Диссертация (1137547), страница 48
Текст из файла (страница 48)
Фашизм, понимаемый подобным образом, предстаёт доктринойорганической и исторической. Следствием подобного понимания, как пишет526Здесь также можно провести параллель между фашистской мыслью и политическимиустремлениями немецких «консервативных революционеров». О.
Шпенглер, к работекоторого «Пруссачество и социализм» мы уже обращались, в другой, более поздней книге«Годы решений» (1933) утверждал, что «активный либерализм последовательнопрогрессирует от якобинства к большевизму», а либерал отличается от большевика толькометодами борьбы – их устремления схожи. Шпенглер О.
Годы решений. Екатеринбург: УФактория, 2007. С. 107. Следует отметить, что А. Рокко озвучил данную мысль на 8 летраньше Шпенглера.527Rocco A. The Political Doctrine of Fascism. P. 400.528Ibid. P. 401.232Рокко, является изменение либеральной формулы «общество – дляиндивида» на формулу «индивид – для общества».
По Рокко, подобноепонимание связи между обществом и индивидом не уничтожает последнего,но, напротив, позволяет ему развиваться как части целого. Как пишетмыслитель, «жизнь общества охватывает существование индивидов ипроектирует себя на последующие поколения через века и тысячелетия»529.Сумма социального не изменяется во времени: отдельные гражданерождаются, живут и умирают, однако общество продолжает существовать напротяжении веков.Рокко подробно останавливается на фашистском понимании ключевыхпроблемполитическойтеории–вопросовсвободы,социальнойсправедливости и государственного управления. Рассуждая о свободе, онвозвращается к тезису об индифферентности фашизма к методам: фашизм невоспринимает как догму ни стремление к экономической свободе, нивопросызащиты«естественныхправ»530.Фашистскоегосударстворассматривает человека как «экономический инструмент для развитияобщества»531, подчиняя интересы индивида интересам целого, и гарантируячеловеку свободу настолько, насколько это совпадает со стратегическимиустремлениями общества как единого организма.
Переходя к рассуждению огосударственном управлении, Рокко утверждает, что фашизм, в отличие отиных современных ему политических теорий, признаёт суверенитет не засостоящим из отдельных индивидов народом, а за обществом как целым,529Ibid. P. 403.При этом Рокко признает, что индивидуальные амбиции являются наиболееэффективным мотиватором экономического развития. Таким образом, концептуально онпризнаёт продуктивность рыночных экономических отношений, выступая лишь против ихабсолютизации как принципа, руководящего общественной жизнью. В этом аспектемысль Рокко очень близка к позиции Джентиле, категорически отрицающего какой-либоэкономический детерминизм (или, шире, «экономический империализм», еслииспользовать понятийный аппарат современной экономической теории – к примеру,концепцию Г. Беккера), но признающего ценность частной инициативы и её важность дляразвития экономики.531Ibid.
P. 404.530233юридически организованным в государство532. Государство, в свою очередь,руководимополитическойэлитой–немногимиособымилюдьми,выделившимися из массы в силу своих особенных качеств. Рассматриваяпроблему социальной справедливости, Рокко указывает на то, что фашизм,несомненно, признаёт право частной собственности, однако в силу иноймотивации, чем указывают либеральные доктрины, а именно – в силуобщественной полезности данного института. Вопросы защиты различнымиклассами своих интересов (в первую очередь, экономических) фашизмрешает путём создания корпоративистских институтов, вовлекающихпрофсоюзные объединения в единый государственный организм.Впоследнейрассматриваетчастиеё«Политическойисторическуюдоктриныценность,фашизма»обращаяськРоккоисторииобщественной мысли.
Он возвращается к утверждению, согласно которомувсе прочие политические доктрины, которые он объединяет под общимпонятием «доктрин естественного права», являются следствием Реформациии французской революции. Все они индивидуалистичны, анти-общественныи деструктивны по отношению к государству. Рокко отмечает, что средитворцов доктрин «естественного права», развивших анти-государственныеполитические устремления, не было итальянцев: «Гроций и Спиноза былиголландцами; Локк – англичанином; Сен-Пьер, Монтескьё, д’Аржансон,Вольтер, Дидро и энциклопедисты – французами; Альтузий, Пуфендорф,Кант и Фихте – немцами»533.
