Диссертация (1136357), страница 12
Текст из файла (страница 12)
Существуют и альтернативныеточки зрения. Так, Хенри [Henry, 2012] показывает, что несмотря нанизкую вовлеченность в протестные акции, российские гражданеактивно используют институт письменных жалоб для защиты своихинтересов. Даже незначительные жалобы часто рассылаются вбольшое число органов государственной власти всех уровней, чтопотенциально может работать в качестве механизма гражданскогоконтроля и давления на принимающих решения политиков.
Болеетого, это исследование показывает, что значительная часть подобныхжалоб, обращено на защиту социальных (и значительно режеполитических) прав граждан.72Тенденции к росту организационного развития гражданскогообщества и, как следствие, увеличение потенциала протестнойактивности находят в своих работах Джевелин, ЛиндерманКомаровой, Робертсона и Волкова [Javeline, Lindemann-Komarova,2010;Robertson,2011;Волков,2012].Этиисследованияобнаруживают временные сдвиги в географической концентрациипротестной активности последних пятнадцати лет. Если в первойполовине двадцать первого века российские протесты, как правило,имели региональных характер, то ближе к концу десятилетия всебольше акций протеста стало проводится в политических иэкономических центрах страны: Москве и Санкт-Петербурге.Одновременно, исследователи обнаруживают, что по мере ростаправового регулирования политической деятельности для частигражданстраныпротестстановитсяприемлемойформойполитического поведения.
Другое возможное объяснение ростапротестной активности связано с увеличением социального капиталаи ростом чувства гражданской ответственности у жителей крупныхроссийских городов [Enikolopov и др., 2013].Тем не менее до 2011 года протестные акции в целом носилиредкий и малочисленный характер. Их состав, как правило,ограничивалсяпрофессиональнымиактивистами:членамиоппозиционных партий, экологических движений и независимыхпрофсоюзов.Одновременно,факционностьоппозиционногодвижения и идеологические расхождения не позволяли активистамобъединять усилия для преследования общих интересов.
Яркимпримером таких «узких» протестов можно считать серию маршей«Стратегия31»,организованнуюоппозиционнымполитикомЭдуардом Лимоновым в поддержку 31 статьи Конституции РФ.73Периодически, небольшие митинги и марши организовывалипредставителинационалистическихдвижений.Крометого,определенную известность приобрели гражданские движения,например, экологическая группа «Защитники Химкинского леса» вМоскве и общероссийская организация защиты прав автомобилистов«Синие ведерки». Кроме этих относительно известных примеров впоследние годы наблюдался рост числа локальных протестов,направленных на защиту памятников истории,введенияновыхобразовательныхоспариваниестандартов,противкоррумпированности чиновников или изменений в действующейсоциальной политике [Evans, Henry, Sundstrom, 2006].Как показано в ряде недавних исследований гибридныхрежимов, даже«узкие» протесты, создаваемые активистамигражданского общества, могут стать ключевыми организационнымиточками масштабных протестов в случае тех или иных экзогенныхшоков, например,экономических кризисов [Beissinger, 2011].Отсюда, власти в таких типах политических режимов стремятсяиспользовать различные механизмы, мешающие появлению дажелокальных по своей природе протестов.
Эти механизмы лежат вдиапазоне от репрессий [Wintrobe, 1998] и цензуры СМИ [Edmond,2013] до кооптации членов оппозиции и формирования такназываемого «имиджа неуязвимости» власти [Magaloni, Wallace,2008].Исследованияиспользованиярепрессийдлясниженияпотенциала коллективных действий включают в себя классическиеработы Т. Курана, С. Ломанн, Р. Винтроуба и А. Пшеворского [Kuran,1989; Lohmann, 1994; Przeworski, 1991; Wintrobe, 1998]. Так визвестной книге Р. Винтроуба проблема политического выживания74сформулирована в виде дилеммы выбора между инвестированием врепрессивный аппарат государства и распределением материальныхблаг в пользу недовольных групп.
В работе подчеркивается, чтоитоговый выбор зависит от того, что именно максимизируетдействующее правительство: время пребывания у власти илисобственное потребление. Однако, как показывается в работе, внезависимости от типа целевой функции, любые правительства будутувеличивать уровень репрессий в случае возникновения шоков,которые потенциально могут оказаться угрозой дальнейшегопребывания у власти. Используя обширный массив историческихданных с 1950 по 2008 год, Кричели и соавторы [Kricheli, Livne,Magaloni, 2011] показывают, что режимы, способные повышатьуровень репрессий в случае возникновения экзогенных шоков,оказываются более устойчивыми во времени и более эффективносправляются с угрозой массовых протестов.С другой стороны, прямые репрессии имеют для правительствбольшинства стран высокую экономическую цену (как с точкизрения расходов в текущем периоде, так и с точки зрения сниженияэкономического роста в будущем).
