Диссертация (1137017), страница 34
Текст из файла (страница 34)
Перваясвязана с тем, что ностальгия является особым способом восприятияпрошлого, вызывающим устойчивые эмоциональные реакции и переживания.Это проявляется и на уровне дискурсивной репрезентации. Так, в отличие отаргументаций,артикулированныхвсоответствииспринципамиполитического или исторического режимов, здесь допускается апелляция копределенным эмоциям – грусти, радости, тоске и т.д. Подобная апелляцияявляется своего рода подкреплением значимости воспоминаний, ихлегитимации. Это обуславливает эмоциональную окрашенность большинстванарративов, которая эксплицируется в явном виде. Характерным являетсяпредставленная ниже цитата из дискуссии о переименовании 1-10 Советских179улиц в Санкт-Петербурге, где в основе противостояния инициативепереименовании лежит не «рассудочный» (эмоционально нейтральный«объективный») принцип оценки названий с точки зрения историческойценности, а «субъективный», «эмоциональный» принцип – потеря названияСоветские воспринимается с грустью:«Это название детства для многих - живое, а не историческое.Наверно, объективно "Рождественские" лучше, чем "Советские".
Но мне,например, будет грустно прощаться с Советскими»49.Втораявыделеннаяособенностьпродиктованатем,чтоностальгические переживания опираются на личный биографический опыт.В большинстве случаев своеобразными рэперными точками, воспоминания окоторых становятся предметом наиболее устойчивых форм ностальгии,являются события детства. М. Хальбвакс связывает это с исключительнойважностьюэтогоиндивидуальных«стереотипнымпериодадляидентичностей,отпечаткам,формированияуподобляязапечатленнымколлективныхдетскиенаивоспоминанияскрижаляхпамяти»[Хальбвакс 2007: 41]. Другое объяснение связано с тем, что детство обычноассоциируется с беззаботностью, не обремененной юридическими ибюрократическими сложностями, свободой от трудностей и напряжений[Creighton 2001].
В соответствии с этим в рамках ностальгического режимаосуществляется сакрализация детских воспоминаний и связанных с нимитопонимов.Вчастности,такойсвященной,обладающейнеприкосновенностью вещью в рамках ностальгического мира является«адрес детства» или адрес рождения:«6-я Советская - это адрес моих бабушки, мамы и мой. Не хочуРождественских. Разве честно взять и стереть с лица Земли адресдетства?»50.4950http://vk.com/topic-4376252_7219702?offset=0http://vk.com/topic-4376252_7219702?offset=0180В некоторых случаях ностальгические переживания увязываются такжес семейной историей, расширяя границы «личного» прошлого до уровнябиографий членов семьи. Таким образом, объектом ностальгии иногдавыступают события, в которых человек не принимал личного участия, нокоторые оказались инкорпорированы в ту область прошлого, котораяобладает для него/нее субъективной и эмоциональной значимостью.Отчетливоэтодемонстрируетследующаяцитата,гдеаргументзапереименование названий 1-10 Советские улицы в Санкт-Петербургестроится вокруг того, что старое название ассоциируется с названием храмаРождества Христова, которое вписано в семейную историю через биографиюбабушки, чья метрика, выписанная в этой церкви, хранится в семейномархиве:«Живу возле площади-сквера, на которой находился храм РождестваХристова.
Дома лежит метрика, выписанная моей бабушке в этой церкви.Давно пора вернуть историческое название»51.Стоит отметить, что представленный выше нарратив является довольнонетипичным, поскольку служит оправданием с позиций ностальгическогорежима возвращения дореволюционных топонимов. В большинстве случаев,напротив, аппеляция к принципу эквиваленции этого режима становитсяспособом оправдания сохранения топонимов, появившихся в советскоевремя.
Это объясняется тем, что почти все участники дискуссии родились ивсю жизнь прожили с этими названиями. Соответственно, только они моглиоказаться включенными в их личный опыт и переживания. В этом контекстераспространенным аргументом против восстановления дореволюционныхназваний является указание на то, что старые топонимы не могут иметьностальгическую ценность, поскольку ныне живущие горожане никогда сними не жили:51http://vk.com/topic-4376252_7219702?offset=0181«Вы своими глазами и не видели свои Рождественские, вот иностальгия мучить вас не имеет права. Ибо вы не имеете право мучить всехсвоей ностальгией, которой не существует!»52.В рамках такой логики конструируется негативное отношение кпереименованиям, которые рассматриваются как «удар по памяти человека»,посягательство на нечто родное и значимое:«Переименование – это удар по памяти человека, который тамживет.
Ему нужно опять перестраиваться. Поэтому я и предлагал простосделать диверсификацию названий и на этом поставить точку. Новыеулицы можно называть новыми названиями» (Владимир Хохлов, активист,Москва).Кроме того, популярность ностальгических аргументаций можнообъяснить всплеском ностальгии по советскому прошлому и его символам,который фиксируется в современной России [см. Абрамов 2011; Абрамов,Чистякова 2012; Воробьева, Раскатова 2009; Касамара, Сорокина 2011;Щербинин, Щербинина 2011; Смолина 2014]. В условиях радикальныхтрансформаций, которые российское общество пережило в последние 25 лет,ностальгия призвана выправить возникающий социально-психологическийдисбаланс посредством привязки к пусть не идеальному, но лишенномунеопределенности и непредсказуемости советскому прошлому [Bartmanski2011; Кобыща 2011], а топонимы становятся своеобразными точками опоры– проводниками ностальгических воспоминаний.