Отсюда итальянский юрист выводит, чтодоктрины «естественного права» чужды «латинскому разуму», верномупредставлениюогосударственномавторитете.Проводялиниюпреемственности от римской государственной традиции к средневековымсхоластам (отдельно Рокко отмечает св. Фому Аквинского), а от них – к532Фундаментальный этатизм Рокко является причиной его подозрительного отношения ккатолической церкви и негативного отношения к масонству, которые он считал«интернационалистическими и пацифистскими» институтами. Tannenbaum E.R. The Goalsof Italian Fascism // The American Historical Review, Vol. 74, No. 4 (Apr., 1969), p. 1197.533Rocco A. The Political Doctrine of Fascism. P. 410.234творцусовременной«освободившемуполитическойполитическуютеориинаукуотНикколоформализмаМакиавелли,схоластовипереместившему её в сферу конкретной реальности», Рокко выводит линиюполитической мысли, параллельную просветительско-либеральной.
Как ипрочие идеологи фашизма, Рокко придаёт огромное значение ДжамбаттистеВико и его «решительному сопротивлению доктринам естественногоправа»534.КакиДжентиле,Рокконазываетнепосредственнымипредшественниками фашизма философов Рисорджименто (в первую очередь,конечно, Мадзини, в мысли которого фашистский министр выделяеттеоретизирование на тему долга человека), которые, в свою очередь, многоевзяли у Вико. Таким образом, Рокко изображает фашизм как типичноитальянский, «латинский» политический феномен, предпосылками которогоявилась политическая мысль, противостоящая доктринам «естественногоправа». Согласно Рокко, благодаря фашизму «Италия вновь говорит со всеммиром, а мир прислушивается к Италии»535.Анализируя доктрину фашизма в том виде, в каком она изображенаРокко, необходимо отметить, что, несмотря на признание схожих сактуалистами историко-философских предпосылок фашизма (в первуюочередь, значения Вико и Мадзини), итальянский юрист делает акцент наболее практические аспекты доктрины.
В частности, если практическаяфилософия Джентиле логически выводится из его онтологии и антропологии,то Рокко не погружается в философскую проблематику, оперируяпреимущественно экономическими и юридическими понятиями и обращаясь,в основном, к истории политической мысли. Это понятно в силу того, чтоРокко не был философом, однако отсутствие в его доктринальнойполитической мысли глубинного философского фундамента как прочногооснования каких-либо практических размышлений приводит к тому, что его534535Ibid. P.
412.Ibid. P. 415.235интеллектуальные построения следует рассматривать как идеологические, ане как философские. В доктрине Рокко очевидно значительное влияние егостаршего товарища по националистической ассоциации Э. Коррадини –итальянский юрист уделяет экономическим вопросам значительно большевнимания, чем Джентиле и Муссолини. Вместе с тем, многое из сказанногоРокко совпадает с тем, что 7 лет спустя будет формализовано в «Доктринефашизма» (в первую очередь, фундаментальный этатизм: признаниегосударства единственным легитимным сувереном, тотальный примат целогонад частным, а также неприятие либерализма, демократии и социализма).1.2.Интеллектуалы во власти.
Синдикалисты и «Хартия труда».Антиджентилеанский подход Карло Костаманья. ДжузеппеБоттаи и «Фашистская критика». «Языческий империализм»Юлиуса Эволы.Переходя к анализу различных подходов к развитию фашистскойдоктрины в годы ventennio, необходимо обозначить их разнонаправленность.В рамках данного параграфа мы кратко рассмотрим основные аспекты и«левых»,синдикалистскихвариацийфашизма,иконсервативногополитического учения Карло Костаманья – одного из основных оппонентовДжентиле и актуалистов, и ключевые идеи Джузеппе Боттаи – возможно,наиболее заметного на интеллектуальном фронте фашистского иерарха, ирадикальнуюдоктринуязыческогоренессанса,предложеннуютрадиционалистом Юлиусом Эволой.Как было показано в первой главе данной работы, революционный инациональныйсиндикализмявляетсяоднимизважныхистоковполитической философии фашизма.
