Диссертация (1137479), страница 12
Текст из файла (страница 12)
Кроме того, частицы могутсообщать информацию о внутреннем состоянии говорящего (например,эмоциональном), при взаимодействии с иллокутивной функцией высказывания– изменять и уточнять интенцию говорящего, а также создавать стилистическоесвоеобразие его речи ([Орлова 2012: 40]). С.В. Орлова утверждает, что частицыспособны создавать определенную межличностную атмосферу (ср. же частоможетозначатьповышениеконфликтности),обеспечиваютоткрытостьотношения говорящего к условиям успешности речевого акта (ср.
же в вопросахзадает установку на положительную реакцию слушающего).Как пишет А. Вежбицка в [Wierzbicka 1976: 327], частицы обладаютспособностью выражать минимальной ценой весь комплекс прагматическихзначений: они выражают внутренние предпосылки, установки, намерения,эмоции говорящего, его отношение к слушающему и к ситуации. Авторутверждает, что, если человек, изучающий любой язык, не сможет овладетьзначениями его частиц, коммуникативная компетенция такого человека будет64трагически неполной.
Схожее мнение выражено в книге Т.М. Николаевой, гдесказано, что, с одной стороны, частицы характеризуют разговорную речь,нелитературную, с другой – без частиц речь воспринимается как сухаяневежливая, в ней нет контакта, связи, вовлечения собеседника в сферу общегознания ([Николаева 1985/2013: 13]).Детальный анализ истории изучения частиц в XX веке представлен вработе [Николаева 1985/2013], в которой описаны общепризнанные положения,парадоксы и проблемы, связанные с данным языковым феноменом. Кпарадоксам частиц Т.М. Николаева относит, в частности, тот факт, чтосуществуют целые предложения, состоящие только из частиц. Кроме того, авторотмечает, что частицы суперсегментны по своей сути; их описать еще сложнее,чем интонацию и порядок слов ([Николаева 1985/2013: 15]).В современном русском языке, как отмечают многие исследователи, невсегда можно четко провести границу между разными типами незнаменательныхслов.
Так, например, в [Николаева 1985/2013] постулируется проблемавыработки критериев отличия частиц от местоимений, наречий и союзов. Авторотсылает читателя к трудам Л.В. Щербы, в которых сказано, что «всегда остаетсякакое-то количество слов, которое никуда не подходит. Их относят либо кнаречиям, либо к частицам» ([Щерба 1958: 24]). С точки зрения Щербы, «нечегоопасаться, что некоторые слова никуда не подойдут, значит, они действительноне подводятся нами ни под какую категорию.
Таковы, например, вводныеслова… разные усилительные слова…» ([Щерба 1974: 81]). Эту проблему можносвязывать с тем, что частицы представляют собой «более позднее явление вязыке сравнительно с другими частями речи… Они сформировались из другихчастей речи, как знаменательных, так и служебных» ([Знаменская 1967: 82]).В этой связи хотелось бы отметить монографию [Николаева 2008],посвященную, как пишет сама автор, ранее полностью не описанному никем вязыкознаниипластуязыка,единицыкоторогоразныеисследователиквалифицировали по-разному (частицы, дейктические частицы, партикулы).65Сама Т.М. Николаева останавливается на наименовании «партикулы».
При этомавтор подчеркивает принципиальное отличие партикул от того, что принятоназывать частицами. Для определения понятия партикул Т.М. Николаева в своейкниге затрагивает в том числе и понятие клитик и закон Ваккернагеля.Автор выделяет примарные (способные функционировать изолированно,вне кластеров) общеславянские партикулы (к их числу относится и частица же),атакжеописываетСуществованиеграмматикуобщеславянскогопартикулядраславянскоготакихпространства.коммуникативныхсловпостулируется и в более ранней работе автора [Николаева 1985/2013].
В нейговорится, в частности, о том, что это архаическое ядро сохраняет довольнопрозрачную по своим законам фонетику, которая отличается от фонетики другихгрупп: это ядро не терпит никаких консонантных сочетаний и стремится коткрытости слога.Статус частиц, равно как и клитик, пытались определить многиеисследователи. В частности, как отмечает Т.М.
Николаева, некоторыеисследователи полагают, что эти языковые единицы не составляют отдельногограмматического класса ([Николаева 2008]). Она ссылается на работу [Zwicky1985a], в которой формулируются критерии отделения клитик от других классовслов. Если сопоставлять частицы и клитики, то, как утверждает Николаева,можно прийти к выводу, что это пересекающиеся, но не совпадающие множества([Николаева 2008: 134]).Автор приходит к выводу, что клитики не соотносятся ни с какимязыковым уровнем, а только пересекаются с привычными языковымитаксономическими единицами ([Николаева 2008: 139]).
Партикулы же, с точкизрения Николаевой, в процессе своего развития могут становиться союзами,артиклями, частицами, при этом таксономически они обычно связаны с такназываемыми дискурсивными словами (однако не все дискурсивные словасоотносятся с набором партикул). Часть партикул соотносится с классамиместоимений и частиц ([Николаева 2008: 18]).66Семантика частицРазмытость списка частиц связана с размытостью их семантики, котораяреализуется только в контексте (см. в т.ч.
