17848 если под «современностью» понимать эпоху, когда сам факт бытиясовременным становится некоторой ценностью, то постмодерн – времяисчерпания этой ценности, непосредственно связанного со вступлением в эрукоммуникаций184.массовыхОднакотриумф«прозрачногообщества»непосредственно связан с возникновением транснациональных корпораций иновых типов потребления, что позволяет Фредрику Джеймисону, в своюочередь, концептуализировать постмодерн как культурную логику позднегокапитализма, сопряженную с утратой «чувства истории»185.
Устранениеметафизическогооснования,инымисловами,«смертьбога»–внезависимости от того, является ли она благой вестью186 или нет, – знаменует,помимо прочего, наступление «эпохи всеобщего конформизма»187, которой,по мнению Касториадиса (бывшего коллеги Лиотара по леворадикальнойгруппе «Социализм или варварство»), и оказывается «постсовременность».Исходя из этого постмодерн как философский концепт кажется чем-то вродеросписивсобственнойапокалиптическоготонабеспомощностивифилософии188.несетТемнанесебеменеепечатькое-что«положительное» о «постмодернистах», по ироничному замечанию Латура,все-таки можно сказать: «после них больше ничего нет. Отнюдь не являяськонцом конца, они знаменуют собой конец концов, то есть конец способовзакончить что-либо и пойти дальше…»189 Любопытно, впрочем, что, поЛиотару,постмодерн–этонеэпохаистощения190,асобственнопостметафизический отказ от веры в финалистиский нарратив.
Позднееисследовательконстатирует,что«постсовременность»включенав 184Ваттимо Дж. Прозрачное общество. М., 2002. С. 7.Джеймисон Ф. Марксизм и интерпретация культуры. М.; Екатеринбург, 2014. С. 307-308.186«…Тезис “Бог мертв”, несомненно, стал благой вестью современности» (Слотердайк П. Сферы.Плюральная сферология. Т 3. Пена. СПб., 2010. С. 20).187Касториадис К. Дрейфующее общество.
М., 2012. С. 14.188Derrida J. Of an Apocalyptic Tone Recently Adopted in Philosophy // The Oxford Literary Review. 1984. Vol. 6.№ 2. P. 3-37.189Латур Б. Нового времени не было. Эссе по симметричной антропологии . СПб., 2006. С. 128.190От фразы «литература истощения», введенной основоположником «литературного постмодернизма»Джоном Бартом (Barth J. The Literature of Exhaustion. URL: http://www.csus.edu/indiv/m/maddendw/barth.pdf).18549 современность в качестве ее неотъемлемой черты191.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