Многие радикально настроенныесиндикалисты присоединились к фашистскому движению в первыепослевоенные годы. Некоторые из них (к примеру, Серджио Панунцио иАнджело Оливьеро Оливетти) в годы ventennio достигли значительных236карьерных высот, интегрировались в различные органы управления новымфашистским государством, а также получили площадку для того, чтобывысказывать и публиковать свои идеи. Наиболее известным эпизодомучастия синдикалистов в общественной дискуссии в фашистскую эпохуявляется спор между Серджио Панунцио и Карло Костаманья о сутигосударства и роли фашизма. Дискуссия между двумя интеллектуаламипродолжалась на протяжении всего 1926 года.
У этого спора было несколькоракурсов: является ли фашизм подлинно революционным движением илиноситконсервативныйхарактер;каковысоциально-экономическиеустремления фашизма; какие связи будут установлены между профсоюзами,обществом и государством. Панунцио изложил свою позицию ещё в ноябре1922 года, в ходе лекции, которую он прочитал в Ферраре. В ней онутверждает, что, вопреки позиции консерваторов и националистов, которыесчитают профсоюзы проявлением нездоровой общественной диссоциации, насамом деле профсоюзное движение является проявлением здорового,энергичного, устремленного к подлинному обновлению народного духа.Согласно Панунцио, институты либерального государства отмирают в силутого, что они слишком абстрактны и не способны воспринимать реальнуюжизнь общества.
Новое, фашистское государство, согласно Панунцио,должно быть основано на четко структурированном взаимодействииэкономических союзов.Для Костаманья, напротив, синдикаты являются типично либеральным(«левым» в классическом смысле) общественным веянием, деструктивновоздействующим на государство. В них нет ничего созидательного; эточистый протест. Чтобы совладать с этой силой, фашизм должен создатьиерархически организованные корпорации, контролируемые «сверху».Панунцио отвергал подобное видение как «излишне статичное».
Онутверждал: «Для меня основополагающим принципом является общество.Государство – это форма общественного бытия. Социология является237фундаментальной наукой относительно теории государства»536. К этомувремени Панунцио, как и Костаманья, склонялся к тому, что профсоюзыдолжны быть интегрированы в государство, однако его логика былаотличной от оной его коллеги: интеграция синдикатов должна содействоватьразвитию государства, его позитивной трансформации. Для Костаманьявопрос стоял лишь о контроле над потенциально опасными стихийнымисилами.В апреле 1926 года в фашистской Италии был принят так называемый«закон о синдикатах». С одной стороны, закон закрепил легальное поле дляприсутствия профсоюзов в общественной и экономической жизни Италии,благодаря которому синдикаты получили ряд реальных полномочий (кпримеру, договариваться с промышленниками о минимальном уровнезарплаты для занятых в том или ином секторе экономики).
С другой, онналожил ряд ограничений – в каждом секторе промышленности может бытьтолько один профсоюз, забастовки были запрещены, как и нефашистскиепрофсоюзы. В этом, в числе прочего, проявилось стремление режима кинституциональным инновациям коллективистского типа, единогласноодобряемым большинством публичных интеллектуалов и ключевымиинтеллектуаламивовласти:националистамиРоккоиКоррадини,синдикалистами Панунцио и Оливьеро Оливетти, фашистскими партийнымилидерами Гранди и Боттаи537.536Цит. по Roberts D.D. Syndicalist Tradition & Italian Fascism. P. 243.Как отмечает современник этих событий, Кармен Хайдер, «существуют три основныхотличия фашистского синдикализма от всех прочих «доктрин труда»: принятие классакапиталистов как общественно полезного; переход от классовой вражды к классовомусотрудничеству, включение объединений производителей в национальное государство».Haider C.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