[Копыленко 1981: 19]), они имногозначны, и синонимичны одновременно (способны выступать в качествесинонимов по отношению к друг другу, ср. [Крашенникова 1956: 24]).Некоторые ученые отрицают наличие лексического значения у частиц, так какпоследние зависят от контекста и структуры высказывания и их значениязачастую пересекаются. Но при этом большинство исследователей сходится вомнении, что инвариантные значения пронизывают всю систему употребленияконкретной частицы, и считают поиск таких значений целью лингвистическогоисследования (ср.
[Шелякин 1978]).Так, например, в [Виноградов 1947/1972] выделяется восемь разрядовчастиц на основании их семантики и типа связи с другими словами. Е.А.Стародумова в [Стародумова 1974] делит частицы на ограничительные,утверждающие, частицы крайности и действительные. Т.М. Николаева считает,что с каждой частицей можно сопоставить заданный и перечислимый набор сем,который может пересекаться для отдельных частиц, при этом каждая из сембудет соответствовать определенному контексту ([Николаева 1985/2013: 11]).
Вуказанной работе она также приводит свою типологию частиц и типологиюотраженных ситуаций. В этой связи можно также отметить работу [Мирович1962], в которой приводится классификация высказываний и словосочетаний счастицами. Скрытая семантика частиц может быть также описана с точки зрениятеории пресуппозиций (см. [Арутюнова 1973; Падучева 1977]).По уточнению И.М. Кобозевой, «значения частиц, как и других служебныхслов, ближе к грамматическим, чем к «нормальным» лексическим» ([Кобозева1991: 166]). Кроме того, частицам свойственна полисемичность, которуюнекоторые исследователи также рассматривают как полифункциональность (ср.[Стародумова 2002: 12]). Однако при таком подходе необходимо учитывать, чтодлянекоторыхтиповнеизменяемыхсловлексико-грамматическаяи67синтаксическая классификации практически совпадают: ср. понятия «предлог» и«союз» фактически обозначают не только часть речи, но и синтаксическуюфункцию.
Тогда как понятие «частица» обозначает лишь часть речи,синтаксические функции которой до сих пор в деталях не определены (о чемговорится, в частности, в работе [Кобозева 2007]). Кроме того, как отмечает И.М.Кобозева в указанной работе, еще одна тонкость заключается в том, чтобольшинство дискурсивных слов не являются членами предложения, новыступают в предложении в определенной синтаксической функции, еслипонимать под ней множество возможных позиций ДС в синтаксическойструктуре предложения, заданной в терминах той или иной формальнойграмматики.Принципы изучения семантики модальных частиц были изложены еще вработе [Кобозева 1988], согласно которой значения модальных частиц следуетописывать на материале высказываний с определенной иллокутивной функцией(ИФ). И только после выявления частных значений можно переходить кобобщению – к описанию семантического инварианта частицы. И.М.
Кобозевапредлагает описывать взаимодействие семантики частицы с ИФ высказывания втерминах модальных рамок А. Вежбицкой (см. [Вежбицка 1985]).Анализу семантики модальных частиц посвящен целый ряд отечественныхработ (ср. [Храковский, Володин 1986] и [Кобозева 1988] о поведении частиц вимперативах, [Баранов, Кобозева 1988] о функционировании частиц в ответах навопрос). Некоторые параметры семантического варьирования дискурсивныхслов, релевантные для описания и сопоставления многих модальных частиц,описаны в статье К.
Бонно и С.В. Кодзасова [Бонно, Кодзасов 1998] в сборнике[Дискурсивныесловарусскогоязыка1998]напримереконтекстно-семантических вариантов ведь и же. В частности, авторы рассматривают такиепараметры семантического варьирования дискурсивных слов, как сферадействия (ср., коммуникативная: тема или рема высказывания); иллокутивноинтерактивный контекст и др.68В сборнике [Дискурсивные слова русского языка 2003], являющемсяпродолжением указанного издания, не только излагаются теоретическиеположения, ставшие основой интерпретации семантики конкретных языковыхединиц, но также анализируются механизмы семантического варьированияотдельных дискурсивных слов и их семантическая структура.
Кроме того, всборнике дается определение дискурсивным словам в терминах дискурсивнойсемантики: дискурсивные слова определяются как такие языковые единицы,«которые придают особый дискурсивный статус некоторому фрагментудискурсивнойпоследовательности,составляющемусферудействиядискурсивного слова» ([Дискурсивные слова русского языка 2003: 9]).Существуют также исследования, посвященные сопоставлению русскихчастиц с частицами других языков. Среди них можно отметить работу[Добровольский, Левонтина 2009] и в особенности работу [Кобозева, Орлова2008], в которой представлен сопоставительный анализ семантики немецкого jaи русских ведь и же, а также работы [Орлова 2009] и [Орлова 2012],посвященные сходной тематике.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
