Диссертация (1137017), страница 36
Текст из файла (страница 36)
Это изначальное названиерайона, и народ уже к нему привык. Один из тысячи знает, кто такойВойков. Для большинства это пустое место, точно так же, как поселокСокол никто не связывает с ленинским декретом о кооперативехудожников, точно так же, как Ордынку не связывают с татаромонгольским игом. Это звуки, привычные названия, за которыми ничегоконкретного не стоит»59.В некоторыхслучаяхдополнительные смыслы не отсекаютсяполностью, но выносятся на второй план.
Так, в представленной ниже цитатеодин из информантов не отрицает существование историко-культурнойценности топонимов (исторический мир), но отмечает, что она являетсявторичнойпосравнениюсориентационнойценностью(удобствоиспользования в качестве пространственного ориентира):59Медведев И. Переименование «Войковской»: смена вывески или переосмысление истории? [Электронныйресурс] // URL: http://www.bfm.ru/news/306686190«Названия-тоони,впервуюочередь,являютсясредствомориентации. А уж потом несут какой-то историко-культурный смысл. Такчто об этом не надо забывать» (27, представитель власти, Москва).Надискурсивномуровнеобозначенныйвышеэффект«десакрализации» проявляется в том, что акторы, артикулирующие своиаргументации из перспективы прагматического мира, говорят о топонимахисключительно как «названиях», не употребляя слово «имя».
Во всех другихрежимах допускается использование обоих слов. При этом слово «имя» частоиспользуется сознательно, чтобы подчеркнуть особый статус и значениетопонимов. Для содержательного осмысления этой особенности уместнымпредставляетсяотсылкакдавнемуфилософскомуспорумеждуноминалистами и реалистами, первые из которых ставят под сомнениесакральность имени и рассматривают слова (названия) как своего рода«ярлыки»,несвязанныессущностнымихарактеристикамивещей.Последние, напротив, указывают на субстанциональную связь между именеми явлением, которым оно обозначается, постулируя сакральный характерпрактик (пере)именования. Таким образом, противопоставление «имени» и«названия» находиться в самом центре этого спора [см.
Ахтырский 2015]. Вэтом свете сторонников прагматического режима можно представить как«имяборцев»,отрицающихвозможность нахождения иногозначениятопонимов (как особого класса имен собственных) кроме утилитарного.Логичнымследствиемвысказываемоетакойучастниками«имяборческой»дискуссиипозициипредложениеявляетсяотказатьсяиспользования коммеморативных топонимов в пользу цифровыхотилицифробуквенных названий как предельного выражения функциональности,удобных и прозрачных, не допускающих многозначностей, которые могутстыть причиной политических споров:«Все улицы во всех городах нужно переименовать.
И районыпереразбить нормально на квадраты, а улицы в этих квадратах191пронумеровать слева направо сверху вниз. Чтобы вообще никогда этойерунды60 с переименованием не было и искать удобно было»61.Таким образом, прагматический режим рассматривает названия сутилитарной, прагматической точки зрения как ориентиры на местности илилингвистические ярлыки, делающие пространство управляемым (governable втерминологии М. Фуко), доступным для использования в повседневнойкоммуникации.
Для этого режима характерна своеобразная «десакрализация»топонимическихпрактик,основаннаянаотсечениидополнительныхсмыслов, связанных с политической (политический режим), историкокультурной (исторический режим) или ностальгической (ностальгическийрежим) ценностями. Вместе с тем, такая перспектива, как и другие, имеетважное социальное измерение, отсылающее, например, к социальнойприроде привычек, укорененной в особой модели взаимодействия сокружающим миром.3.4. Ограничения и возможные направления дальнейших исследованийАпробацияпредложенногоинтегративного(неопрагматистского)подхода к анализу топонимических практик в Москве и Санкт-Петербурге впостсоветскийпериодпоказалаегоэвристическиевозможностиипреимущества перед другими подходами к изучению топонимическихпрактик.Так,использованиеэтогоподходапозволилопреодолетьограничения доминирующего в современных топонимических исследованияхкритическогоподхода,нечувствительностьюксвязанныесрассмотрениюегоангажированностьюмножественностиирежимовинтерпретации топонимических практик, представленных в публичномпространстве.
Вместе с тем, предложенная оптика анализа позволяетиспользоватьтеоретическиетопонимическихнаработкиисследований,критическисвязанныесориентированныхконцептуализацией60В оригинале вместо слова «ерунда» используется ненормативная лексика.Из комментариев к заметке «Почему я голосовал против переименования «Войковской». URL:http://dolboeb.livejournal.com/2883050.html?thread=24410468261192топонимических практик через отсылку к социологическим теориямидеологии и дискурса, концепциям (социального) пространства, теориямколлективной памяти, социологическим теориям привычки. Кроме того,проведенныйэмпирическийанализпозволилтакжеосмыслитьтопонимические практики через призму социологических теорий ностальгии,чтооткрываетновыеперспективыдлябудущихтеоретическихиэмпирических исследований в этой области.Однако результаты проведенного анализа позволяют также выделитьнекоторые ограничения, характерные для этого подхода, понимание которыхпредставляет особую важность для его дальнейшего развития.