Отсюда, правительства часторешают использовать имеющиеся средства для формированиядоговоренностей и кооптации потенциальных оппозиционеров. Так,Ганди и Пшеворский показывают, что правительства склонныувеличивать масштабы экономического перераспределения в случаероста угрозы массовых протестов [Gandhi, Przeworski, 2006]. А Десайи соавторы на основании массивного объема кросс-национальныхданных обнаруживают, что снижение объема политических ресурсовзаставляет правительства идти на политические и экономическиеуступки в пользу простых граждан [Desai, Olofsgård, Yousef, 2009].75Экономические кризисы и падение популярности действующихполитиковзаставляютпоследнихлибоменятьпроводимуюполитику, делая ее более предпочтительной для «медианного»избирателя, либо уходить в отставку. В классическом исследованииАсемоглу и Робинсона показывается, что расширение политическихуступок в пользу бедных оказывается неизбежным, даже еслиправительство имеет возможность значительного перераспределениясредств в пользу недовольных в текущем периоде времени[Acemoglu, Robinson, 2006b].
Объясняется это невозможностьюформирования «достоверных обязательств», так как правительствоне может пообещать гражданам, что текущий объем трансфертов неснизиться в будущем. Схожий результат получают в своей работеБош и Сволик, анализируя создание так называемых институтов«разделения власти», которые позволяют правительству обеспечитьлояльность членов правящей коалиции [Boix, Svolik, 2013]. Этимеханизмы обеспечения «достоверных обязательств» снижаютуровень недовольства правительством и, тем самым, сокращают иколичество простых граждан, готовых открыто протестовать, и числочленов правящей коалиции, готовы поддерживать эту протестнуюактивность.Другойстратегиейпревентивногосокращениячислапотенциальных протестующих является формирование «образанеуязвимости» правительства [Magaloni, Wallace, 2008].
Этастратегия сводится в первую очередь к мобилизации сторонниковдействующей власти, организации масштабных акций поддержкиправительства, электоральной победой с большим перевесом голосови стимулированием высокой явки избирателей. Увидев много людейна марше в поддержку правительства, участники митингов76оппозиции могут решить, что режим популярнее, чем им казалось, ипокинутьпротестноедвижение.Какоказалось,именноформирование «образа неуязвимости» было основной стратегиейвласти для борьбы с потенциальными протестными настроениями в2011-2012 годах[Ananyev, Sobolev, 2015; Smyth, Sobolev, Soboleva,2013].Так, правительство инвестировало значительные ресурсы всоздание системы общественных организаций, обладающих высокиммобилизационным потенциалом.
Наиболее известными среди нихстало движение «Наши», движение «Идущие вместе», движение«Сталь», «Молодая гвардия “Единой России”», «Общероссийскийнародный фронт» [Smyth и др., 2015]. За исключением последнейданные организации были активными организаторами массовыхакций в поддержку правительства начиная с 2002 года.Способность данных движений к быстрой мобилизациисторонников не смогла, однако, предотвратить возникновение сериимасштабных протестов, прошедшую в России после парламентскихвыборов декабря 2011 года и которую можно условно разделить надве волны: декабрь 2011 г.
- май 2012 г. и июнь - декабрь 2012 г.Ответом правительства стала организация серии маршей имитингов в поддержку победившей на парламентских выборахполитической партии, ключевым из которых стал митинг намосковском стадионе «Лужники», в котором принял участиекандидат в президенты от победившей политической партии идействующий премьер-министр правительства В. Путин.
Как идругие, этот митинг активно освещался не только в государственных,но и независимых СМИ. При этом даже комментаторы из77оппозиционных СМИ признавали необычайно масштабный характерпроводимых акций в поддержку правительства [Ananyev, Sobolev,2015].Следующие секции этой главы посвящены изучению факторов,оказавших влияние участие жителей Москвы в коллективных акцияхпротеста или поддержки правительства. Подробно изучаютсяиндивидуальные мотивации участия в коллективных действиях, ифакторы, определяющие издержки индивида в случае присоединенияв коллективных действиях.2.3 Роль факторов, создающих издержки участия вколлективных действиях в возникновении протестовВ данном разделе анализируются факторы, которые моглиповысить или понизить издержки индивидуального участия вколлективных действиях в России в рассматриваемый период.
Вчастности,обсуждаетсякаквключенностьреспондентоввсоциальные сети и технологии, которые они использовали дляполучения новостной информации были связаны с решениемприсоединиться к протестным акциям.Анализданныхпоказывает,чтоэтагруппафакторовоказывается ключевым предиктором индивидуального участия вколлективныхдействиях.Этирезультатысогласуютсяспредшествующей литературой о политической мобилизации [Collier,Hoeffler, 2007; Scacco, 2010].
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