Этим отчасти можнообъяснить сопротивление, оказываемое инициативам о переименовании (втом числе, восстановлении дореволюционных названий) со стороны широкойобщественности и отдельных ее слоев53:«Что и говорить, время для инициативы выбрано неудачное. Аккуратна пике ностальгии россиян по топонимам и символам СССР. Социализма52http://vk.com/topic-4376252_7219702?offset=053Характерным примером могут служить результаты голосования на портале «Активный гражданин»,посвященному вопросу о переименовании ТПУ «Войковская», где против переименования высказались 53%опрошенных.182переименование ВВЦ в ВДНХ не прибавит ни на йоту, Абрамовича иХодорковскоговколхозныхкрестьяннепревратит,адушуностальгирующим согреет»54.Резюмируя, можно отметить, что ностальгический режим, в отличие отполитического и исторического, опирается на личный опыт, укорененный вэмоциональных переживаниях, что имеет последствия как на уровнедискурса, так и на уровне содержания.
Сами топонимы становятсяносителями ностальгических воспоминаний, ценность которых используетсяв качестве обоснования ценности названий. Вместе с тем, в качествеобъектов ностальгии топонимам приписываются также социальные функции,связанные с поддержанием коллективной идентичности, что обосновываетважностьсоциологическогоанализаэтогоизмеренияобщественныхдискуссий.Прагматический режимПоследний режим критики и оправдания, который был выделен в ходеанализапубличныхдискуссийонаименованииипереименованиитерриториальных единиц в Москве и Санкт-Петербурге, мы обозначили какпрагматический. Для этого режима характерно обращение к топонимам как кориентирам в (физическом) пространстве или простым лингвистическимярлыкам,закрепленнымзаматериальнымиобъектамиландшафта.
На первый план здесь выходит «утилитарная»городскогофункция [см.Azaryahu 1996], связанная с представлением о том, что топоним должен, впервую очередь, способствовать ориентации«благозвучным»,«произносимым».на местности и бытьНаглядно смысл такого подходадемонстрирует следующая цитата члена Топонимической комиссии СанктПетербурга:«Название улицы — это, в первую очередь, ориентир в пространстве.Оно должно указывать направление.
Подтаким соусом его и нужно54Рунько С. Переименование «Войковской»: что будет дальше [Электронный ресурс] // URL:http://noteru.com/post/text/id/14358183воспринимать.… Кроме того, название должно быть благозвучным. Иначекак люди будут его произносить?» (1, представитель власти, СанктПетербург).Конституирующим принципом рассмотрения прагматического режимакритики и оправдания, определяющим соответствующее значение топонимови топонимических практик, является удобство использования названий вповседневной деятельности, которое, как было отмечено выше, связано, содной стороны, с удобством произнесения (а также написания), а с другойстороны, с удобством применения в качестве ориентира на местности.
Крометого, в некоторых случаях удобство употребления определяется черезпривычность использования названия, его укорененность в повседневныхпрактиках. Соответственно, в рамках этого режима легитимируетсяиспользование аргументаций, касающихся оценки названий с точки зрениятрех указанных аспектов. Характерным является приведенный ниженарратив одного из информантов, где применительно к различным названиямпредставлены аргументаций сразу нескольких типов. Так, название станцииметро «Проспект большевиков» критикуется с точки зрения неудобства егоиспользования в качестве пространственного ориентира, а названияРабфаковских улиц, а также улиц Жана Дюкло и Сантьяго-де-Куба в СанктПетербурге маркируются как «непроизносимые»:«Проспект Большевиков длинный, на нем уже 2 станции.
Можетбыть, появится еще. И поэтому названия по длинным проспектам, они неочень удачные. В начало проспекта ехать или в конец? <…> У нас естьРабфаковские. Это ужас! У нас есть улица Жака Дюкло. <…> У нас естьулица Сантьяго-де-Куба. <…> Если не вдаваться в политику, это вопросудобства произношения и удобства применения» (3, представитель власти,Санкт-Петербург).В этом контексте критерием отстаивания является благозвучность(произносимость),способствованиеориентациинаместностиилипривычность названия.
При этом стоит отметить, что рассмотренные184характеристики(благозвучность,способствованиеориентацииипривычность) задают различные шкалы для оценки топонимов. Такимобразом, формально можно допустить разделение этого режима критики иоправдания на три, однако наличие общего принципа эквивалентности и«соседство» (как формальное, так и смысловое) в реальных нарративахпозволяет объединить различные типы аргументаций в один режим.Соответственно, «величие» конкретных названий в рамках прагматическогорежима определяется положением сразу по трем шкалам, и в качественаиболее «великого» определяется то название, которое занимает высокоеположение по всем этим шкалам.