В частности,одним из важных ограничений является нечувствительность предложенногоподхода к пространству, в первую очередь, физическому. Это представляетсяважным недостатком, поскольку топонимы в качестве репрезентацийпространственных объектов неразрывно связаны не только с культурным,социальным и политическим, но и с физическим ландшафтом. В этом смыслепространство(физическое)играетзначимуюрольвинтерпретациитопонимических практик, на что в своих работах указывали социальные икультурныегеографы,занимавшиесяисследованиемпрактикнаименования/переименования географических объектов и территориальныхединиц [см. Alderman 1996; Alderman, Inwood 2013; Hagen 2007, 2011].Одним из важных понятий, которое позволяет проблематизировать значениепространства в изучении дискурсов о топонимических практиках, являетсяпонятие«социопространственнойшкалы»,активноиспользуемоевкультурной географии [см.
напр. Howitt 1998; Brenner 2001]. В этомконтекстеиспользованиетеоретико-методологическихресурсов,разработанных в культурной и социальной географии, позволит дополнитьпредложенный подход и сделать реализуемый в его рамках анализ болеенасыщенным и комплексным.Так, важным сюжетом, который раскрывается в рамках политическогорежимакритикииобсуждениятопонимическихпрактик,является193соотнесениерепутационныхполитиксполитикамишкалированиягородского пространства [см. Alderman 1996; Hagen 2007, 2011]. В частности,в некоторых дискуссиях предметом наиболее активного обсуждениястановитсяне оценка коммеморативныхсоставляющих названий, аопределение места, подходящего для наименования/переименования.
В такихслучаях оценивание производится сразу по двум осям, фиксирующим (а)«масштаб» коммеморативной составляющей (например, масштаб личностичеловека, чье имя предлагается присвоить объекту), (б) «масштаб» той частипространства,которойпредлагаетсяприсвоитьназвание.Какишкалирование «масштаба» коммеморативных составляющих, шкалированиегородского пространства (вос)производится в форме дискурсивной борьбы,участники которой предлагают различные способы оценивания.
Так, восновании одной шкалы может лежать оценка центральности положенияместа (географической или символической), другой – масштаб места с точкизрения размера и/или статуса (переулок vs улица vs проспект и т.д.), третьей– место в городской инфраструктуре и/или городском социоэкономическомландшафте (промзона vs спальный район) и др.
Участники дискуссииотмечают, что положение места на социопространственной шкале оказываетзначимое влияние на символическое значение топонимических практик. Так,в некоторых случаях коммеморативный резонанс [Alderman 2000] отнаименования/переименования может быть усилен за счет высокогоположения места по определенной социопространственной шкале, в других –напротив,ослаблензасчетнаименования/переименования,того,чтозанимаетместо,невысокоепредлагаемоедляположениенасоответствующей шкале. В этом контексте, шкалирование городскогопространствапринимаетважныйсимволическийсмыслиможетрассматриваться как дополнительный инструмент управления коллективнойпамятью.Примером дискуссии, где вопрос о месте, подходящем для топонима,стал одним из ключевых, применительно к рассмотренным кейсам Москвы и194Санкт-Петербурга является обсуждение инициативы о переименованииНижнего и Верхнего Таганских тупиков в улицу Высоцкого.
Так, если самарепутация В. Высоцкого практически не вызывала сомнений, и большинствоучастников дискуссии поддержали идею присвоения его имени одной изулиц, то широкое обсуждение развернулось вокруг того, где это имя нужноувековечить. В частности, ряд участников дискуссии выступили противрешения Топонимической комиссии о переименовании двух Таганскихтупиков, мотивировав это тем, что оно является «продолжением травлипоэта», «издевательством над его памятью»62.Другим важным ограничением предложенного подхода является егонечувствительность к внутренней неоднородности публичных дискуссий отопонимических практиках с точки зрения неравенства возможностейдискурсивного (вос)производства тех или иных позиций в зависимости отсоциального положения акторов, участвующих в дискуссии, и, как следствие,иерархии, выстраивающийся между различными порядками обсуждения(режимами критики и оправдания), а также между конкретными дискурсамивнутрикаждогоизрежимов.Инымисловами,предложенное«картографирование» и анализ публичных дискуссий не позволяют сделатьвывод о доминировании той или иной перспективы или того или иногодискурса в публичном пространстве и объяснить причины такого положениядел, а также обозначить социальные границы артикуляции различныхдискурсов.
Данное ограничение представляется существенным и может бытьпреодолено за счет использования дополнительных (социологических)теоретико-методологическихресурсов.Вчастности,продуктивнымпредставляется применение концепции сильных и слабых публик Н. Фрезер[Fraser1990],получившуюширокоеприменениевсовременныхисследованиях гражданского активизма [см. напр.
Тыканова 2011; Абрамова2012; Яцык, Ходжаева 2012]. Полемизируя с концепцией публичной сферы,предложенной Ю. Хабермасом, Н. Фрезер, в частности, подчеркивает62http://www.bbc.com/russian/russia/2015/05/150525_tr_vysotsky_street_name195необходимость различения различных типов ее участников: сильных публик,которые осуществляют не только выдвижение мнений, но и участвуют впроцессе принятия решений по ним, и слабых публик, которые занимаютсятолько артикуляцией мнений, выполняя совещательные функции [Fraser1990]. Соответственно, именно сильные публики определяют то, какой издискурсовбудетрассматриватьсявкачествелегитимногоипредпочтительного, а какой будет систематически маргинализироваться.Применение рассмотренной концепции к кейсам топонимическихдискуссий в Москве и Санкт-Петербурге в 1991-2015 гг.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
