Диссертация (1136851), страница 17
Текст из файла (страница 17)
Кауфман ставит на первое место некорпус знаний, а правила, в соответствии с которыми эти знания оцениваются и интегрируются либо выводятся из уже существующегонабора знаний. При этом Кауфман подчеркивает, что правила процедуры обладают собственной логикой, которая не соответствует дедуктивной логике [Kaufmann, 1958: 230].Гарфинкель, несомненно, находился под сильным впечатлением отданной работы37, поэтому кауфмановский процедурный взгляд на37Среди исследователей творчества Гарфинкеля на это практически не обращалось внимания.
Единственным, кто подчеркнул влияние Кауфмана на Гарфин-85научную практику был использован им в качестве отправной точкипри изучении повседневных практик производства социального порядка. Как и Кауфман, Гарфинкель говорит о том, что обыденныезнания (например, знания присяжных) не составляют ядро повседневного мышления и практики. Существуют определенные методы, которые позволяют не только осуществлять организованную практику, нои оценивать применимость, адекватность, эффективность, полноту,ясность, последовательность и пр.
тех или иных знаний. Но, в отличиеот Кауфмана, Гарфинкель не проводит жесткую границу между знаниями и методами, поскольку, во-первых, знание о социальном порядке — это знание о способах его производства и, во-вторых, знаниео методах производства организованных социальных ситуаций — этознание, которое воплощается в наблюдаемых и описуемых ситуативных действиях. Эта позиция постепенно радикализировалась, и навтором этапе формулировки концепции конститутивного порядкаГарфинкель вообще отказался от понятия «знание», поскольку онопредполагает апелляцию к когнитивным структурам, которые могутбыть выражены в виде лексических пропозиций, толкование которыхобыденными акторами определяет упорядоченные свойства повседневного действия.
Производство социального порядка не заключается в применении повседневных знаний в текущей обстановке. Оно заключается в методичном, уникально адекватном, ситуационном достижении упорядоченности.Здесь этнометодологическая концепция социального порядкасталкивается с проблемой формализации.
С одной стороны, описаниекеля, был М. Линч: «Кауфмановский образ науки, таким образом, стал прообразом для описания повседневного мышления, точно так же как его концепция корпуса знаний и набора процедурных правил стала доминирующей моделью „методологии“ в первых этнометодологических исследованиях обыденных „методов“»[Lynch, 1993: 137].86методов — это всегда описание «формальных структур практическогодействия» [Garfinkel, Sacks, 1970], и в этом смысле — описание абстрактных и обобщенных механизмов производства социального порядка. Как было показано выше, Гарфинкель полагает, что такие описания можно отделить от тех мест, в которых они применяются, и перенести в другую обстановку. С другой стороны, этнометодологияпридерживается принципа «порядок в каждой точке» [Sacks, 1992:484].
Этот принцип означает, что практические формальные структуры — это не статистически доступные структуры. Их абстрактность иобщность — это не статистическая абстрактность и общность, поскольку их обнаружение не заключается в обработке выборочныхслучаев в соответствии с набором индикаторов. Методический характер социального действия проявляется в каждом конкретном случае, ион доступен любому компетентному члену общества.
Х. Сакс формулирует это исходное этнометодологическое понимание методов, разделяя его на 4 пункта: 1) «социальные действия, их актуальные единичные последовательности, являются методическими реализациями,т. е. их описание заключается в описании набора формальных процедур, используемых членами общества»; 2) «методы, используемыечленами общества для производства их действий, атематически релевантны, т. е. полученные результаты можно обобщать интуитивно неочевидными способами»; 3) «методический характер социальных действий определяет их простоту»; 4) «формальное описание единичныхреализаций не только предоставляет легко воспроизводимые описания, но и позволяет специфицировать основание для опознания затруднений и, возможно, для разрешения опознанного затруднения»[Sacks, 1992: 802].
По мнению Сакса, формальные описания членскихметодов — это описания, которые мы получаем при анализе единичных случаев, а не их совокупности. Изучая организационные и орга87низованные практики повседневных акторов, этнометодолог создаеттакое формальное описание, которое показывает, с помощью какихметодов была произведена данная конкретная ситуация. Тем не менее,отказ от статистического подхода не решает проблему формализацииполностью, поскольку «атематическую релевантность», о которой говорит Сакс, можно понимать достаточно широко. Как показываюткритики [Lynch, 2000; Lynch, Bogen, 1994; Watson, 2000; Hester, Eglin,1997], созданный Саксом конверсационный анализ, — традиция изучения упорядоченных свойств повседневных разговоров, — в его современном варианте все больше напоминает научную дисциплину,«открывающую» универсальные социальные механизмы, лежащие воснове разговорной деятельности. Исследователи описывают методыосуществления разговоров, которые не имеют никакого отношения клокальным особенностям этих разговоров, в частности, к их теме.Линч и Боген видят в этом противоречие с этнометодологическим пониманием методов.
«Что нам кажется проблематичным, так это то,что результаты конверсационного анализа презентируются в качествеформальных описаний наивно адекватных методов, используемых собеседниками для производства наблюдаемости, сообщаемости и воспроизводимости обыденных интеракционных феноменов. С нашейточки зрения, наивная адекватность обыденных практик основываетсяне на независимых от контекста описаниях повседневных методов,точно так же, как стабильная воспроизводимость научных действийосновывается не на независимых от контекста описаниях научных методов.
Если, как мы полагаем, дескриптивная адекватность отчетов онаблюдениях зависит от их локального и обиходного употребления,было бы абсурдным считать, что можно составить адекватное описание метода, не обращаясь к интуитивному владению „насыщенными“ансамблями оборудования, навыков, убедительных дискурсов, рацио88нальных историй и неформальных пониманий, которые составляютреальные исследовательские ситуации» [Lynch, Bogen, 1994: 90]. Подчеркивая, что конверсационно-аналитические описания членских методов претендуют на статус, схожий с описаниями научных методов,Боген и Линч указывают, что подобного рода описания не схватываютреальную методическую практику собеседников и ученых.
По сути,этнометодологически понятый «метод» обозначает характерный дляопределенной практики способ организованного производства локального порядка, и поэтому его описание должно быть ситуационноспецифическим. То есть этнометодология должна описывать локальные методы без утраты их общности. В случае науки это означает, чторазговоры между учеными необходимо анализировать исходя не изуниверсальных методов организации разговора, а с точки зрения обыденных методов организации той научной дисциплины, представители которой ведут разговор.
Существуют «обыденная астрономия»,«обыденная биология», «обыденная математика», которые представляют собой коллекции методов, не описываемых в руководствах понаучным методам, но, тем не менее, постоянно и повсеместно применяемых для рутинного осуществления научной практики и рутинногополучения научных данных.Следовательно, как следует из критических замечаний Линча иБогена, этнометодологическое понимание «метода» требует, чтобыего описание было эндогенным реальной практике, реализуемой вданной конкретной ситуации. «Метод» должен быть предметом обыденной методологии, а не научной методологии (в том числе той, которую разрабатывают в конверсационном анализе). Термин «обыденная методология», предложенный Майклом Линчем в другой его ра-89боте38, является, с нашей точки зрения, ключевым для понимания этнометодологического подхода к «методам».
Именно это понятие позволяет указать на специфику этнометодологии по отношению к любым другим социологическим традициям осмысления социальногопорядка. Описывая выше изначальную ситуацию изобретения термина «этнометодология», мы подчеркивали, что для Гарфинкеля принципиально важным было указать на доступность социального порядкадля тех, кто его производит, и поэтому он рассматривает процедурыпроизводства порядка как тождественные процедурам придания емуописуемости. Любая социальная ситуация доступна ее участникам какпредмет их действия и опознания в качестве упорядоченной ситуации.Тем самым, акцентирование методического характера обыденныхдействий позволяет решить проблему выявления и познания обыденными акторами упорядоченного характера текущей обстановки.
Традиционно социология, признавая данную проблему, решала ее путемпостулирования особых «социологических сущностей», которыеобеспечивали узнаваемость упорядоченных черт ситуаций обыденными членами общества. В качестве таких «сущностей» предлагались«неявное знание» (М. Поланьи), «габитус» (П. Бурдье), «фреймы»(И. Гофман) и т.д.
Однако этнометодологическое понятие «методов»позволяет обойтись без подобного рода сущностей, поскольку оноотождествляет методы производства и опознания социального порядка. Социальный порядок возможен только как опознаваемый социальный порядок, поскольку повседневные практики представляют собойобыденные методологии социального действия. Воспринимая упорядоченные черты текущей обстановки, члены опознают порядок в силутого, что эти черты изначально соотносятся ими с методическими38«…обыденная („этно“) методология заключается в ситуативных исследованиях практического действий и практического мышления» [Lynch, 2005: 154].90практиками, в ходе которых эти черты были произведены и описанием которых эти черты являются. В этом смысле, этнометодологиядолжна неизбежно предполагать не только то, что люди применяютразличные методы рутинной организации социальной жизни, но и то,что у них есть обыденные методологии, т.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
